Фельдшерица. 4. С меня хватит!

Лето было жарким и сухим. Дожди шли редко и, благодаря яркому солнцу, дороги в Лузино не успевали превратиться в болотное месиво. Это было очень хорошо, иначе мне не удавалось бы успешно передвигаться по поселку - у  меня просто не было подходящей обуви. Помню, как в магазин «Промтовары» завезли большую партию резиновых сапог. Я узнала об этом, когда  в нашей больнице все медсестры, санитарки радостно гомонили по этому поводу и с нетерпением ждали окончания смены, чтобы быстрее отправиться в магазин, занять очередь и купить себе сапоги. Какая еще очередь за сапогами? Я решила, что речь идет не о резиновых, а о каких-то кожаных красивых сапогах, скоро осень, как-никак. Поэтому я тоже решила отправиться в магазин за покупкой. Надо сказать, что в то время был жутчайший дефицит любых товаров, но в Лузино снабжение было отличным. Более того, благодаря местным надбавкам к зарплате я получала примерно в два раза больше, чем если бы работала в городе. Моя зарплата медика все равно, конечно, была небольшой, но уж сапоги я могла позволить себе купить. Итак, прихожу в магазин, а там, действительно,  очередь, человек десять, и стоит эта очередь не за кожаными, а за резиновыми сапогами. Я внимательно оглядела все прилавки, других сапог не было - только резиновые. Но зато какой был выбор! Здесь были  сапоги как минимум всех цветов радуги, любой высоты и даже с каким-то рисунком. Я подумала, что неплохо было бы обновить мой чисто городской гардероб и приобщиться к сонму деревенских жителей. Тем более такие сапожки мне не помешают на случай дождя.  Я с удивлением отметила, что все покупатели берут самые «страшные» и некрасивые сапоги - высокие, темных цветов, на тракторной подошве. Наверное, у них не хватает денег на более изысканные модели, решила я и, когда подошла моя очередь, попросила продавщицу дать мне белые, изящные, резиновые полусапожки на каблучке. Они были остроносые, коротенькие (по щиколотку), глянцево-белые, литая подошва была выполнена с имитацией невысокого каблука. Кооперативная прелесть, а не сапожки. Сначала я даже не поняла почему в магазине наступила тишина и все взоры обратились на меня, когда я попросила пару этих щегольских сапог. Я гордо и, немного выбражая, расплатилась  и не взирая на удивленно-снисходительные взгляды тех, кто стоял в очереди за мной, вышла из магазина, унося в руках покупку, завернутую в серо-коричневую плотную бумагу. "Завидуйте-завидуйте», - думала я и довольно представляла, как хорошо я буду смотреться в своей новой блестящей обновке. Когда прошел первый ливень, до меня наконец дошло, чем я вызвала удивление лузинцев. В своих сапожках я могла выйти разве что на крыльцо или эффектно пройтись по единственной асфальтированной улице. По всей деревне я передвигаться не могла - лужи были намного глубже, чем высота голенищ моих сапог.  Другие сапоги я так и не купила -  завоза резиновой обуви в магазин этим летом больше не было. Да мне они и не понадобились: я не собиралась долго жить в Лузино и подумывала уехать, к тому же, мой отъезд состоялся гораздо раньше, чем я планировала. И вот почему.

В этот день я дежурила в медпункте. Туда могли прийти за медицинской помощью все желающие. Желающих обычно было немного - в основном приходили пожилые жители поселка, чтобы измерить давление или просто поговорить под предлогом заботы о своем здоровье. Дежурство подходило к концу. Я коротала время, занимаясь подготовкой перевязочного материала для больницы. Вдруг входная дверь резко распахнулась, в кабинет вошел сухощавый, неухоженный  мужчина лет 35-ти, в штанах, видавших лучшие времена, и грязной, темно-коричневой рубашке. Руки его тряслись, опухшие маленькие глазки блуждали по кабинету. Он нетвердой походкой устремился ко мне и не успела я сказать и пару слов, как он быстро заговорил срывающимся голосом: «Быстро поставь мне укол, мне плохо». Я даже не сразу сообразила о какой иньекции идет речь. Про наркоманов в то время я только слышала, но видеть их до сих пор не приходилось. «У меня ничего подходящего нет», - промямлила я.  Это была чистая правда - в те годы и с обычным анальгином были перебои в лечебных учреждениях, а о наркотических и сильнодействующих препаратах нечего было и говорить. Выдавались они только в случае крайней необходимости и хранились в единичных экземплярах в сейфе главного врача больницы. В моем фельдшерском пункте «скорой помощи» был сейф для подобных медикаментов, но хранились в нем бинты, зеленка, да ампулы нескольких препаратов, из которых самым сильнодействующим был димедрол. Наркомана мои слова, конечно, не убедили и он из кармана штанов достал небольшой раскладной нож, привычным ловким движением выпустил лезвие и, направляя его в мою сторону, сказал: «А ты поищи в сейфе». Нож убедил меня в том, что посетитель настроен решительно. Мне стало страшно, у меня самой затряслись руки и на лбу выступила испарина. На гнущихся ногах я подошла к сейфу и, стараясь не поворачиваться к вооруженному спиной, открыла сейф ключами. Мой мозг лихорадочно соображал: что можно такое вколоть этому гражданину, чтобы его это удовлетворило и он ушел. Одновременно я молила бога, чтобы сейчас в кабинет зашел хоть кто-нибудь с улицы и спугнул бандита.

