СЛУЧАЙ В ГЛУБИНКЕ

Что тут говорить…Глубинка и есть глубинка… А только и тут люди живут…

А глубинка эта – авиационный гарнизон. «На семи ветрах», как написал один местный поэт.

Ну, гарнизон – он и в Африке гарнизон. И не авиационный – любой

Глубинка, одним словом…

Хотя в этом как раз я и не уверен. Потому как в  нашенском гарнизоне жизнь идет другая… В отличку от африканских. Факт. Там - сальса и фэнтези, страсти-мордасти. Тут – дело другое…

Тихо-мирно, словом, жизнь проистекает…

Самое волнительное и страшное одновременно, то, что может всколыхнуть «тихое болото» - это авария. Или – что еще хлеще – авиакатастрофа. Тогда уж – наравне с трауром – суды и пересуды месяца два идут. Если не больше. Комиссия, что обычно докапывается до причин авиапроисшествия, - просто отдыхает…

А что? Ведь, по обычности, беда – она одна не приходит. Как говорится, развязался мешок…

Это к тому, что редко какая-то «катаклизьма» с летальным исходом бывает без продолжения. Вот и говорят: мол, мешок прохудился. Или развязался…

Летчики – народ суеверный. Хоть и летают  высоко, и Бога за бороду подергать каждый норовит…

А вот нет! Попробуй пилота сфотографировать перед взлетом – он тебя матюгами такими обложит – мама, не горюй! Ну, и, наверное, сплюнет пару раз через плечо (левое) ежели кошка дорогу перебежит перед полетами…

Но – тут Бог миловал. Полеты – летаются, проступки не нарушаются… Тишь да гладь…Да оно и к лучшему! Командиру – почет и уважение. Звание очередное. Медальку-орден - опять же не лишне…

Разве что на «завалинках» жены офицерские   языками сцепляются – кто и что прикупил при очередном завозе в местный  военторговский магазин. Ну, конечно, после того, как там отоварилась жена-командирша и …»другие особы женского полу, приближенные к императору…»

А тут – тишина…

Разве что пересуживали наши бабоньки поведение жены… пардон, вдовы лейтенанта Свиридова.

Погиб литеха.  Не за грош ни за копейку.
Сыграл  инженер полка тревогу. Вечером. Боеготовнось, значит, решил проверить.
Ну.и приказал выдвинуться колонне спецмашин (лаборатории там разные, мастерские) в Н-ский район. Типа,  на запасной аэродром.

Ну, и ладноо! Так ведьприказ-то – ехайте,мол, без света фар,на габаритных огнях!

Приказ – есть приказ!

Только Свиридов не усек, что в вечернее время могут быть и препятствия на дороге, в виде случайных, так скажем, прохожих…

А тут они и «нарисовались»…

Парочка – от обочины до обочины шараха.тся. То ли от любви, то ли от вина пьяные… Но – пьяные.

Короче,дернул – как потом показал водитель машины, лейтенант руль вправо. А там – кювет. Глубокий… Тут своюпогибель лейтенант и нашел…Водилу из кабины при аварии выкинуло. В рубашке родился…

Ну, так вот этот случай и перетолмачивали соседки. Не сам факт, что умер Вовка Свирилов. Тут, как говорится, медицина бессильна…
А болтали бабы о другом…


Кто-то из местных молодух заметил быввшую жену Свиридова на танцах. Нет, не в гарнизоне. В городе, что был в восемьнадцати километрах от гарнизона. (Интересно, а что там делала сама соглядатайша?)

Ладно, это – вопрос другой.

Короче, доложено было женщинам все досконально – с кем танцевала, как смотрела на кавалера…

Веселая, словом, картинка. У  покойника, как говорится, еще ножки как следует остыть не успели – а эта вертихвостка, прости, Господи, уже танцульками забавляется.
Нехорошо это, право слово, нехорошо…

Обсуждение-осуждение то шло, впрочем, вяло.Одни безогоровочно осуждали Любашу Свиридову, другие просто прислушивались к  злым словам и только кивали головами. И непонятно было – клеймят позором они  развратницу-вдову или просто в роли статистов тут присутствуют…

И тут слово взяла супруга комэска Валентина Пономарева. Она слушала-слушала бабьи пересуды, а потом сказала:
-Мертвый спи в гробу спокойно – жизнью пользуйся, живущий! А поставьте-ка вы себя на место Любаши? Детей они нажить не успели. Что ж, ей прямиком в монашки записываться? И паотом: кто и где написал, сколько вдове в трауре ходить? Это ж раньше было – пока год не минул – не смей о повторном браке и  помыслить… Теперь – время другое. Атомный век…

Как ни странно, эти слова жены командира эскадрильи возымели действо. Разговор тут же потух, сошел на нет…
И снова – тишь в глубинке…

+ + + + +

А наутро гарнизон забурлил!..Случилось тут ЧП…

Рядом с основной, бетонной взлетно-посадочной полосой была «запаска». Грунтовая. На тот случай, если летчику придется самолет на «брюхо» сажать. На бетонку – опасно: враз вспыхнет машина, как спичка. А на грунт – уже терпимо. Шансов все же больше.

