Звезда Виктора Цоя

«А мне приснилось – миром правит Любовь.
А мне приснилось – миром правит Мечта.
И над этим прекрасно горит  Звезда.
Я проснулся и понял - беда».

                          И тогда же в 1990 году Виктор поёт:

«В Небе над нами горит Звезда
Некому, кроме Неё нам помочь.
В тёмную, тёмную, тёмную ночь».
                                                            Это та самая Звезда, что «на долю секунды показалась» пассажирам «Троллейбуса, который идёт на Восток» - «последним пассажирам поезда жизни», как пел ещё до Цоя бард-романтик Юрий Кукин.
                                                           «Звезда по Имени Солнце» и с Ней «Солнечный день в ослепительных снах» для «Солдата солнечных дней», у кого «Звёздная пыль на сапогах», у кого «в глазах Звёздная ночь… потерянный Рай», с «закрытой» в Него «Дверью».
                     
«Утром ночь затухает как Звезда», «Но высокая в Небе Звезда зовёт меня в путь».

«Ты веришь в мою Звезду,
Ты веришь, что я пойду,
Я слеп, я не вижу Звёзд,
Я пьян, но я помню свой Пост».
«Похоже, что ночью был Звездопад.
Но звёзды, как камни упали в наш огород».

«А на Небе Луна. За ней Звёзд Стена».
                                                               «Свет Звезды по Имени Солнце» живит, греет и опаляет того, кто «способен дотянуться до Звёзд» и «упасть опалённым» жертвенною Любовью, которую принимает Звезда:

«В городе мне жить или на выселках,
Камнем лежать, или гореть Звездой? –
- Звездой!
Солнце моё! Взгляни на меня!
Моя ладонь превратилась в кулак.
И если есть порох, дай Огня!
Вот так».

«Как смеялось Небо, а потом прикусило язык.
И дрожала рука у того, кто остался жив.
И внезапно в Вечность вдруг превратился миг.
И горел погребальным костром Закат.
И волками глядели Звёзды из облаков».

«Хочется спать, но вот стоит чай
И горит Свет ста свечей.
Может быть, завтра будет Солнце
И тот Ключ в связке ключей».

«Красное Солнце сгорает дотла.
День догорает с ним.
На пылающий город падает тень».

«У меня есть Солнце, но оно среди туч.
Но я вижу, как тучи режет солнечный луч».
                                                                       
                                            «Каждой Звезде – свой Неба кусок» - здесь Цой возмущается тому, что и Звёздам предписывают распорядок, пытаясь и Их лишить Свободы.

«Это наш День.
Мы узнали Его по расположению Звёзд.
Знаки Огня и Воды. Взгляды Богов!
И вот мы делаем шаг на недостроенный мост.
Мы поверили Звёздам!
И каждый кричит: «Я готов!».

«Я пытаюсь забыть, забываю и вновь
Вспоминаю собаку, она как Звезда.
Я наверно сюда не вернусь никогда».

«И когда мы все посмотрим в глаза Его,
То увидим в тех глазах Солнца Свет.
На теле ран не счесть.
Нелегки шаги,
Лишь в груди горит Звезда.
И умрёт Апрель,
И родится вновь,
И придёт уже навсегда».

«И пускай фонари светят ярче далёких Звёзд.
Фонари все погаснут, а Звёзды будут светить!»

                                                      - Ответ тем, кто коммунизм определял как линию горизонта, как Звезду, до которой нельзя дойти, потому, как Она отдаляется по мере приближения к Ней.

«Подросший ребёнок, воспитанный жизнью за шкафом,
Теперь ты видишь Солнце!
Возьми – это твоё!».

«За окнами дождь, но я в него не верю.
И я попал в сеть. И мне из неё не уйти.
Твой взгляд бьёт меня словно ток.
Звёзды, упав, все останутся здесь,
Навсегда останутся здесь».
                         
                                                        - Зададим вопрос, а где «здесь»? – Ответ однозначен, в душе Виктора Цоя, только там Звёзды не упадут как «камни в огород», ради пользы и доходов обывателей из «дома мод» песни «Жизнь в стёклах».

