Parch's Keas...

...Они хранил все, кроме его и себя...
Собственно, что ему было хранить в них...
Убежавшая жизнь виднелась в ключах...
Замок опустел, Parch бродил, больше не ощущая себя лакеем; мрачные комнаты в полумраке покрыли свет памяти...
Память тоже казалось, хранилась в ключах...
...Удивительная, об вечно злобно смотрящим и черноватым неприятным Парче...
...Имя его ли он носит? Parch еще раз прошелся к зеркалу, подернутому паутиной - виднелся высокий, тощий юноша, точно как встревоженный от вечного сна...
Его разбудили хранить ключи, ходить по замку с важным видом, как и подобает лакею, не так ли?
Связка задрожала в истощенной руке; как будто затаившееся в ней нечто просилось на волю...
Юноша внимательно посмотрел на нее - ключи от комнат бедных и богатых, маленьких и больших, от комнаты со старым органом...
Давно он не играл, захотелось как-то развеяться в тоскливую лунную ночь; сел за инструмент...
Клавиши перебирались, как сотни раз ключи в связке, пальцы безошибочно и спокойно попадали по кнопкам, он знал это и играл с закрытыми глазами (умиротворенно, смотреть не на что)...
...Может, лишь на ключи, но... Он стыдился этого, он помнил ночь, когда по неведомой воле прошептал ей: "Либо ключи и свобода навек, либо я, оставивший во всем замке только их - твоя смерть!..". В ту ночь она была напугана как никогда (слуги исчезали, старый Парч все держал ее взаперти, передавая ей подарки и записки, всегда подписывая "Parch - Лесли".
"Бред!" - вспомнив это, с силой ударил по клавишам он, осознавая, что был просто куклой гения... Вместо ниточек ее привязывали к руке хозяина ключами...
..."Меня не выпускают отсюда уже столько дней и ночей!" - после этого злобно-деланного шепота взмолилась Лесли.
Она упала на пол, грустно и с бессильным страхом, стыдом глядя на тяжелые оковы, натершие ей бледные тонкие ноги и руки с шеей до крови.
"Ключи имеют цену..." - безразлично-выученно проронил Parch (создатель, хромой псих и маньяк Парч, под гром токов, создававших его, вложил в его как заклятье: "Я возрождаю себя, я снова буду молодым и красивым... Через твое тело я получу ее, она ни за что не догадается, что подарки, передаваемые тобой - мои, что ты - это я... Так живи, помоги мне овладеть ею!")...
Девушка с готовностью рванула цепи к этому новому "Монстру Парча", как за глаза называли лакея ее родители, из безвыходности и, доверившись, отпустившие ее погулять с племянницей знаменитого горбуна и колдуна...
...Воистину зловеще волшебным был и лес, через который подруги пошли гулять - всюду окружали глухие голые стены коряг и паутина с холодным, черноватым дождем, точнее, его каплями, странно-жутко казавшихся в бледной луне жаркими и алыми. Раздался вой волков...
Девушка обернулась, чтобы позвать на помощь Кэтрин (так звали племянницу), но рядом той не оказалось, только издали, в лабиринте чащобы раздалось глухое ауканье...
Лесли пошла на голос, не жалея богатого пояска на платье и ног, обутых в недешевые туфельки (старый Парч часто с ней пересекался, случайно или нет, смотрел-смотрел, вызывая страх; потом улыбался, показывая мелкие зубки чудовища и давал подарок, намекнув, что с ним она получит их, сколько угодно, сколько хочешь - слуг и яств; только с ним, сказав это, глухим призраком исчезал, что-то пряча)...
Совсем заблудившись в лесу и набредя на незнакомый замок, она вспомнила то лязганье при поспешном прятании стариком - такое же раздалось за дверью, когда она постучала; мелькнули...
...Ключи, что сейчас опять заперли дверь и тяжело покачивались на кисти новой на вид и мертвой, и живой одновременно напасти - откуда ни возьмись, Парч... напал на нее, навалившись сзади, и потащил в подвал, потому, потеряв сознание, она не могла вспомнить, что за этот тип пришел к ней ему на смену; с какими-то заискивающими лживо глазками, такими же трясущимися от жадности, зловещей тени, с которой они сопряжены, или еще от чего руками...
