Ах, почему ОН не один, или Испытание выбором. 67,68

выглянула на лестничную клетку. Внизу слышались голоса, но было не похоже, что говорившие поднимались по лестнице, иначе бы громкость разговора усиливалась по мере приближения ко мне. Подойдя к лестнице, я облокотилась на перила и посмотрела вниз.
  - Эй, где вы там?- крикнула я.
  В лестничном пролете показалась Катя, помахала мне рукой и снова исчезла из зоны видимости. Я, не желая вникать в подробности заминки, вернулась в квартиру, оставив входную дверь приоткрытой.

    Уже смеркалось. Я посмотрела на часы. Вот и вечер, которого я никак не могла дождаться. И что он мне принес? На что я надеялась, изнывая в кажущейся бесконечности длинного дня? Неужели я настолько отвыкла от одиночества? Больно уж скоро, чтобы быть истинной причиной. Покоя в душе нет. И не будет пока… Пока что? Даже героям из русских сказок было легче на перепутье трех дорог. На камне, перед которым они стояли в нерешительности, были вполне конкретные разъяснения, что их ждет при выборе той или иной дороги. Выбор… Ну, допустим, я кого-то выбрала… Что я должна сказать другим? Сейчас придет Павел. И я ему с порога заявлю: «Все, дорогой... Не звони, не ищи встреч... Я выбрала не тебя». «Почему?» - спросит он. А я не смогу объяснить. С Маратом вот пыталась поговорить и все закончилось слезами. Глупо и противно. И стыдно. Они ведь не знают, что их трое. А должны знать? Как бы я себя повела, если допустить, что поднимающийся сейчас ко мне Павел один в моей жизни, а у него – я, Катя и некая девица, о существовании которой мне тоже известно? А? Нет, не дай Бог… А если?..

    - А вот и мы!
    Дверь широко распахнулась, и я увидела Катю и Павла. Сказать, что пришли они не с пустыми руками?.. Можно, конечно, и так. В обеих руках Катя держала большие корзинки. А Павел?.. Его лица было практически не видно за горой коробок, которые он нес на вытянутых руках.
    - Что это? – спросила я, не успев даже как следует удивиться.
    - Подожди, это еще не все…
    Освободившись от поклажи, он выпрямился. Физиономия его светилась радостью.
    - Я сейчас вернусь, - подняв вверх руку, с направленным в мою сторону указательным пальцем, он растянул свои полные губы в еще более широкой улыбке и снова скрылся на лестничной клетке.
    Я посмотрела на Катю.
    - Понятия не имею, - пожала она плечами. – Не ожидала, Аглая, что у тебя такие… друзья…
    - Какие такие?
    - Именитые…
    Не уточняя, что именитые друзья, как она выразилась, в моей жизни появились лишь недавно, я с любопытством рассматривала хорошо упакованные коробки и корзинки, не решаясь вскрывать упаковки без Павла.
    - У тебя как дела? Все вопросы утрясла?- поинтересовалась я, надеясь, что пребывание Кати в моем доме обрело-таки конкретный срок.
    - В общем да… Осталось только дождаться оформления бумаг.
    - С мужем встречалась, объяснилась?
    - Леньки сейчас нет в Москве. Да и объясняться с ним… Не вижу необходимости.
    - Но у вас же ребенок… - удивилась я. – Насколько я знаю, при разводе это всегда очень болезненно…
    - Пустяки, - отмахнулась Катя. – Тут и решать нечего. Мотька останется с ним.
    Оторопев, я смотрела на нее с раскрытым ртом, но сказать ничего не успела, потому что вернулся Павел.
Втащив в прихожую еще какой-то ящик, он подошел ко мне, подхватил на руки и, закружив по прихожей, весело рассмеялся.
    - Ой! - вскрикнула я от неожиданности.
    - Я соскучился, Гашка… Уж и не надеялся, что  способен испытывать такое…
    - Не слишком ли рано записался к изведавшим  в этой жизни все радости и печали? – рассмеялась я в ответ.
    - Да, выходит поторопился, - поставив меня на пол, согласно кивнул он головой. – Я, собственно, не на долго… Заскочил прямо по дороге из аэропорта. Чаем напои и я поеду.

