-- Это очень хороший цветок! Мы же знаем, как ты любишь цветы. – Шипели мне хором подружки, торжественно вручая пожухлую веточку. Они вчера прилетели с каких-то островов, я даже не уточняла, с каких именно – я не сильна в географии. Главное, что не забыли сувенир. Вообще-то я просила что-нибудь этакое, но, как говорится…
-- Правда? И как он называется? И как за ним ухаживать? – я в самом деле любила цветы. Это не мешало в них совсем не разбираться, но сажать и пересаживать я не уставала.
Подружки хором замялись:
-- Ну, эта… это…
-- А мы тебе вечером распечатки принесем.
-- Да, с интернета скачаем!..
-- Мы не помним, как называется, но это редкое растение, его легко будет найти в интернете.
-- Забыли, значит. – Ну, а чего я хотела, собственно? Что они перестанут шариться по магазинам, пляжам и салонам и станут мне подыскивать растение с родословной? Я вообще не надеялась, что мне привезут цветок. Так, рассчитывала на пару самобытных статуэток, брелок, в крайнем случае, памятную фотографию. Но, видимо, я их недооценила. Цветок они все же привезли.
-- Ты не представляешь себе, каких усилий нам стоило его вывезти! Мы сорвали его в саду императора, куда ходили на экскурсию. А там знаешь, сколько охраны! Даже фотографировать не разрешают – такое все необычное! Мы даже боялись, что не довезем – при досмотре у нас перебрали все, даже цветочные букеты. Мы спрятали его среди орхидей.
-- А орхидеи? – жадно спросила я. Купить орхидеи в цветочном магазине было реально, но бесперспективно. Жалкие обломки, обрывки, ни стеблей (у тех сортов, у которых они есть), ни листьев (всегда оставалась надежда, что орхидеи пустят корешки из листа, подобно фиалкам). Голые бутоны. Красивые, долгостоящие и дорогостоящие. Напоенные каким-то сложным раствором из маленькой колбочки, заключенные в пластмассовые коробочки. При извлечении из раствора цветок неизменно засыхал.
-- А орхидеи нам не дали вывезти.
-- Отобрали, как… как… Ну, это, они только у них выращиваются. Такой специальный сорт. А нам подарили, мы бы сами никогда такие не купили – дорогущие!
Все понятно. А неприметную веточку с вялыми листочками, значит, оставили? Да ладно, и за это спасибо. Только прижился бы.
Веточку я сначала поставила в воду. Листья нехотя приподнимались, свежели, но до здорового вида им было еще далеко. Через пару дней подружки прискакали хором и так же хором завили, что, к сожалению, в интернете описания цветка не нашли. Зато они помнят, как он выглядит. Это такой куст. Он густой. И колючий. Или нет?.. Они осторожно заглядывали мне за плечо, где в баночке на подоконнике скучала веточка с листьями, похожими на виноградные. Похоже, что они уже и не помнили, с какого куста производили хищение.
Веточка корешков не давала, зато деревенела на глазах. И выкидывала побег за побегом, которые стелились по стеклу окна и падали под собственной тяжестью. По ниткам они вились плохо. Можно считать, что вообще не вились.
На третий месяц побеги стали сохнуть. Корешков все так же не было. Мама заглядывала через плечо и жалостливо говорила:
-- Может, еще погодить? А может, примется?
Я только качала головой. Это все-таки, наземное растение. Ему положено иметь корни. Даже водные растения имеют корни. И подводные. А этот – растет себе. Точнее, рос. А теперь чахнет. И мне иногда казалось, что цветок стонет. Было его жалко до неприличия – мало ли цветов я по неопытности загубила, но все они были домашние, горшочные. А этот – иноземный, эндемичный (кажется, так называются коренные обитатели той или иной зоны, нигде более не встречающиеся). Может, ему все же в землю надо?
