Воин Целитель Творец _ Глава 20

20 Караван

Если вдуматься, время – странная штука. Человек не властен над ним, однако, он может распоряжаться им, на свое усмотрение. Тацу отпустил время, оставался на пороге решения, каким путем ему следовать дальше. С одной стороны, он потерял много сил, спасая мальчика, и поэтому идти через лес в одиночку в период бурь было бы безрассудной глупостью. С другой стороны, каждый упущенный день снижал шансы для Сэйи, ускорял приближение кончины государства Фудзи. С третьей стороны, от усталости гасла уверенность в успехе всего предприятия. Ди все чаще думал, что даже если он доберется до Правителя Лиги, сможет ли он склонить этого человека на свою сторону, сможет ли добиться от него понимания. Когда подобные сомнения начинали разъедать его сердце, Тацу выходил в лес и колол дрова, превращая это занятие в медитацию. К слову сказать, его временным пристанищем являлся дом, в который он ворвался в ту самую ночь с мальчиком на руках. Это дитя оказалось сыном местного купца, предводителя торгового каравана Руслана Микулова. До недавнего времени он был в пути и не знал о чудесном спасении своего ребенка.

И вот он вернулся. На Тацу посыпался град радостных благодарностей и интересных предложений в знак оплаты долга, который, конечно, никогда не сможет быть оплачен.

Эти предложения снова ввергли Ди в большие раздумья. С одной стороны, он, блестящий воин, станет охранником у группы купцов, он должен будет с остальными охранниками добывать пищу во время пути и биться с разбойниками. А это означало, что, во-первых, придется убивать животных, а во-вторых, сражаться не за свою страну. В том, что он не станет убивать людей, молодой мастер меча был полностью уверен. С другой стороны, кем ему только не приходилось быть в жизни! Ниже, чем он уже падал, ему не упасть! И главное ведь даже не в том, чтобы не упасть, а в том, чтобы вовремя подняться, да подняться притом не на колени и даже не во весь рост, а суметь взлететь на уровень, если не выше, то хотя бы на тот, с которого упал. Рассуждая так, Тацу рубил дрова. Каждый удар топора напоминал ему взмах меча на поле битвы с самим собой, с каждым таким ударом разбивались сомнения, мешавшие приходу верного решения.

Утром старики обнаружили аккуратно сложенные поленья, количество которых рассчитывалось не на один месяц. Это был прощальный подарок их гостя, ставшего теперь полноправным членом торгового каравана Микулова.

В новом пристанище опытные охранники встретили Тацу неравнозначно. Широкие плечи, тяжелые мечи, у некоторых шрамы на суровых лицах говорили о мощи этих доблестных воинов. А вот о силе Ди на первый взгляд не говорило ничего. Его присутствие в караване как охранника вызывало у соратников недоумение и неприязнь. Пробираясь по заснеженному тракту, прислушиваясь к каждому звуку леса, Тацу часто улавливал на себе недовольные взгляды. До его уха доносились обрывки разговоров новых товарищей, в которых явно проскальзывали слова «девчонка», «чужак», «щенок». С одной стороны, его, мастера меча школы Мамору Тен Рю, мало задевало подобное отношение. Но с другой, он в глубине души хотел, чтобы эти умудренные опытом и суровой жизнью люди поняли и приняли его как равного себе. Однако чутье ему подсказывало, что этому не бывать никогда.

- Будет буря, - уверенно произнес Руслан, вглядываясь в небо и жестом останавливая караван. Это означало, что надо немедленно устраивать стоянку, приняв все меры защиты.

Они выбрали пустырь недалеко от заброшенного города. Микулов посчитал его очень удобным из-за окружавших его крепки деревьев и разбросанных тут и там больших бетонных плит, являвших собой остатки какого-то здания.

