Я выбираю верность до конца

Машина увозила их из обители. Сопровождать настоятельницу Великую Княгиню Елизавету Фёдоровну Романову чекисты разрешили только двоим — сестре Екатерине Янышевой и ей, келейнице Варваре Яковлевой. Сестра Варвара сидела у окна машины. Одно за другим мелькали знакомые здания, ставшие теперь такими далёкими. Вот и Большая Ордынка осталась позади. Прощай, дорогая обитель!

Сестра Варвара погрузилась в мысли. Какой сегодня длинный день! Ещё утром среди сестёр царило праздничное настроение. 7 мая 1918 года — вторник Пасхальной седмицы, праздник Иверской иконы Божией Матери и память преподобной Елисаветы Чудотворицы. Такое было торжественное богослужение! Приехал Святейший Патриарх Тихон, отслужил молебен и до четырёх часов дня беседовал с Елизаветой Фёдоровной и сёстрами.

Проводили Патриарха, а вскоре к воротам подъехала машина с чекистами и красноармейцами — арестовать настоятельницу. Что делалось! Матушку увозят! Крики, плач и всеобщее смятение. Сёстры изо всех сил бежали в больничный храм — только бы успеть попрощаться! Матушка стояла на амвоне, побледневшая, сосредоточенная, и утешала плачущих. Все чувствовали, что расстаются навсегда. Отец Митрофан, духовник, со ступенек храма несколько раз благословил Елизавету Фёдоровну. Сёстры всё цеплялись за неё, а солдаты с побоями отрывали их. Перед тем как сесть в машину, Матушка перекрестила сестёр. Они в отчаянии бежали за машиной и падали от изнеможения. Так и стоит теперь перед глазами эта картина. Господи, помоги им, утешь их!

А ведь ещё год назад пытались задержать Елизавету Фёдоровну. После отречения Императора от престола в обитель приехали революционеры. Сказали, что хотят арестовать настоятельницу, посадить в тюрьму и судить как немецкую шпионку, а в обители будут искать оружие. Матушка собрала тогда сестёр и попросила отца Митрофана отслужить молебен. Пригласила в храм приехавших. И они тоже приложились ко кресту! Никакого оружия, конечно, не нашли и уехали. Елизавета Фёдоровна тогда сказала сёстрам: «Мы ещё недостойны мученического венца». Отсрочил Господь испытание до сегодняшнего дня. Давно уже арестована Царская семья, они на Урале. А ведь Елизавета Фёдоровна — родная сестра Императрицы. Ненавидят большевики Романовых…

Машина ехала, а сестра Варвара размышляла, как теперь в обители будут без Елизаветы Фёдоровны. Она, Варвара, там с самого открытия. В 1910-м стала крестовой сестрой*. Привёл её Господь сюда, и с тех пор Варвара при Матушке. Вместе ходили на Хитров рынок помогать бедным. А Матушка-то — подвижница, ела скудно, спала мало, да на жёсткой кровати. По ночам ещё читала в храме Псалтирь по усопшим, днём — тоже в заботах и трудах. Всё сама умеет делать, никакая ей прислуга не нужна: с детства приучена сама себя обслуживать. Вот ведь какая Великая Княгиня! Родной она стала ей, Варваре. Не по крови, а по духу это родство. И нет его сильнее. Потому и поехала Варвара с Елизаветой Фёдоровной. И ещё поедет, куда будет нужно. Что впереди? Неизвестность. Господи, дай сил перенести всё посылаемое Тобою!


                                  Покидаем родную обитель,
                                  Знаю точно, уже навсегда.
                                  Но душою не будут забыты
                                  Озарённые светом года.

                                  Призывал нас Господь на служенье.
                                  И теперь призывает опять —
                                  Укрепиться Его утешеньем
                                  И за Царственный род пострадать**.


Из Москвы их, Елизавету Фёдоровну, Екатерину и Варвару, по железной дороге привезли в Пермь. В пути пришлось терпеть всякое. Охранники-красноармейцы вели себя грубо. Элементарных вещей не было, даже стакан Елизавете Фёдоровне пришлось купить где-то на станции. Но они не унывали. Великая Княгиня написала письмо в обитель. Всех утешала-успокаивала.

В Перми разместились в Успенском женском монастыре, но ненадолго. Опять в путь — в Екатеринбург, там остановились в Ново-Тихвинском монастыре. И снова ненадолго. Наконец, приехали в Алапаевск. Туда же большевики привезли Великих Князей Императорского рода — Сергея Михайловича, Иоанна, Константина и Игоря Константиновичей Романовых, князя Владимира Павловича Палея. Поселили всех в церковно-приходской школе на окраине города. Простая обстановка: железные кровати с жёсткими матрацами, столы и стулья. Каждый день повариха готовила завтрак, обед и чай.