                                                           Виктор принимает до конца Идеалы Добра и Справедливости, героизм Жертвенной Любви и живёт с Ними под «взглядом Богов», «бьющем словно ток».
                                                           Цой «готов» «сделать шаг на недостроенный мост» искренней Веры – принять ответственность на «своём посту», самостоятельного, не по чьей-то указке обращения к Богу Единому, Богам Огня и Воды.
                                                           Поверить не «пастухам, пасущим облака» предубеждений, что «закрывают Небесный Свет», но Самим Источникам Света – Звёздам.
                                                           Поверить не «белому дню», бесцветному, с его трезвой рассудительностью и холодной и никчемной, унылой практической суетой, но Будущему – Звёздной Ночи с её Дверью в потерянный Рай, за который «сильные да смелые головы сложили в поле – в бою, … в светлой памяти, в трезвом уме, да с твёрдой рукой, в строю» со своим народом.

                                                           В поэтике Цоя, белый цвет символизирует отсутствие Света, как блистания, сверкания, которое порою ярче  даже в кромешном сумраке ночи:

«И эта ночь, и её электрический Свет
бьёт мне в глаза.
И эта ночь, и её электрический  Свет
Бьёт мне в окно.
И эта ночь, и её электрический Голос
Манит меня к себе.
И я не знаю, как мне прожить следующий день».
                                           
                                                          Видно недаром заметили, что тьма сгущается перед Рассветом, темнота предваряет лучи Солнца:
«Утро пришло. Солнце встаёт.
Двери открой. Пусти ночь погулять»

                                                          «Смерть стоит того, чтобы жить», «любовь стоит того, чтобы ждать» - надеяться на скорое пробуждение от смертельного бесцветного практического бытового сна, жертвой праведной и чистой преодолевая мрак и смерть «серого льда» холодных неискренних отношений.
                                                          «Я устал колоть этот лёд» - устал доказывать серым «детям минут» своё право на другую тёплую жизнь: «снова за окнами белый день, день вызывает меня на бой, я чувствую, закрывая глаза, весь мир идёт на меня войной».
                                                         
                                                          «Ночь» у Цоя многозначна, ночь – это возможность самостоятельного пути, свободы: «Пусть ночь будет с тобой», когда не слышно шума машин, нет бессмысленности, сутолоки, озабоченных лишь своими бытовыми проблемами мещан. «Ночью деревья стучат ветвями в стёкла», разбивая перегородки социума и слышно даже как «Любовь живёт в центре всех городов».
                                                            Но ночь – это и пьяные драки, и «прохожие» с камнями за пазухой, что летят в стёкла, как молнии Индры…. Это и изгоняющие из мира Любовь выродки, ставящие на место искренности клеймо телефонного номера, который им вообще-то не нужен (песня «Уходи).
                                                            Главное у Цоя не цвет, у которого множество оттенков, и не белый и не чёрный, ни «да» и «нет» в области цвета. В области цвета не найти Истины, что бы и кто бы ни выводил из многообразия его.
                                                           
                                                            Нет, Свет образует цвета, даёт Имена! Свет Солнца, или «Звёздная пыль на сапогах», «Солнечный День в ослепительных снах», «Пусть Солнце будет солнцем в городе №, пусть на Небе Солнце остаётся Звездой! Я тяну свою ладонь, согрей меня! Залей меня огнём, Солнце! Войди в мой дом! Согрей меня, и я пойму, что Ты со мной! Скучает за окном, Солнце!».

                                                            Свет тех, кто прошёл через наваждение индивидуальной жизни (Ночи) и призывает на улицы городов – «улицы ждут отпечатков наших ног», «Улицы ждут наших слёз! Улицы ждут наших слёз!».
                                                             Свет призывает идти из «тёплого места», из «мягкого кресла», снять с себя «клетчатый плед» - наброшенную на себя внешнюю накидку, где тёмное органично связано с белым, «нажать вовремя курок» - выстрелить в уже давно ставшего открытым врага Живого Мира, метко попасть в цель.

