Поздний звонок

Бандиты

По дороге на дачу решаю заехать на озеро.  
Вдруг со встречки – на мой сигнал поворота - в лес вползает угрюмый джипер, с такими же седоками. За мной - резко сворачивает ржавая девятка. Медленно продвигаюсь по колее лесной – эскортом машины тонированные. Развернуться - негде...
Думаю нервно: сейчас остановятся, меня - выкинут. Приготовила документы на новую свою Тойоту - чтобы сразу не били! Они всё едут... Молча, гнетуще.
Наконец-то - пляж.
С заднего сидения джипа - катапультируются мальчонки махонькие. Их лысый папа, с накаченными бровями, мило улыбается, чешет мою собакину за ухом.
Из девятки - двое ребятишек. Собака лижет им руки.
Ну с чего я решила, что кругом - бандиты?


Поздняя осень

Расплюкавилась, разгнусавилась осень поздняя. Откровенничала, разбередила. На неё смотрела я - удивлялась я! Осень - старая сводница – подличала, мне одной – подножки растравливала.
Осень ёрничала, зловредная, осень мне всё проповедовала, что ко мне – не придёт, не надеялась чтоб, на своём пути – он ушел по другой дороге. В его жизни таких, как я, наверное, триста восемь корзин.
До утра всё корила меня осень,что:
-Бери уж, кого привела к тебе, благодарною стань – да спасибо уже. А того, кто к тебе средь туманов шёл? Позабудь! Не к тебе его путь. Там - счастливая женщина у окна. Ждет его. А ты бери уж - кто для тебя остался....



Питерская зима
В Питер опять пришла зима. Всем Питер хорош, но ничего отвратительнее питерской зимы я не знаю.
Но я же помню, по-прежнему, вот ту зиму - с зелеными глазами, жаркой баней, невероятными поцелуями. Такую – зашкаливающую! На улице - даже до плюс десяти.
И другую - когда была метель. Почти четыре месяца. Когда - только водка на одинокой кухне и рваные мысли.
Было однажды - всю зиму странное ощущение, что внутри тебя кто-то дышит.
А еще - рвёт салют небо, мы смеёмся, толпа народа у Биржи. И ужасно холодно! Но всем так весело!
Такая тоже зима была.
И я тебя тогда любила...


Просто
Руками-крыльями она взмахнула!
- Убедился? Что тебе со мной - ну никак!
Дверью ты хлопнул. На площадке лестничной зло к ребятам затихшим повернулся: -Дайте закурить!
Курить ты бросил лет пятнадцать назад. Затянулся – как же в кайф!
Протянутую бутылку пива взял уверенно. Хлебнул. Молчит, сука. За дверью! Вот. Бросил же когда-то пить - курить. И её бросил. Из-за взгляда этого. Усмехающегося. Ухохатывающегося.
-Ну? – взгляд этот! – только бежать, бежать…
Но что-то тянет. Позвонить. Постучать. Схватить за тонкие запястья – не отпускать, пока не заплачет, не забьётся в руках.
Не закричит: -Уйди!
И целовать, целовать, целовать! Мокрые глаза, волосы – мокрые.
От слёз? Чьих?
Уговаривать…
И не отпускать!


Питерское лето
Питерское лето – это всегда сюр.
С северной стороны квартиры ярко светит солнце.
И подозрительные снежные тучи по синему небу вдоль горизонта над зеленым парком.
И Собака рыжая ухмыляется в оранжевых подушках.
С юга - ветер, занавесками играет - никак не расслабиться.
Умирающие деревья - запаянные в асфальт, без листвы в этом году.
Сюр...
Питерское лето – никогда не даст вам уснуть.
Сюр!
Мне бы влюбиться, а лето не дает!
То ли опять влезать в чулки, то ли достать ботики - но ведь лето! Надо всё снять!
И влюбиться, наконец-то!
Ведь лето?
Тучи, художники, рисующие в дождь - солнце.
Ветер, голые деревья - под ветром.
Сюр, одним словом.  


Петергоф
А вы бывали в Петродворце октябрем?
Я повезла тогда подругу в этот парк.
Почему-то ещё работали фонтаны.
Очень холодно, деревья всех оттенков, мы курим, завернувшись в воротники.
Разноцветье осеннее.
Вода - брызгами на изумруд подвядшей травы.
Мы с сигаретами - осенью.
Со своими проблемами.
С любовями - непонимашками.
Замершей природой. Замерзающими красно - желтыми листьями, струями не выключенных фонтанов.
- Лёлька? – спрашиваю, - такая ведь краса, а мы?
- Мы? - усмехается подруга, - мы есть и будем, а фонтаны все равно включат весной, даже если мы закончимся.
- А мы что, закончимся?
Осенний праздник орошается фонтанами, а мы еще есть...
Такие девочки - как придумал Бог.
На лавочке с видом на залив.


Поздний звонок
-Здравствуйте, - вежливо приветствует меня низким тембром мужчина, - Сергея, пожалуйста.
-Вы ошиблись, - так же вежливо отвечаю я, - это номер моего мобильного телефона.
-Как же так? – расстраиваются на том конце, - я так надеялся, что мой сын у вас.
-Сожалею. Я не знаю вашего сына.
-Очень жаль. Спасибо, что ответили. Мне было бы приятно, что у женщины моего мальчика такой голос.
-Всегда вам рада, - улыбаюсь я, - и всё-таки почему? Вы звоните мне? Откуда мой номер?
-Увидел как-то на бумажке, почерком Серёжи.
Эти звонки повторяются. Вот уже много месяцев подряд. Иногда мне хочется позвонить самой этому Серёжиному папе, обладателю чудного баритона…
Кто же такой  - этот Сергей?