...Руки, костлявые, черные мерещились ей в коротком и тревожном сне, когда по замку вечно раздавались тяжелые шаги и виднелись тени, ни души, только это существо, представившееся себя "лакеем по имени Parch", носившее ей на подносе в запертый глухой подвал поднос с яствами, действительно - подарки, которые когда-то сулил Парч, был немногословен, точно немой, писал записки, во всех них ссылался на "хозяина", именуемого им "Ваш муж"...
...Бедная девушка содрогалась в ужасе от таких записок - она не понимала столь пылкого и жуткого для нее внимания к себе - она не любила колдуна, о котором ходили слухи, что он ест своих жертв, а души собирает в ключи...
...Старые, ржавые, вдруг они стали запирать по-новому, судорожно, как лезвие, как жар в канделябр, пробивающийся из-под вязи пыли, как сонм теней, через несколько ночей... прекратившихся...
...Высохло перо в чернильнице, тщательно макавшееся туда и замазывающее кровавое пятно (записки стали другими, точно деспот-старик пропал)...
...Созданное им чудище по нарицанию Parch продолжало ссылаться на него, что-то не давало зачеркнуть его вот это так желанное "Ваш муж" ("Я запутался, я устал... - говорило самому себе оно, слушая глухой бом не то часов, не то колоколов, в тумане, полночь в одну ненастную ночь, - Я не хочу по натуре никого убивать и мучить... Ее мучить не хочу!"
"Ты что?! - возразил он и не он одновременно сам себе, - Забыл, что ключи отправят тебя в еще более глухой подвал, где будешь с ними слишком долго, если не выполнишь свою задачу?.."
"Я не хочу, не хочу! - шептал, скрежетав зубами Parch этой живительной и проклятой им за это, невытравившейся частичке себя и в себе - Я не кукла, я выброшу ключи!..."
"Тебе они без надобности, ведь ты мертв!.. А вот относительно ее..."
"Заткнись!" - заорал он не своим голосом в полной тишине на себя или на того, кто не оставлял его в покое и, без того бессонными ночами, когда ему не давали от чего-то уснуть черные, заплаканные и испуганные, но светлые и чистые глаза Лесли, ее исхудавшая еще больше, хрупкая и бледная фигурка, побледневшие, словно кукольные губы, по-детски маленькие пальчики, нежное запястье, кисть, сейчас нещадно сжимаемые наручниками...
"Я убью тебя полностью!.. - бешено бросился он к окну, - Не допущу, чтобы ты добился своего...".
"Ты поднимешь руку на свое красивое, молодое тело, не прошедшее земной путь и всех радостей?.."
"Не, придурок ты эдакий, это ты кончился и незакончился!.. Пошел ты в свои ключи, там есть самое душный и ржавый, страшный претендент для тебя, не так ли?.. А я хлопнусь в окошко, может, легче будет после всех мук... " - вновь принялся он отчаянно бороться сам с собой.
"Ты смеешь ослушаться того, кто дал тебе жизнь и держит на этом свете?!"
"Я - просто тело?.." - задумался он, не отчаивался, верил, что он и вправду может управлять собой.
"Ну покончишь ты с собой, на кого ключи оставляешь?.. Ты же не просто душа?.. - тут же возразил он себе, - Кроме того..."...
..."Ключи имеют цену" - задумчиво повторил измученный Parch, не в силах устоять перед соблазном порвать круг связки, резко стал рвать их, в надежде порвать ее...
"Нет! - вскрикнула, как бы заслоняясь от ударов, испуганная Лесли - Parch, ты же не Парч!.. Не губи хоть ты меня!.. Молю!"
Услышав ее и взвешивая в тревожно колотившемся сердце мысль, он поспешно медленно отступил, готовый перешагнуть любой долг, перед искушением порвать замкнутый круг кольца связки, замка, себя и ее ситуации, не в силах противостоять этому желанию...