                                                             Как пишет в своих воспоминаниях Борис Гребенщиков: «В теперешних условиях в России не то, чтобы этой эстетике нет места, сейчас вообще с эстетикой туго. Поэтому  всё произошедшее с Витькой мне кажется вполне исторически объяснимым и логичным. Его путь мне представляется как абсолютно ясная законченная вещь. Последние три альбома он всё время говорил одно и то же. Разными словами выражался один и тот же эмоциональный знак. И не потому, что ему нечего было сказать, а потому, что это было то, что нужно сказать. И в последнем альбоме это сказано с максимальной простотой. «Солнце моё, взгляни на меня – моя рука превратилась в кулак». Проще некуда. Всё».

                                                             Здесь БГ дипломатично умолкает, и сегодня не хватает замечательному барду пороху и огня довести до логического конца свои «крамольные» высказывания об «исторически объяснимом и логичном» Витькином пути. А суть дела в том, что Цой призывает, жертвуя собой тех, в ком «есть порох», применить силу – «кулак» против тех, кто восстал против Добра и Справедливости.
                                                             «Правдивая» критика социализма в лживых устах Сванидзе, Познера, Чубайса, Немцова, Урнова, Хокамады , Собчаков и иже… им несть числа продолжается и ныне – и нужно было закрыть рот Цою, чтобы подлогу (подлости) и откровенной лжи не было никакого препятствия, - вышибить зубы тому, кто указывает на моральное расслоение советского народа:
«И вот кто-то плачет, а кто-то молчит, а кто-то так рад, кто-то так рад… Ты должен быть сильным. Ты должен уметь сказать: «Руки прочь от меня!». Ты должен быть сильным, иначе зачем тебе быть?» - Убеждает Цой советского человека, убаюканного льстивыми «сказками с несчастливым концом»:
                                                              «Попробуй спеть вместе со мной! Вставай рядом со мной!... Через день будет поздно, через час будет поздно, через миг будет уже не встать. Если к дверям не подходят ключи, вышиби двери плечом!».
                                                                Как видим, Виктор Цой говорил о своих социальных и политических предпочтениях вполне открыто, не скрывая своих романтических, звёздных убеждений! Он никогда бы и ни за что на свете не «разменял море на таз», как его записные «друзья»-перестройщики, ответившие ему «хором»: «Ты не с нами, значит ты против нас!».

                                                                И если в «Кукушке», «Детях минут», для кого-то ещё могут оставаться вопросы, то в песнях из «Нерукотворного Альбома» всё проясняется ещё более того, и до конца, потому и обратимся к Звёздам Цоя из этого цикла романтических песен:

«Пусть в Небе тёмном, таком царстве сонном не меркнет моя Звезда. Звезда любви. Звезда!» (из песни «Звезда любви»).

«Забыв шорох осенней листвы только в нас живёт Свет. Мы ждём прихода весны, ждём уже слишком много лет. Который раз мы видим сны – о том, что здесь, о том, что там, но в зимнем небе две Звезды, лучше нам не верить снам» (из песни «Дай мне сил»).

«Эй, ребята, выходите на бой! Нам пора, начинается День. Каждый пытается быть Звездой, но получается только тень. Здесь следы ушедших в Ночь, заброшенных под облака. Здесь никто не скажет: «Прочь!», здесь прощаются навсегда» (из песни «Эй, ребята, выходите на бой!»).

«Снова в небе Звезда! Меня так тянет туда. Прощай!» (из песни «Снова в небе Звезда»).

«Оставленный след снегом накрыт. В свете Звёзд город спит…. Час за часом, день за днём, неважно как, главное – живём. Что же теперь, что на этот раз? – Звездопад – только он для нас. … Каждый идёт тузом вперёд, и наши шаги на месте Звезды. Путь без огня не появится вдруг. Чтоб точен был путь, мы найдём следы» (из песни «Следы»).

«Пусть Свет проснётся весной, хотя он будет другой, и нет тепла под Луной, и под