Еще через месяц от цветка осталась только одеревеневшая часть. И тогда я решилась. Высмотрела живые и сильные почки, подрезала верх под самую почку, низ тоже подстригла. И посадила в горшок под банку. Конечно, я рисковала, что не подходит земля, что будет неправильным полив, что температура не совпадет с необходимой… Но что было делать? Цветок надо было спасать.
Как ни странно, черенок очень быстро принялся, выкинул толстый побег, немедленно взобравшийся по стеклу. Я обрадовалась – а может, это вовсе неприхотливое растение. Ну, не сорное, конечно, но такое вот приспособляемое.
А потом растение опять стало чахнуть. Я запаниковала, снова вынула из горшка, посмотреть – может, подгнило? Так и есть – ни одного корешка. Я снова подрезала, снова запихнула в землю, но спустя две недели ни одна почка так и не раскрылась. Мало того – ни одна не появилась из бывших пазух. Как все было деревянным, так и осталось. В расстроенных чувствах я швырнула сучок в окно. И постаралась забыть. Мама утешала меня как могла, но злость на подруг, не сумевших привезти мне более безопасный подарок все равно осталась.
Пришла и прошла осень. Все засыпало листьями, замочило дождем, потом, с приходом нашей вялой зимы, немного припудрило снегом, промораживало несколько раз. И пришла весна.
Весна была поздняя и непривычно долгая. На носу был май, а все никак не распогодится – тучи, дожди, температура чуть выше 10. А ведь у нас юг! И жара начинается еще с прошлого года!
Потихоньку теплело, и я принялась приводить в порядок огород. Выволокла прошлогодние листья, пощипала сорняки – нам такие не нужны, нам розы сажать. И тут наткнулась на забытую мной веточку. Веточка прислонилась к молодому дубку (все никак не пересажу из цветочной грядки) и дала желтый вялый побег. Я обрадовано схватилась за веточку. От земли она отошла довольно спокойно, зато от дерева отставать не хотела.
Я осторожно потеребила веточку. Ну так и есть! Как же я сразу не догадалась! Это же плющ, паразитирующее растение! Ну, или какое-то его подобие, которому вусмерть нужен питатель. У таких и корешков-то раз-два и обчелся, потому что из почвы они только влагу потребляют, да и то не всегда. Ну веточка, ну цветочек! Ай да я!
И я оставила веточку (для удобства названную мной Лиана) в огороде. Лиана росла ударными темпами, нежно обнимая дубок. Запускала в него коготки, обвивала ветки. Дубок было жалко, я хотела пересадить его ко входу, там уже рос один, чуть поменьше. Как раз, пока этот от пересадки оклемался бы, тот его уже догнал бы в росте. Только Лиану тоже было жалко. А если она больше никуда не прирастет? И я оставила все как есть.
Летом было приятно просто посидеть вечером с чашкой чаю, после трудового дня, глядя на творение рук своих. Розы, правда, не цвели – первогодки были хилые, тощие, зато года через три они станут настоящими розовыми кустами и дадут хорошие, полноцветные бутоны. Но других цветов было в избытке. Я обычно не очень заморачивалась с названиями. Только узнавала, что нельзя рядом сажать – и сеяла, высаживала, раскидывала все вперемешку. Так было веселей – пока одно цветет, другое только собирается, и никогда не знаешь, какой узор приобретет твоя клумба через неделю.
И тогда, раздумывая над очередным, не дававшимся в руки сюжетом, я стала прислушиваться к цветам. Что-то у меня наклевывалось такое минорное-минорное, с легким цветным (в смысле цветочным) оттенком. А цветы – мои цветы – жили своей маленькой неторопливой жизнью. Они не знали слова смерть, они не помнили зимы, у них на уме был только сегодняшний день.
Розовые кусты что-то вяло лепетали, их было и вовсе не видно. Голубые и васильковые цветы хором славили свою красоту. Желтые отчаянно пахли – изо всех сил, словно это было тем единственным, что позволяло им чувствовать себя цветами. Красные немелодично что-то нашуршивали про себя. А Лиана жалась к полузадушенному дубку и тихонько шептала:
-- Я тебя люблю…Веришь? Люблю…
-- Ты меня душишь. – мрачно замечал дубок.