"За ключи и вечную свободу - прошу лишь ночь!" - выдохнул он наконец, на одном дыхании, уйдя в другую комнату играть на органе; напряженно анализируя, заглянув в ключ всего происходящего - отчего так?..
Девушка, услышав условие свободы, отпрянула к глухой стенке, тоже думая: отчего так - лакей никогда ничего от себя не просил! Кто же он, молодой и с каким-то давно отжившим затухающим блеском в глазах, заботившийся о ней вместо сумасбродного Парча, обещавшего все для нее делать; хранитель злосчастных, непонятных ключей...
...Не Парч ли это?.. При мысли что все это - проделки безумного старика, что надумал одурманить ее молодым и покорным "лакеем", а сам только настраивал его на исполнение своей черной вязи-мечты через него; она вскрикнула: "Никогда!"...
..."...Нет, ни за что не могу поверить, что это Парч, нет, это не он! - продолжала думать Лесли, отворачивая лицо от лакея и подставленной пищи (в лунном свете ей казалось, что он все молча смотрел на нее, а ключи покрылись в его глазах пылью) - Парч не предложил бы мне свободу, если сам меня запер!.."
...Она попыталась вспомнить, откуда у Parchа ключи, но ничего кроме их мелькания и мрачного во всех смыслах подвала, из-под подземелья потом которого словно вырос он, совершенно вдруг (или закономерно?)...
...Время тянулось в одну, суетливо-сумбурно тяжелую секунду ночи, луна, как заколдованная не переставала стучаться в дождь и его дневник всех ужасов замка, в котором по-прежнему запиралось все ключами...
...Вдруг они замолчали: открыв дверь, они как жившие, а сейчас умершие замолчали, тоненьким отблеском в них зашевелилось черноватое пятнышко...
Лесли неотрывно смотрела на него и на... впервые не запертую за Parchем дверь; секунда, увы, вернулась в бесконечность ходом нечаянным их лязгом в тишине; она вздрогнула от этого.
"Все, будет с тебя, малышка!.. Ты свободна!.. Уходи скорей..." - неумело улыбался лакей, осторожно придвигаясь и самоотверженно разрывая ей оковы, кивая на открытую из замка дверь...
Пленница хотела было встать, и резво убежать от сонма странностей, мрачностей замка; где все кончено, как обернулась...
"Все кончено!" - вздохнул юноша и встал на раму окна, стараясь притвориться, что просто хочет поближе полюбоваться луной...
Она задрожала и повернулась точно новой, другой стороной: Лесли почувствовала намерения и бросилась к лакею.
"Parch! Parch! - звала она, тихонько обнимая и отмечая сжатую механически связку ключей в его руках (он будто боялся слышать ее и сжимал связку еще сильнее, боясь, что вот-вот отпустит в пропасть и точно отправится следом туда) - Parch!..."
"Я не хочу умирать, покидать тебя, тебя, Лесли, но... Будь, что никогда уж не будет... Уходи, живи, маленькая!.. Оставь меня, молю ради тебя же...".
"Что угодно, только... Запри меня снова, слушайся хозяина, не губи себя!" - она еле говорила сквозь слезы...
"За ключи и вечную свободу - прошу лишь ночь!.. - повторил он заклятье и пошел прямо в темноту, усмехнувшись, пытаясь спрятать слезинки - Эта рухлядь, мои ключи, ни стоит ни мига ничьей свободы!.. Они совсем заржавели..."
...Parch's Keas...
...Они хранил все, кроме его и себя...
Собственно, что ему было хранить в них...
Убежавшая жизнь виднелась в ключах...
Замок опустел, Parch бродил, больше не ощущая себя лакеем; мрачные комнаты в полумраке покрыли свет памяти...
Память тоже казалось, хранилась в ключах...
...Удивительная, об одном миге, где он целовал руки Лесли, тонкие, хрупкие, омывая поцелуем раны губ и шеи, пальцев, запястья, раны, прошедшие... и точащие до сих пор, где-то внутри, о них...
...Точно как встревоженных от вечного сна...