Уставившись в недра сейфа я выискивала глазами какие-нибудь препараты  - полки были почти пусты. Наркоман подошел ко мне вплотную, заглянул в сейф и разозлился, он тоже понял, что поживиться нечем. Его всего трясло, нож едва не вываливался из его пальцев, тем не менее он слегка ткнул в мою спину ножиком и стал меня поторапливать такими словами, которые здесь я не решусь приводить. "Я могу поставить только димедрол, больше ничего нет",  - жалобно сказала я. «Давай, б….., ставь быстрее, я сейчас загнусь», - услышала я в ответ. Я схватила шприц, достала упаковку с ампулами димедрола и с ужасом увидела, что ампула всего одна. Один милилитр. Я набрала лекарство в шприц и сказала: «Давайте поставлю укол». Мужик скептически посмотрел на шприц и процедил: «Убью!» Глянув в его глаза, я поняла, что  надо что-то срочно придумывать, иначе мне конец. Тогда я достала папаверин и анальгин (получилась "литическая смесь"* - распространенное в то время средство оказания первой помощи), набрала их в шприц, объем лекарства теперь выглядел более внушительно. Наркоман уже оголил свою тощую костлявую задницу, я с садистским удовольствием со всего размаха всадила ему иглу и быстро ввела содержимое шприца. Наркоман немного постоял, закрыв глаза, опираясь на стол. Затем, твердым уже голосом, произнес: «Одень мне брюки». «Что?» - заикаясь и боясь поверить в услышанное, переспросила я. "Одень штаны, я не смогу застегнуть молнию!" - прикрикнул мужичонка, опять замахиваясь ножиком в мою сторону. Представьте мое состояние, когда я опустилась на колени и стала натягивать брюки на этого уголовника. Руки мои тряслись так, что я сама с трудом смогла застегнуть молнию на его штанах. Как только я это сделала, мужик вышел из кабинета. Еще некоторое время я не могла подняться с колен - просто не было сил. Но когда до меня дошло, что наркоша может вернуться, я бросилась к двери, вставила в нее ключ и закрыла изнутри. И только теперь расплакалась от бессилия и унижения.

Я решила, что с меня хватит!
Пора срочно что-то менять, пока этот ужасный поселок с его, не менее ужасными, жителями окончательно меня не сломал. События разворачивались по нарастающей и я не хотела даже думать  о том, что еще со мной может здесь произойти. За каких-то четыре месяца своей работы в Лузино я увидела такое количество смертей, такое количества опустившихся, деградировавших людей, какое не видела больше никогда и ни капли не жалею об этом. Я чувствовала, что так как идет, дальше продолжаться не может. Я была здесь чужой и не хотела становится своей. Да, возможно со временем мое сердце и душа очерствеют, я буду более цинично и спокойно смотреть на то как люди вокруг спиваются, избивают и убивают своих жен и детей. Возможно я привыкну к тому, что половина населения здесь живет по принципу «украл (избил, убил), выпил - в тюрьму». Что в каждом лузинском доме кто-то или "сидит" или только что вышел из мест не столь отдаленных. Но я не хотела к этому привыкать. Никогда больше я не бывала в таком отвратительном месте. До сих пор я вспоминаю Лузино с чувством глубочайшего облегчения, что вовремя уехала оттуда. Конечно там были и хорошие люди, которые помогали жить и выживать  в необычных для меня условиях, например, медсестра Ирина. Но таких людей было мало. Более того, все они грезили и мечтали, что когда-нибудь уедут отсюда в какой-нибудь большой и красивый город, где их обязательно ждет счастливое и беззаботное будущее. Надеюсь, у них это получилось. У меня, по крайне мере,  получилось уехать из Лузино -  в тот же день, после окончания смены, я просто пошла домой, собрала чемодан и утром на ближайшем поезде уехала, ни с кем не прощаясь.

Вот так закончились мои лузинские приключения. Я жила в Лузино всего 4 месяца, но мне показалось, что пару лет, не меньше. Практически каждый день в Лузино со мной случалось что-то новое, чего никогда не было в прошлой жизни и, кстати, никогда не повторилось в будущем. Мне всегда везло - из всех передряг я удачно выбиралась. Но, думаю, хорошо, что я решила не искушать судьбу и вовремя уехала их этого, забытого богом, уголка. Но, знаете, странное дело - периодически меня тянет посетить Лузино, посмотреть как изменился поселок за то время, которое прошло с момента моего отъезда. А уж воспоминаний о моих лузинских приключениях мне хватит до конца жизни!
___________________________________
*Литическая смесь (mixtio lytica) - комбинация лекарственных средств (нейролептиков, транквилизаторов, анальгетиков, противогистаминных веществ и др.), применяемая в анестезиологии с целью стабилизации вегетативных функций во время хирургических вмешательств. Ранее широко применялся в педиатрии с целью снижения высокой температуры. При введении внутримышечено вызывает болезненные ощущения.