Товарищ попал на излюбленную тему.
Найд углубился в размышления, привычно поддерживая разговор междометиями. Он вспомнил последний день в доме господина Прокла. Хозяин вручил воспитаннику ключ:
– Это было в плёнках, когда тебя нашли. Ценная вещь, я узнавал у ювелира. Наступят чёрные дни, сможешь продать. Смотри, не продешеви.
– Хорошо, – ответил малыш, ощущая холодок металла на груди.
– Не показывай никому, украдут. – Прокл убрал нить за ворот рубашки Найдёныша и с сожалением отпустил её. – Где-то есть замочная скважина для этого ключа, но как найти её, не могу тебе подсказать.
– Я найду, – пообещал мальчик, вызвав кривую улыбку благодетеля.
Найд твёрдо решил не расставаться с единственным свидетельством заботы «этой женщины» о своём ребёнке. Он успешно учился в школе, ежегодно отстаивал право на бесплатное пребывание там. Став офицером, имел неплохое содержание. Каково же было сестричке? Шестилетней девочкой она оказалась на улице, ежедневно добывала пропитание, не имела крова и одежды, однако сохранила ключ! Подумав о Маниле, брат вспомнил о скором празднике. День памяти святой Манилы девочка мечтала встретить в соборе. Выданное в приюте пальтишко годилось для осени, но зима в этом году наступила рано. Снега мало, а мороз поджимает изрядно. Воспитанники приюта выскакивали во двор и в сад, бегали друг за другом и быстро возвращались в помещение замёрзшие. Пройти в этом сиротском одеянии полгорода немыслимо. Манила утверждала, что ей холод нипочём. Раньше зимовала, в драных башмаках и вытертом пуховом платке. Найду хотелось сшить ей шубку. Одна из многочисленных знакомых Уруса взялась за это. Сегодня заказ должны принести, юноша с нетерпением ждал вечера.
Вернувшись домой, Найд застал сестру в слезах. Она сидела на кровати и рыдала, уткнувшись в шубку.
– Тебе не понравилось? Не подошло?
– Зачем? Зачем? – Манила отбросила обновку и кинулась обнимать брата. – Я и так счастлива. У меня есть дом, еда. У меня есть ты!
Не зная, что сказать ей, юноша гладил золотистые кудри.
– Можно я буду давать шубу другим девочкам, чтобы и они могли гулять? – с опаской спросила Манила и засияла, услышав утвердительный ответ.
Встретив праздничный день в соборе, брат и сестра вышли на площадь. Манила обошла всех нищих, одарив каждого монеткой. Её не узнавали. Немудрено: подросла, похорошела, одета, как дочь состоятельного горожанина.
– Где ты взяла деньги? – удивился брат.
– Кубышку разорила, – хитро подмигнула девочка, – мне хорошо подавали, я прятала в притворе за колонной, а сегодня достала. Пойдём, что покажу тебе.
Манила тянула брата к обители серебристых монахов. Он вспомнил, что уже полгода не любовался этим зданием. Девочка во времена беспризорной жизни внимательно обследовала это место. Они обошли вокруг.
– Видишь? – сестра указала на стену. – Я думаю, это двери. Но сколько не искала, замочной скважины не нашла.
Найд подошёл ближе и потрогал одну из десяти необычных панелей. Размером она походила на дверь, сделана из плотно подогнанных планок серебристого цвета. Юноша провёл рукой:
– Это не дерево и не металл.
– Куда бы ключ мог подойти?
– Почему ты решила, что это наша дверь? – Найд внимательно изучал панели, не находя признаков петель, замков, ручек.
Манила смотрела укоризненно, как он не понимает?
– У странных ключей должна быть странная дверь!
– У странной двери должны быть странные ключи, – поправил её брат. – Пойдём домой, замёрзнешь.
Со временем Найду передалась уверенность сестры. Недаром его всегда тянуло к обители. Скорее всего, искомая замочная скважина в этом диковинном доме. Надо попасть внутрь, и дверь найдётся. Осталось только преодолеть мистический страх и обследовать здание одному, без сестрёнки.