-- Это от чувств-с… Я тебя люблю… Ты самый лучший… Несмотря на то, что ты самый обыкновенный, а я…
Видимо, разговор дубку был не в новинку, потому что он так же мрачно продолжил:
-- Красавица южная, никому не нужная…
-- Ну как же так! Я ведь красива! Скажи… Красива?
-- Красива. Когда-нибудь ты меня окончательно задушишь.
-- Почему ты такой холодный? Ты меня не любишь больше?
-- Почему больше? Я тебя вообще никогда не любил.
-- Ну почему же ты тогда…
-- А куда я от тебя денусь теперь? Присосалась, повисла, окрутила. – и, немного смущенно, -- Да и привык я…
-- Ну я же тебя люблю, как ты не понимаешь! Я же не смогу без тебя…
Я рассмеялась. Лиана никогда не сможет задушить дубок, это он зря беспокоится. Где тонкая лиана, а где набирающий с каждым днем силу молодой крепкий дуб? Но определенный дискомфорт она ему доставляет – своей навязчивостью, причем абсолютно ненужной, дубок ведь и вправду от нее никуда не денется. Самое смешное, что и Лиана была по-своему права. Она действительно любит дубок, во-первых, потому, что он ее питает, а это немаловажно. Этакая растительная содержанка – ей и положено любить того, кто ее опекает. Все как у людей… Во-вторых, потому, что с его помощью она хоть немного поднимается с земли, на которой самостоятельно жить не может, потому как паразит. И видит свет. И в-третьих, кого же ей еще любить? С дубком она срослась. И никого другого поблизости. Видимо, это судьба – или с ним, или ни с кем – деревьев у меня в огороде больше не было. А на розовый куст, с его напыщенной индивидуальностью, Лиана уж точно не взобралась бы.
… Почему ты меня не любишь?..
Так они и жили. Я понемногу работала и выходила в огород вытрясти из головы обрывки штампованных литературных фраз. Мне всегда почему-то кажется, что еще немного, и я начну говорить, как герои любимых книг, и даже думать книжными выражениями, облекая каждую возникшую мысль в доступную словесную форму. Не просто листва шуршит, а «обрывки вчерашнего лета», не газета по асфальту ветром волочится, а нечто совершенно иное. Вот так и рождаются шизофреники, выросшие в мире книжных героев, за неимением реальных. А среди вечернего разноцветья было как-то отстраненно покойно. Из головы улетучивались мысли, мозг расслаблялся, уже не пытаясь ничего оформить и облечь.
И ежедневный разговор Лианы и дубка уже перестал меня смешить. Вовсе не казались забавными умоляющие признания Лианы и равнодушное спокойствие Дубка. Может, ему и было все равно, но, признавая свое неисправимое положение мог бы и подыграть. Лиана ведь не могла, в отличие от остальных, нерастительных девушек, потребовать ни каких-либо свершений во имя ее, ни шубок или новой квартиры. Все, что нужно было дубку – это поддакивать.
… Я люблю тебя… Слышишь?...
А Лиана все не унималась. Новые и новые побеги расползались по коре молодого дубка, и на каждой его ветке было по две спиральные руки Лианы. Порой они действительно слишком сильно обнимали молодые дубовые побеги, отчего те засыхали. Дубок все чувствовал, но молчал, лишь иногда потряхивая мертво шелестящими листьями. Лиана стыдливо расслабляла пальчики, но упрямо продолжала запускать коготки.
-- А если узнаю… Я убью тебя! Слышишь, я тебя задушу своими руками! Если я только узнаю!.. Я так тебя люблю… -- она безумно и совершенно без повода его ревновала. И все вокруг ужасались – она действительно убьет, она может!
Я все писала и писала. И был уже виден просвет впереди, была заготовлена финальная фраза, ставящая все с ног на голову. И тут настал крах. Ворвался ветер и перепутал все листки на моем столе. Ворвавшийся следом в форточку
