Ужель та самая Татьяна?

Мне однажды один мой знакомый мужчина сказал: «Онегин не мог полюбить Татьяну – она ему просто понравилась».
ГЫ!  И  ЕЩЕ  РАЗ  ГЫ!
 Ну, во-первых:
1. Нравиться – это то, что достаточно почти любой женщине. Мне, например, достаточно. Да не нужны мне никакие роковые страсти – просто искреннее,  нежное чувство. К тому же пойди – найди разницу между «люблю» и «нравится». У женщин это вообще одно и то же:
        А он мне нравится, нравится, нравится,
        И для меня на свете друга лучше нет!
        А он  мне нравится, нравится, нравится,
        И это – все, что я скажу в ответ.
И во-вторых:
2. Ущербная  школьная трактовка любовной линии Евгений – Татьяна.
Да кто из этих зашореных училок  с прическами-пучками, без маникюра и косметики, в толстых хлопчатобумажных чулках, туфлях без каблуков  и сарафанах под горло знал что о любви?! Кто из них ее в глаза видел? ! Типа, Онегин только со временем оценил достоинства Татьяны и пожалел о своей ошибке. Типа, Татьяна – идеал русской женщины, преданной своему семейному очагу.  И это у Пушкина-то?! У этого неистового африканца, который по публикуемым только сейчас воспоминаниям современников насиловал дам и девиц, подсев к ним в карету? Гения всех времен и народов?! Бр-р! Даже вспоминать противно, чему нас учили в школе.
Трактую по-своему:
Онегин любил Татьяну. Он выбрал ее для себя с первого взгляда, с момента их знакомства  в доме ее родителей, а не тогда, не позже,  на балу, когда встретил ее замужней блестящей дамой. Тогда он просто возжелал ее, потому что она стала для него запретным плодом, который так сладок для любого мужчины:
        О, люди! Все похожи вы
        На прародительницу Эву:
        Что вам дано,  то не влечет.
         Вас беспрестанно змий зовет
         К себе, к таинственному древу;
         Запретный плод вам подавай,
         А без того вам рай не рай.
         Как изменилася Татьяна!
         Как твердо в роль свою вошла!.. и т.д.

Она поразила воображение Евгения  с первого взгляда, еще девушкой, он был очарован ею. Вспомним его диалог с Ленским в имении у Лариных:

         Скажи: которая Татьяна?»
      - Да та, которая грустна
        И молчалива, как Светлана,
         Вошла и села у окна. –
        «Неужто ты влюблен в меньшую?»
       - А что? – «Я выбрал бы другую,
        Когда б я был, как ты поэт.
        В чертах у Ольги жизни нет.

Она сделала его поэтом в один миг, он практически влюбился.  «Грустна и молчалива, как Светлана» (Светлана – лирическая героиня Жуковского). Какое поэтическое сравнение! И это у циничного Онегина-то! «Я выбрал бы другую». И он выбрал!  В парке при объяснении после ее письма он сказал Тане:
Я Вас люблю любовью брата,
И, может быть, еще нежней.

И он полюбил ее  еще нежней , когда она стала для него недоступна, полюбил так, что не знал, куда деваться от этой страсти, от этого плотского вожделения, до исступления, до смерти.  Он грезил ею, как мальчишка. В полузабытьи он видит только ее:
Сидит она…и все она!..
Просто в их первую встречу он не разобрался в своих чувствах. Слишком уж он «умел тревожить сердца кокеток записных», а не таких женщин, как Татьяна Ларина в юности:
               Кокетка судит хладнокровно –
Татьяна любит не шутя
И предается  безусловно
Любви как милое дитя.
Увы! Он опоздал – она уже не дитя. Она слишком через многое прошла. Она прошла прошла через отречение от всего , чему поклонялась раньше: «полка книг, тихий сад, бедное жилище, смиренное кладбище». Она прошла через угар  светской жизни: «пышность эта, постылой жизни мишура». Она прошла через  ежедневный ад постели с нелюбимым мужчиной – мужем-генералом.
И она стала той, кем стала –одной из тех кокеток, столь милых сердцу Онегина прежде. Но какой! Без вульгарности, без дешевого кокетства, поистине царственной кокеткой. Какой продуманный путь соблазнения она выбрала, увидев его на балу рядом с мужем! И какое торжество испытала, когда он оказался у ее ног!
Он ей уже не нужен, она получила, что хотела, - миг триумфа,  реванш за свое былое поражение.  Любила бы до сих пор -  бросилась бы в его объятия, а не сказала бы, что «другому отдана», и будет «век ему верна». Евгений для Татьяны – пройденный этап.
Да, она плачет, перечитывая его письма, но не о нем – она плачет о себе.  Себе  -  чистой, непорочной, «прежней» Тане, «бедной» Тане, той, которая  когда-то давно полюбила  его.  Она плачет о красоте и силе  того навек ушедшего чувства, которое испытываешь лишь однажды в жизни, в ранней юности и которое она  не испытает уже никогда и ни с кем.

«А счастье было так возможно, так близко!»