***
В кают-компании общий сбор. Круглое помещение с настенными экранами постепенно заполнялось. Три женщины: Альфа, Гамма и Каппа расположившись в индивидуальных креслах, тихо беседовали. Транслируемое на стены изображение, создавало иллюзию уголка родной планеты. Два программиста, Мю и Ро яростно спорили о достоинствах и недостатках новой версии управленческой программы, созданной штурманом Тау. Историк Пси выдвинул из подлокотника столик и нервно стучал по нему костяшками пальцев. Его бывшая супруга Сигма, единственная из присутствующих, наслаждалась видами, пытаясь отвлечься от раздражающих постукиваний «этого психа». Зашли ещё двое, жена капитана Бета и корабельный врач Ипсилон.
– Опять зарёванная! – наклонилась к подругам Альфа, – бьёт он её что ли?
– Кто бьёт? – изумилась дикому предположению Каппа.
– Ну, не доктор, конечно, – фыркнула Альфа, – муж.
– Капитан Омикрон? – и без того круглые глаза Каппы, округлились ещё больше.
– Не бьёт, но ревнует, однозначно, – авторитетно заключила Гамма. Сплетницы покосились на доктора.
Тем временем, Ипсилон довёл Бету до её кресла, сказал что-то одобряющее и уселся рядом с Пси. Тот прекратил долбить пальцами по столику, уставившись на врача.
– Не дам, – ответил на его немой вопрос товарищ.
– Я ещё не выбрал лимит, – выдвинул привычный аргумент историк.
– Свой выбрал и за мой принялся, – возразил Ипсилон. – Скоро всем нам понадобятся успокоительные.
– Буду местную траву курить, – пригрозил Пси.
– Дело твоё.
В кают-компанию зашли капитан и штурман. Омикрон оглядел присутствующих, задержавшись взглядом на опухшем лице супруги, и занял индивидуальное кресло. Тау встал за кафедру на фоне небольшого горного водопада. Устремившим на него взгляды коллегам казалось, что штурмана осыпают многочисленные брызги, даже радуга возникала.
– Прошу внимания, – подал голос капитан, – положение наше отчаянное.
Тау прокашлялся и заявил:
– Коэффициент искривления пространства стремительно уменьшается. – Переждав возникший шум, продолжил: – Через месяц временной туннель между нашими галактиками закроется.
– Погодите, – поднялся Ро, – предварительные расчёты давали год!
– Год или месяц, какая разница? – заволновалась Каппа. – Все системы отлажены, мы можем улетать хоть завтра, как я слышала.
Началось общее обсуждение. Альфа, насмешливо глядя на Каппу, зашептала:
– Такие важные сведения узнаёт от супруга вместе с остальными.
– В семейном боксе они рабочие проблемы не обсуждают, – откликнулась Гамма, – Тау молчун, каких поискать.
Вид штурмана подтверждал слова женщины. Он подыскивал слова, не зная с чего начать, дабы не вызвать панику.
– Что у нас со связью? – почти кричал Пси. – Альфа, связь налажена? Когда они вышлют помощь?
– Два года назад восстановлены регулярные сеансы. Я об этом неоднократно говорила! Не надо спать на совещаниях!
– Они нам помогут? Вытащат нас из этой дыры? – Вскочил со своего места историк, отшвырнув подлокотный столик.
– Спросите капитана. Я не уполномочена раскрывать содержание сообщений всем подряд!
– А я, по-твоему, уполномочен, просидев тут двадцать лет, узнавать об исчезновении временного туннеля?
– Пси, возьми себя в руки, – сквозь зубы процедила Сигма, – мы все тут двадцать лет сидим…
– Не надо меня опекать! – Историк переключился на бывшую супругу. – Какие у тебя права на мою жизнь? Сбежала к этому…
– Я?! – вспыхнула Сигма.
Доктор пытался усадить товарища, хватая его за локоть, но тот вырывался.