Неисповедимы пути Господни! Ведь четыре года назад Елизавета Фёдоровна паломничала по святым местам здесь, на Урале, вместе с сестрой Викторией и племянницей Луизой. Была и в Белогорском монастыре, и в Верхотурском — у мощей святого Симеона Верхотурского. Собиралась ещё в Екатеринбург и сюда, в Алапаевск, в июле. Но началась война, пришлось Матушке срочно ехать в Петербург. И вот теперь — как будто продолжение паломничества. Только теперь уже — в узах…

Но люди-то здесь какие хорошие! Подарили вышитое полотенце — с надписью для Матушки: «…от крестьян Нейво-Алапаевской волости Верхотурского уезда». Видно, ещё четыре года назад вышивали, готовились встречать Великую Княгиню. Девочка лет девяти приносит в корзинке свежие шаньги и пирожки. Елизавета Фёдоровна велела положить ей в корзинку отрез шелковистой розовой ткани — в подарок. А она, Варвара, ещё попросила девочку молиться о них, да не смогла сдержать слёзы.

И всё же князья и они, Варвара с Екатериной, не падают духом. Нет, молятся они и трудятся. Привели в порядок двор, посадили на огороде овощи и цветы — под руководством Матушки. Каждое воскресенье ходят в храм. Елизавета Фёдоровна ещё рисует и вышивает.

Но 21 июня всё стало меняться к худшему. Забрали у князей прислугу. И их, сестёр Екатерину и Варвару, увезли в Екатеринбург в Областной Совет: «Вы свободны, можете уезжать». Они наотрез отказались. Комиссары позволили вернуться в Алапаевск только одной, старшей по возрасту. Екатерина — моложе, ей пришлось  ехать в Москву. А она, Варвара, решила — раз и навсегда: «Хочу разделить судьбу Великой Княгини». Запугивали её комиссары мучениями. Но разве может она бросить Матушку? Готова дать подписку даже своей кровью, что хочет быть вместе с Елизаветой Фёдоровной: «Отвезите меня в Алапаевск». И не могли понять комиссары, как это Варвара просит вернуть её, считай, на смерть. Да разве поймут они? Бога-то они отвергли. Им не объяснишь, как это — хранить верность. Она, Варвара. поставлена на послушание к Матушке, и послушание это будет исполнять до конца. Сам Господь их сроднил. Сёстры ведь они, настоящие сёстры. И не расстанутся. Никогда.

Так и вернулась Варвара к князьям. Только теперь порядки здесь уже другие. Выходить в город нельзя, гулять можно только во дворе школы. В храм не пускают. Охрана забрала деньги и вещи, оставили только одежду, обувь и две смены белья. Тягостно. Неизвестность. Елизавета Фёдоровна всё больше молится.

Днём 17 июля у них отобрали оставшиеся деньги. А охрана теперь другая, на красноармейцев не похожи — «партийцы». Велели всем собираться в дорогу. Сказали, что ночью надо ехать в Верхне-Синячихинский завод, в пятнадцати верстах от Алапаевска. В начале двенадцатого ночи пришла охрана: пора в дорогу. Посадили арестованных на подводы: по одному с «провожатым». Ехали в тишине. Посреди дороги приказали высадиться: мостик сломан, придётся идти пешком. Потом где-то остановились. Места какие-то пустынные. Заброшенные угольные шахты.

Комиссары выстроили в ряд всех — князей, секретаря Великого Князя Сергея Михайловича Фёдора Ремеза и её, Варвару. Подводили их по одному к краю шахты. Били обухом топора по голове и сбрасывали вниз. Первой — Елизавету Фёдоровну, она ещё успела сказать: «Господи, прости им: не ведают, что делают». Потом — князей.

Варвару Яковлеву комиссары сбросили в шахту одной из последних. Сверху закидали ручными гранатами, брёвнами и землёй. Несколько дней над шахтой слышалось пение «Херувимской песни». Пальцы правой руки у Елизаветы Фёдоровны и сестры Варвары так и застыли сложенными для крестного знамения…

                                             Я выбираю верность до конца,
                                             Готова дать подписку даже кровью.
                                             Ведь нет прекрасней Божьего венца,
                                             Испытанного муками и болью.

                                             Нас смерть, и та не может разлучить.
                                             Единство суждено крестовым сёстрам.
                                             Всё громче пенье ангелов звучит,
                                             И что-то шепчут на прощанье сосны.

В 1981 году Великая княгиня Елизавета Фёдоровна Романова и её верная келейница Варвара Яковлева причислены к лику святых Русской Православной Церковью за рубежом.  В 1992 году — прославлены Русской Православной Церковью. Их святые мощи почивают в иерусалимском храме равноапостольной Марии Магдалины. Вместе при жизни — вместе и по смерти.

* Крестовая сестра Марфо-Мариинской обители милосердия — сестра, прошедшая посвящение, давшая обеты целомудрия, нестяжания и послушания.
**Здесь и далее — стихи автора.