Картина Часть 7 Глава 14

Глава 14.

Оказалось, достаточно провести день у моря, чтобы весь городок загудел о том, что мэр, кажется, влюбился. Об этом рассуждали все от мала до велика. Обсуждалась внешность таинственной незнакомки, грустной и скромной, состояние повышенной радости Николай Михалыча, и бедное разбитое сердце Людмилы.
Толковали о последней так же много, как и о мэре. На свет вытаскивались факты ее биографии, сторожилы городка вспоминали,  как она бегала в саду без трусиков в возрасте трех лет, хорошо ли училась в школе, и во сколько лет влюбилась в Кольку. Хвалили ее мать, поминали упреками спившегося отца.
Все сокрушенно качали головами, представляя, каково ей сейчас, а в том, что Людмила уже в курсе нового увлечения своего давнего возлюбленного, никто не сомневался.
Молодежь поговаривала даже, что именно Людмила отравила первую жену мэра, чтобы занять ее место, и на пляже и в магазинах завязывались продолжительные споры, от чего же на самом деле умерла бедная первая леди Зорянска.
Не мог не поразить и тот факт, что Николая Шмелева любовь настигла во второй раз в похожих условиях. Снова он влюбился в незнакомку, прибывшую в город на отдых, снова завязался курортный роман, и почему-то, никто не сомневался, что он закончится свадьбой.
Все ссылались на счастливые лица ребятишек Шмелевых, и выражали уверенность в том, что любящий отец, а уж в городе не найдется никого, кто бы сомневался в искренности его чувств по отношению к своим детям, сделает все, чтобы счастье снова вошло в этом дом и чтобы все зажили полной семьей.
За три-четыре дня все жители как-то сообща пришли к мнению, что вполне одобряют выбор своего мэра. По-крайней, мере, ни у кого не нашлось причин отвергнуть такую кандидатуру. Она и скромна, и молчалива, и улыбчива. Сразу видно, девушка серьезная, воспитанная, не легкомысленная какая-нибудь.
Поэтому Семерку приняли доброжелательно, и когда на третий день пребывания в доме мэра в новом качестве гувернантки она зашла в магазин с Марусей купить ей газировки, была встречена очень тепло и открыто. Продавщица и посетители улыбались ей, с интересом разглядывая с ног до головы.
Прошлись по фигуре, вполне так стройной (худовата вообще-то, но да Коля ее откормит, вот будет борщи ему варить, забудет про всякие новомодные диеты, и быстро придет в норму), отметили вполне милое открытое лицо и прямой взгляд (не прячет глазки, не зыркает и не смотрит с вызовом), и голос приятный, такой мягкий, спокойный. Хорошая девушка, сразу видно, серьезная.
Она чувствовала подвох в том, что к ней все так незаслуженно благосклонны, и пыталась разгадать причину. Но что за этим кроется, было выше ее понимания. Бедная бывшая рабыня никак не могла поверить в то, что здесь нет никого, кто мог бы представлять для нее опасность.
Николай много говорил с ней вечерами, вызывая ее на террасу, укрывая теплым пледом и сидя рядышком. Он осторожно расспрашивал ее про жизнь на плантациях, но боялся разбередить старые раны, и много времени посвящал рассказам о себе и своих детях.
Девушка слушала затаив дыхание, про эту такую необычную жизнь, в которой так много радости, веселья и шуток. Когда можно засыпать и просыпаться без страха. Когда за провинность не следует неминуемое наказание. Когда нет никого, кто хочет причинить тебе боль и в тайне мечтает тебя убить. Семерке казалось это невероятным. Хотя, чего она удивляется, если никогда не жила такой жизнью, простой и открытой, спокойной и легкой. А ей все казалось легко – и встать в шесть утра, приготовить завтрак для детей, заплести Марусе косички (Алина научила), и отвести двух младших деток в городской лагерь.
При расставании у ворот школы и Виктор и Маруся по очереди повисали у нее на шее. С первого дня на море это им очень понравилось, и они интуитивно чувствовали, что это очень важно для самой Семерки. Они приняли ее, перестали стесняться, и девушка считалась своей уже на второй день пребывания в большом шумном доме Шмелевых.
Учителям и педагогам уже было сообщено с непередаваемым детским апломбом, что это их новая мама Елена, и что папа ее обожает, и они все тоже. О том, что она очень странная и чудная, дети, не сговариваясь, решили умолчать.
Например, однажды уронив чашку на пол, девушка сжалась и прикрыла голову руками, когда Николай бросился к ней с единственным желанием – убедиться, что она не поранилась. Его шокировала реакция девушки, но он знал, почему она так себя ведет. Дети ошарашено замолчали, перестав жевать, пока Николай легко обнимая ее, выводил из молочной лужи, в которой стояла девушка и дрожала как осиновый листок. Он сам собрал все осколки, запретив ей даже прикасаться к битому стеклу.
Еще дети замечали, как странно напрягается Елена, когда на улице им встречался представитель кавказской национальности. Особенно, если мужчина попадался бородатый и чернобровый. Ее неадекватное поведение выражалось в том, что она замолкала, обрывая речь на полуслове, ее глаза практически стекленели, кулаки сжимались, и на деревянных ногах, негнущаяся и напряженная, она шла, пока мужчины, вызывающие у нее такую реакцию, не пропадали из поля ее зрения.
Николай запретил детям смеяться над странным поведением своей няни, объяснив, что в детстве ее очень сильно напугали, много наказывали, и поэтому она выросла такой. Любящие сердца детей, растущих в неге и ласке, воспылали желанием восполнить недостаток любви в сердце этой робкой девушки. И они лечили ее душу поцелуями, объятиями и лаской, на которую не скупились, искренне веря и видя, что их принимают.