Если основная ВПП освещается  при ночных полетах электрическими огнями, то по краям запасной полосы стояли «плошки». Ну, брали металлические бочки, резали их пополам автогеном. Потом наполняли всяческим горючим материалом – промасленной ветошью, керосиновым отстоем, отработанным маслом… Главное – чтобы ровно горели и попавшему в беду летчику путь указывали.

Ну, солдатик из батальона аэродромно-технического обеспечения – по приказу командира –  попылил как-то ближе к вечеру на тягаче проверять те самые «плошки»: не надо ли «горючки» подлить…

И возле одной из них обнаружил  … сильно обгорелый труп. Только и понял, что женский…

Боец быстрехонько в кабину. Дрожащей пятерней воткнул скорость – и по газам! Тут же доложил командиру. Тот, выехав на место происшествия, убедился в том, что солдату ничего не привидилось, распорядился выставить   охрану. Сам – по команде «наверх» доложил о ЧП.

Тут все и закрутилось…

Приехали криминалисты из военной прокуратуры. Нащелкали снимков – кучу. С разных сторон сфотографировали. Стали народ опрашивать: мол, не пропадал ли кто в последнее время из ваших соседей…

Ответа на прямо поставленный вопрос так и не получили… Хотя, казалось бы, чего уж проще? Гарнизон ведь, не город, где тысячи и тысячи проживают. Это там, в городах, ежели пропал человек – не сразу его и хватятся. Может, уехал куда на время… А в глубинке – каждый человек на виду…

Правда, и тут не все гладко. Был бы труп мужской –наполовину задача упростилась бы: построили бы личный состав полка, сверили бы со списком – и, глядишь, исключили бы пропажу военного.

Да, но гарнизон – как ни крути – не только из служивых состоит. А как быть сгражданскими мужиками? Их же тоже немало! Слесари из квартирно-эксплуатационной части, вольнонаемные в техчасти… Отставные военные, что якорь после службы тут – по разным причинам – бросили…

Да, но труп-то – женский… И опознать его практически невозможно. Тот, кто пошел на эту «мокруху», все как будто предусмотрел: Положил тело – живой ли, умерщвленной ли до этого – женщины рядом с «плошкой», опрокинул полубочку, щедро полил женщину горючей смесью. И поджег.

Огонь, видать, сильный занялся: тело обгорело до полной неузнаваемости. И приняло «позу боксера». Так и в документах тех сыскников, что место происшествия осматривали, было записано…

И всеже криминалисты были уверены, что тут погиб кто-то из местных. Ну, не будет же убийца тащить труп черт знает откуда… Это раз. Во-вторых, только местным , правда, тоже не всем, ведомо, где находятся эти самые «плошки» и что в них налито…

И тут следователю, что раскапывал эту историю, просто повезло. Вторично осматривая – уже в морге – труп, он заметил… несгоревший обрывок газового платка.  Наверное, этот самый платочек был повязан на шее у жертвы на манер косынки. И когда кожа от огня сьежилась, косынка, вернее, ее кусочек оказался зажатым в складке.

Хотя следователь и не был особо уверен в успехе – попробуй по такому малюсенькому кусочку ткани выяснить, кто носил такой платок при жизни – все же стал дотошно предьявлять вещдок женщинам. И точно! Кто-то вспомнил, что похожий платок нередко носила жена кочегара, что трудился в местной котельной. И именно на шее – как косынку…

Пришли на квартиру к кочегару. На звонки и стук в дверь никто не открыл. Пришлось пригласить понятых и взломать дверь.

Вошедшим вовнутрь шибануло в нос густым запахом перегара. На полу стояли и просто валялись бутылки из под водки, вина… В пепельнице, в которую была  преращена суповая тарелка, - гора окурков…

Сам хозяин квартиры спал богатырским сном… Из-под кровати высунула мордочку явно голодная кошка – и тут же спряталась снова.

Ну, повезли кочегара в милицию. Посадили в кутузку – до полно вытрезвления. Потом допрос.

На вопрос – кто убил его жену, кочегар, с трудом разлепливая почерневшие от беспробудного пьянства губы, ответил:»Я»… А потом пошел молоть всякую ересь – о грехах тяжких, о геенне огненной, о том, что человеки червям подобны… И все такое прочее.

Больше от него ничего так и не добились. Ни в этот раз, ни на всех последующих допросах. Нес кочегар всяческую околесицу – и все тут.

Отправили его на судебно-медицинскую экспертизу. Там определили, что подозреваемый – невменяем… И точка.

Еще малость помурыжили его, помурыжили, да и отпустили…

А что с него взять? Дурак – он и есть дурак…

И снова в глубинке – тишина и покой…