«Почему мы не ушли вглубь леса? Там безопаснее…хотя если начнут валиться деревья… Мы здесь как на ладони и для стихии, и для разбойников. Предчувствия нехорошие…» - Тацу отогнал очередную темную мысль и потуже затянул канат от шатра. Снег жесткий, режущий щеки, мешал подготовке стоянки. Ветер усиливался, и его порывы ощущались даже под одеждой. Лишь когда уже совсем стемнело, люди и лошади были относительно в безопасности.

Ни луны, ни звезд, только снежная завеса. Стихия  надежно скрывает шаги врагов. Они не могут не прийти, они не могут упустить такой шанс. В этом их путь выживания. Это их уровень сознания. Тацу сидел ближе всех к выходу. Весь обращенный в слух, он в любой момент готов был сорваться со своего места и атаковать разбойников, собравшихся мародерствовать под покровом бури. И этот момент настал. Соратники не сразу поняли, что произошло, они лишь услышали негромкое «близко» и увидели колышущуюся ткань шатра, которую одернул устремившийся в неизвестность Ди.

С ворчанием остальные охранники каравана последовали за ним. Его мастерство, скорость его тела, точность его меча поражали. Но поле боя – это не место, где любуются воинским искусством. Число разбойников превышало количество охранников примерно в полтора-два раза. В основном вооруженные луками, они окружили лагерь. Выбежав первым и обезоружив тех, что целились в их шатер, Тацу обеспечил безопасность своим соратникам.

Бой длился недолго. Снег окрашивался в багряный, тишина наполнялась стонами раненых. Холод уступал внутреннему жару, снежинки таяли от горячего дыхания и ложились на щеки крупными слезами. Тацу отер их рукой и обернулся на зов последнего поверженного им разбойника. Его лицо, искаженное болью, просило о смерти.

- Прости, я не давал тебе жизнь и не имею права ее забрать, - мягко промолвил он. В ответ Ди услышал лишь проклятья, а затем раздраженный крик одного из соратников:

- Они все живы! Те, кто дрались с этим щенком, живы! Он с ними заодно! Руся! Иди и сам посмотри!

Эти слова совсем не смутили Тацу. Много раз уже его называли предателем. Для него важнее было самому знать, что он никого не предал. Но вот он услышал нечто, что пронзило его сердце, как тупой меч по старой ране. Одно негромкое слово: «Добейте». Оно принадлежало командиру.

«Этот приказ… Они исполнят его… Не хочу… не хочу при этом присутствовать…»

Неровной походкой Тацу пошел прочь от лагеря. Наткнувшись на старую бетонную плиту в гуще молодых деревьев, он устало опустился на нее.

«Слишком долго Творец берег меня от сражений и вида чужих смертей…Я стал слишком изнежен… Мне не страшно умереть самому. Так почему же я боюсь смерти ближнего? Не я же убиваю тех несчастных… Но почему? Почему я даже не попытался их остановить? Ты трус! Ты стал трусом, Черный Дракон? Когда? … Наверно, когда услышал мольбы о смерти Жаль, что ты не видел его лица… или это даже к лучшему…»

- Ты здесь? – Руслан отечески положил руку на плечо молодого воина. – Поговорим?

У Тацу не было желания сейчас говорить  кем-либо. Он не видел в этом смысла. Он уже понимал, что нарушил их правила и должен за это понести наказание. Он молча кивнул. Руся усмехнулся.

- Никогда бы не подумал, что смогу увидеть тебя таким раскисшим…

- Я - человек и порой испытываю эмоции, - спокойным тихим голосом оборвал его Тацу. Он уже взял себя в руки и был готов к серьезному допросу. – Что ты хочешь услышать?

- Да, так привычнее, - облегченно вздохнув, ответил командир. – У нас не так много времени. Скоро сюда подойдут остальные, и с ними у тебя будет более сложная беседа. Но я не буду вмешиваться. Только скажи… Почему ты сохранил им жизни? Я видел, что ты бил тупой стороной меча лишь по определенным точкам, обездвиживая и обезоруживая…

- И навсегда лишая возможности быть воином. Я всю жизнь этому учился. Победа заключается в том, чтобы обезвредить врага, чтобы второй раз он уже не смог пойти на тебя. Зачем при этом лишать его жизни?