– Тихо! – раздался властный голос капитана.
Пси обмяк, словно его выключили, и позволил Ипсилону поместить себя в кресло. Штурман печально наблюдал за происходящим. Когда космоплаватели перестали гомонить, он включил изображение карты межгалактического перехода.
– Во время наводнения главный бортовой компьютер залило, – говорил Тау, своим спокойствием вызывая невольное уважение слушателей, – мы его полностью разобрали, просушили и собрали заново. На это ушло одиннадцать месяцев. Тогда и закралась ошибка.
– Ты хочешь сказать, что месяцы простоя не учли при расчетах? – осознал проблему Ро.
– Да, – подтвердил мысль штурмана Мю, – мы перенесли данные с резервного компьютера, не сделав поправку на выпавший отрезок.
В наступившей тишине слышался шум водопада, жужжание шмеля и щебет какой-то пташки. Все смотрели на включенный Тау экран. Каждый из команды способен выполнять обязанности пилота и умеет читать карты. Терявшее кривизну пространство и закрывающийся межгалактический переход крали надежду.
Когда воды Журы залили весь нижний отсек, никто не представлял размер нанесённого ущерба. Двадцать долгих лет капитан Омикрон, штурман Тау и программисты Мю и Ро восстанавливали звездолёт. Остальные члены команды занимались исследованиями. Накоплен обширный материал по строению планеты, составу атмосферы, животному миру. Тщательно изучено местное человечество, его история, наука и культура. Сначала затянувшаяся экспедиция не пугала, а даже радовала, столько интересного материала ждало исследователей на планете-близнеце! Но по мере приближения к точке невозврата, когда закроется межгалактический переход, напряжение возрастало. Начались конфликты. Шумный развод Сигмы и Пси добавил нервозности всем. В семье Омикрона и Беты тоже не всё было гладко. Жена командира, всегда отличавшаяся нестандартным поведением, ушла в анабиоз. Пристальное внимание доктора к её состоянию вызывало сплетни. К анабиозу в целях экономии ресурсов прибегали все исследователи, но делали это по заранее оговорённой очерёдности. Бета же в третий раз вне графика исчезла из поля зрения команды. Полгода её никто не видел, и лучше бы вообще не видеть! Унылая мина, сгорбленная фигура и заплаканные глаза вызывали раздражение окружающих. Каждый из команды прошёл курс психологии космоплавания, знал особенности существования в ограниченном пространстве и неизменяемом коллективе. Любой готов поддержать товарища, посочувствовать, дать совет, но надо знать причину уныния! Бета ни с кем не делилась. В самом начале путешествия Сигма пыталась подружиться с ней. Обе они едва достигли совершеннолетия, остальные, имея за плечами космоналёты, погладывали на девчонок свысока. «Дружба» сводилась к повествованию о достоинствах и недостатках Пси. Бета слушала, вздыхала и помалкивала. Однажды Сигма, спросив её совета, долго ждала и вдруг услышала:
– Эти разногласия исчезли бы с рождением ребёнка.
– Как ты можешь говорить такое! – Сигма едва не расплакалась. – Прекрасно знаешь, что космоплавателям запрещено иметь детей!
Так, восемнадцать лет назад одна подруга потеряла жилетку для бесконечных жалоб, другая лишилась единственной связи с командой. Некоторое время обиженная Сигма ждала извинений, но их не последовало. Вскоре Бета ушла в первый свой внеплановый анабиоз. Отсутствие специалиста-астрофизика оказало плохую услугу экспедиции. Ро и Мю переносили данные о кривизне пространства и состоянии межгалактического перехода из резервного компьютера в полностью восстановленный и многократно проверенный бортовой. По инструкции запуск программ должен отслеживать астроном. Но кто будет следовать каждому пункту в условиях, когда почти три года команда решает множество неординарных задач? Синхронизировать часы главного компьютера с астрономическим временем никто не догадался. Теперь, начав подготовку к отлёту, стали сверять