    Следом за мной на кухню вошла Катя.
    - Я вот тортик купила, - протягивая мне коробку, сказала она. – Не знаю, угодила ли?
    - Хорошо, - кивнула я. – Поставь пока куда-нибудь и садись за стол.
    Я возилась, заваривая чай и разрезая выложенный на блюдо торт, когда услышала восторженный возглас Кати. Оглянувшись, я увидела Павла. Он стоял прижимая к себе охапку роз. Цветов было так много, что он просто не мог держать их на вытянутых руках.
    - Ты уж не сердись, что опять розы, - улыбнулся он. – Не сезон для ромашек…
    - Ты сошел с ума… - с трудом совладав с переполнившим меня восхищением, пробормотала я. – Зачем так много?
    - Не смог определиться с выбором и взял все...
    Кухня постепенно наполнялась цветочным ароматом. Запах был каким-то непривычным, но будто бы знакомым. Свежесть с чуть заметной кислинкой – обычно такой запах исходит от больших плотных бутонов на длинных толстых стеблях, или сладкий почти приторный от пышных цветков на куда более коротких ножках, срезанных с розовых кустов – это я знала. Но от охапки в руках Павла расплывался сильный кисловато-сладкий с горчинкой аромат.
    Подойдя ближе, я буквально зарылась лицом в это разноцветное великолепие.
    - Не реально… Просто волшебство какое-то…
    - Это тебе не голландский ширпотреб… Из питомника очень известного селекционера…
    - Нет, ты все-таки сумасшедший, - вынырнув из дурманящей охапки, с улыбкой покачала я головой. – Что же я буду с этим делать? У меня и ваз столько не наберется…
    - Сейчас, - положив цветы на стол, Павел вышел.
    - И я вазу раскокала…
    Я посмотрела на Катю, сидевшую за столом. Не знаю, что сейчас выражала моя физиономия, но печальное выражение лица Кати меня удивило.
    - Да фиг с ней, с вазой… Она никогда мне особо не нравилась. Стояла там  с незапамятных времен… Я ее и не замечала, а то бы давно в чулан убрала.
    - Гаш, ты в самом деле такая или прикидываешься?
    - Какая такая?
    - Такая… - вздохнув ответила Катя.
    - Вот, - втащив на кухню ящик, который он принес последним, сказал Павел.
    - Что это? – удивленно вскинув брови, поинтересовалась я.
    - Только давай без твоих обычных охов и вздохов. Я предвидел, что ты непременно об этом скажешь…
    - О чем?
    - Что в твоем доме недостаточно емкостей для цветов… Помню о твоей неизбалованности по части таких подношений. Так вот здесь, - присев на корточки, он стал раскурочивать ящик, - эти самые емкости и есть.
    - Павел…
    - Я же просил… Это не хрусталь и не богемское стекло, так что не надо возводить глаза к потолку. Копеечные стекляшки, но не лишенные некой изящности. Ну, как тебе? – спросил он, выставив на пол поочередно три больших вазы из цветного стекла.
    - Красивые…
    - Да, очень красивые – поддакнула мне Катя.
    Поднявшись с корточек, он подошел, положил руки мне на плечи и посмотрел в глаза.
    - Ты не представляешь как приятно вдруг осознать, что в твоей жизни есть человек… - смутившись, он потупился. – Ты ведь не хочешь испортить мне праздник?..
    Я приподнялась на цыпочки, и, прижавшись к нему,  обхватила за шею.
    - Спасибо.

    Напившись чая с тортом, который несмотря на внешне неказистый вид, оказался очень вкусным, Павел засобирался домой. Катя осталась на кухне, а я вышла в прихожую его проводить.
    - В корзинках яблоки. Наивкуснейшие, в Москве таких не найдешь. А в коробках клубника и твои любимые помидоры.
Я смотрела на него с улыбкой, не испытывая больше ни малейшего желания протестовать и отнекиваться.
    - Вы разберите все побыстрей, чтобы не испортилось.
    Я кивнула, продолжая улыбаться.
    - Гаш… Нет, ничего…
    Он подошел к вешалке и уже протянул руку, чтобы взять пальто, но, передумав, обернулся. Мы стояли и смотрели друг на друга. Молча. Видно было, что он хочет что-то сказать, но почему-то никак не может решиться. Казалось бы ситуация должна быть неприятной и напрягать. Только вопреки очевидной реакция на его молчаливый взгляд у меня возникла совсем другая. Мне просто ужасно захотелось подойти,  обхватить руками и крепко-крепко прижаться к нему. А я тем не менее стояла как вкопанная не в силах сдвинуться с места. «Что же дальше? Мы так и будем стоять?..» – без каких-либо эмоций пронеслось у меня в голове. Нарушив не естественную тишину, с кухни послышалась тревожно-бравурная музыка Яна Тьерсена. И мгновенно оцепенение  спало и мы шагнули друг другу навстречу. Оказавшись в его объятиях, я только и понимала, что даже, если у меня  возникло бы вдруг желание «нажать на тормоза», ничего бы из этого не вышло. Я больше не могла контролировать себя. Он целовал-целовал… Уже не осталось ни на лице, ни на шее места куда бы не прикоснулись его губы. И когда его рука, скользнувшая под свитер, коснулась кожи на спине, у меня, дрогнув в коленях,  подкосились ноги. Он подхватил мое обмякшее тело на руки, и, не задавая наводящих вопросов, уверенным шагом направился в мою комнату.


    Продолжение следует...