Искра удивления вспыхнула и потухла в глазах Микулова.

- Сострадание… Я видел сострадание на твоем лице, когда ты претворял в жизнь эту жестокую философию.

- Жестокую? – переспросил Тацу, и сам себе ответил «да». Он уже много раз сам думал об этом.

К месту их беседы приближался шум шагов и гул голосов.

- Руся! – выкрикнул один из охранников – Или этот предатель сполна ответит за свое поведение, или тебе придется самому это сделать!

- Николай! – грозно осадил его командир. – С каких это пор ты смеешь в таком тоне обращаться ко мне. Или ты не считаешь уже меня главным в караване? Тогда покажи новую кандидатуру.

Кричавший замямлил извинения, и вообще как-то стал мельче. Тацу эта картина показалась довольно забавной. Ему на память сразу пришел старый анекдот: «Врывается как-то маленький самурай в игорный дом с возмущенным криком: «Кто посмел окрасить мою лошадь в зеленый цвет?». Ему отвечает, поднимаясь со своего места, двухметровый верзила: « Ну, я. И что?» Маленький самурай кланяется и смущенно говорит: «Спешу сообщить, что краска уже высохла». Ди не смог сдержать смех, чем вызвал еще большее раздражение у охранников каравана.

Не слушая командира, они кинулись с оружием на молодого воина, ведущего себя столь вызывающе. Он на сантиметр обнажил меч и тихо, но четко произнес:

- Я советую вам не приближаться, иначе никогда вы уже не сможете охранять караваны. При этом вы останетесь живы. Жестоко, не правда ли? В такой холод вы даже не сможете развести огонь, так как не удержите топор в своих перебитых руках. Ваш командир знает об этом. Так же он знает, что мое мастерство не позволит мне поступить иначе. Он обладает большим опытом и сильным умом, слушайтесь его всегда.

Он неспешно прошел мимо застывших соратников, слыша их гневное дыхание. Он знал, что в караване ему больше не место. Он забрал свой небольшой багаж и долю запасов пищи, сел на свою лошадь и, полагаясь на ее чутье, отправился в путь сквозь занавеси снега и порывы ветра.

«Прости меня, Руся. Я покидаю караван. Ты бы попросил меня переждать бурю, если бы сейчас был рядом. Но ты в данный момент возрождаешь свой авторитет, которым ты рискнул из-за меня. А если бы я остался, ты бы точно его лишился навсегда. А мне бы пришлось забыть о сне и ежеминутно ждать нападения от своих же. Ах, Руся! Не думай о долге за сына. Это я у тебя в долгу. Ты был очень добр ко мне, на столько добр, что вновь заставил меня думать, думать о важных вещах, о которых мой застывший ум давно забыл. Что такое добро и справедливость, за которые меня учили сражаться? Помню, я спрашивал Такаюки-сенсея об этом. Но вместо ответа я услышал: «Если я тебе скажу, ты потеряешь возможность самостоятельно обрести это знание. И это будет с моей стороны зло и несправедливость.» И в чем же все-таки заключается добро, Руся? В том, чтобы не отнимать ничьей жизни? Но при этом есть риск оставить несчастных калек в заснеженном лесу, обреченных на медленную смерть. Не есть мясо, чтобы не убивать бедных животных? При этом есть риск умереть с голоду, так и не выполнив своих обещаний. Всегда говорить вежливые слова? Тогда есть риск, что окружающие никогда не услышат правды от тебя. А в чем же справедливость? Ставить новичка по правую руку от себя вместо бывалого верного воина только из-за того, что у тебя долг перед этим молокососом? Нет, Руся. Все не так просто. И тебе и мне придется долго думать и долго искать ответы. Спасибо тебе за это, командир, спасибо. Жаль, что не могу сказать тебе всего этого лично…Но я уверен, ты все