- Обнимашки! – кричал по утрам Виктор, когда Семерка заходила в его комнату, чтобы разбудить его легким касанием волос, щеки, плеч.
- Поцелуйчик! – требовала Маруся в свою очередь.
Алина, более взрослая и потому сдержанная в проявлении своих чувств, выражала свою симпатию иначе. Она поделилась с Семеркой косметикой и была просто шокирована, когда девушка сделала ей умопомрачительный макияж.
- Вот это да! – не могла Алина отвести глаз от своего отражения в зеркале. – Мне будут завидовать все подружки! Слушай, Елена, а ты можешь их тоже так накрасить? В субботу дискотека на пляже, ну, пляжная вечеринка, ты поможешь, а? Они мои самые лучшие подружки, так что им тоже можно быть тоже такими красивыми как я, - и она снова и снова разглядывала себя в большом зеркале, наслаждаясь увиденным.
Семерка улыбалась, пожимая плечами, давая понять, что не против.
- Ну, если они такие же красивые как ты, - говорила она польщенной до румянца на щеках девочке.
После таких слов Семерку сделали поверенной сердечной тайны старшей дочери семейства Шмелевых, и Семерка поклялась никому об этом не говорить, не догадываясь о том, что вся школа в курсе тихо зарождающегося романа между дочерью мэра  и сыном школьной уборщицы.
- Ты хорошая, - признавалась ей Алина.
- Ты классная, - говорила ей Маруся.
- Ты лучшая, - заверял ее Виктор.
«Ты должна быть моей», - думал Николай бессонными ночами, не в силах прогнать ее образ из своих грез, и борясь с почти физическим желанием встать и направиться в спальню новой обитательницы его дома.
В конце первой недели Семерка узнала, что в доме периодически появляется уборщица, веселая пухленькая молодая женщина. Девушка наткнулась на нее, когда забежала за полотенцем для Маруси, изъявившей желание окунуться в бассейн на заднем дворе.
- Привет! – улыбнулась незнакомка, толкая перед собой пылесос. – Я Надя.
- Здравствуйте, - кивнула неуверенно Семерка. – Се… Елена.
- Да не здравствуйте, а привет, - хохотнула темноволосая женщина. – Я же не тетка какая-то, чтобы со мной на вы и официально. Вот тебе сколько лет?
Семерка онемела. Оказалось, что она не знает, сколько ей лет. Ей не известно, сколько лет она живет на этой земле, и интуитивно она поняла, что говорить об этом не стоит. Она давно заметила, что Николай обходит стороной историю ее появления в городе, выдавая ее за одну из отдыхающих. Ее это устраивало. Чем меньше людей будет знать о том, что она животное, тем будет лучше. Так ее точно никто не обидит. А в том, то Николай ее воспринимает как равную себе, она не сомневалась, и гордилась этим.
- Ну, мне уже немало лет, - попыталась все свести к шутке Семерка после непродолжительной заминки.
- Да ладно, скромняшка, - пожала плечами улыбчивая незнакомка. – Мне вот тридцать два, и я считаю себя молодой. Мечтаю выйти замуж за принца, - сообщила она с загадочным видом, прикрыв рот ладошкой, как бы делясь с Семеркой огромной тайной.
Обе весело улыбнулись.
- Ну, мне примерно столько же, - выдала Семерка и, извинившись перед замкнувшей уборщицей, выбежала в сад, где плескалась в бассейне ее любимица.
- Примерно? – услышала она, выбегая в сад.
На следующий день Надежда вновь пришла в этот дом, одетая в светлый сарафан, с распущенными волосами и красивой сумочкой на руке. Как оказалось, она зашла предложить Елене прогуляться по магазинам.
Онемевшая девушка так и застыла на лестнице, когда Надежда озвучила свое приглашение перед Николаем. Мужчина с легкостью согласился, заметив своей подопечной, что будет только лучше, если она подружится с Надеждой. Из уст своего благодетеля девушка все принимала за истину, и уже через десять минут шла по тротуарам с разговорчивой товаркой.
Надежда не обошла стороной ни одного магазинчика, бутика и самой завалящей лавки, везде демонстрируя свое знакомство с героиней всех баек, сплетен и новостей Зорянска. Семерка же в свою очередь за время этой прогулки узнала обо всех связях более-менее знакомых Надежде людей, и к концу дня у нее кружилась голова от путаницы и обилия сведений, совершенно ей не нужных.
- В следующую субботу в городе будет праздник, день города, я запишу тебя с собой на продажу пончиков, - подмигнула Надежда ошалевшей от духоты и болтовни девушке. – Понимаешь, что это значит?
- Нет.
- Ну как же, пончики – самый ходовой товар на празднике, пончики любят все! - Надежда подмигнула девушке. – И все парни будут нашими! Ну? Я же принца себе ищу! А ты? Ах, понимаю, ты уже нашла, - Надежда прищурила один глаза и с важностью закивала, давая понять, что поняла все по глазам Елены, и вообще тайны семьи Шмелевых для нее не секрет. Впрочем, как и для остальных жителей города.
Елена же предпочла сделать вид, что не поняла намеков товарки, но она на самом деле не имела понятия, о каком принце говорит ей новая подруга.
- А твой принц любит пончики? – спросила она.
- Я тебя обожаю, - Надежда громко рассмеялась. – Да, и надеюсь, что меня он будет любить не меньше.
Надежда так и не дождалась ответного восторга от новой подруги, и, обняв ее, попрощалась до следующей недели.