Там, в степи глухой...

Ночевали в машине. Тот, кто думает, что четыре крупных мужика (миниатюрность чешского профессора была полностью нейтрализована габаритами Завьялова) могут комфортно разместиться в салоне легковушки, серьезно ошибается. Было тесно, темно и холодно. Печку не включали, так как берегли бензин.
Лежали молча, но заснуть не удавалось.
В конце концов, бывший следователь вылез на обочину и стал разминать затекшие руки-ноги. Михалыч тут же с душераздирающим стоном расширился на освободившееся пространство.
- Да, тесновато, - признал европрофессор, до сих пор сносивший неудобства без единой жалобы.
- Помню, у меня был случай, - задумчиво произнес Юрий, стараясь не замечать локоть товарища, упирающийся под ребра.
- Давай, давай, расскажи, - подбодрил товарищ. - Сократи нам период ожидания хорошей историей.
- М-м-м, ну, дело было так. Как-то, еще в ту эпоху, когда сотовые телефоны не вошли в обиход, сообщили мне, что в одной деревне на севере Кировской области, наследники распродают старые книги, доставшиеся от умерших стариков. Дело было в январе, но ждать некогда, я поехал.
Зимой, в мороз, на дороге, далекой от федеральной трассы может случиться все, что угодно. Опыт подобных путешествий у меня был, так что готовился я со всей ответственностью. Взял в запас канистру бензина на 20 литров, лопату, инструменты на случай поломки двигателя, четыре паяльных лампы…
- А лампы зачем?
- Не перебивай.
- Ладно-ладно…
- Еду. Дорога пустынная. Мороз градусов под 40, и пурга. Ветер наметает на дорогу этакие валы снега, которые перегораживают трассу, словно баррикады невидимого за пургой противника.
- Ты один поехал?
- А с кем?
Никто не ответил. И Юрий продолжил:
- Эти снежные наметы я преодолевал так: разгоню машину на чистом участке и тараню снег. Сколько-то удается пробить, а дальше выходишь с лопатой и разгребаешь уже вручную. Потом садишься, машина буксует в снежной каше, я ее двигателем раскачиваю вперед-назад, потом когда удается нащупать колесами хоть что-то твердое, на малой передаче ползу вперед. И так, пока не вырвешься на свободу, чтобы ехать до следующего заноса.
- А машина у тебя какая была?
- Жигули.
- Ты храбрее, чем я думал.
- Я не буду рассказывать, - возмутился Юрий. - Что ты все время перебиваешь?
- Молчу-молчу…
- В общем, ехал я долго. Дорога пустая, вокруг до горизонта чистое поле, снег, метель… Кажется, что ты застрял в центре мира, и со всех сторон от бесконечности до бесконечности только белое поле, в котором беснуется ветер,  и пурга, что кидает и кидает мне в лобовое стекло бесконечные заряды снежной крупы.
В принципе, ничего страшного не случилось бы, но в очередном заносе двигатель у меня надорвался. Заглох.
Я вышел, поднял капот… Понял, что с такой поломкой вручную мне не справиться. Требовался стационарный автосервис. Но где ж его взять? Вокруг не то, что автосервиса, ни единого признака цивилизации не видно. Первобытная природа, и я наедине с ней, лицом к лицу.
- Надо было вызвать эвакуатор, - предложил чешский гость.
- Какой, на фиг, эвакуатор! Я же сказал, сотовых тогда не было.  Да и не пробился бы никто ко мне через заносы.
Это Россия!
- Там в степи глухой, - прочувствованно произнес Михалыч, - замерзал ямщик.
- Еще одна такая реплика - получишь в лоб.
- И как же? - спросил профессор, поворочавшись в темноте, в безнадежной попытке устроиться поудобнее. - Ситуация кажется безнадежной.
- Безнадежных не бывает. Когда-нибудь, кто-нибудь должен был проехать мимо. Оставалось только дождаться.
- А как? Бензин кончится, печка греть перестанет… Верная смерть!
- Поэтому я и брал с собой паяльные лампы. Зажигаешь одну и греешься. Правда, копоти много. Потом потолок весь черный, и сам черный, словно негр.
- Погодите, - сказал европеец и в волнении сел. - Вы специально брали с собой лампы. То есть вы уже попадали раньше в подобные ситуации?
- Да.
- Он псих, - пояснил Михалыч и предусмотрительно прикрылся локтем.
- Вообще да, - согласился профессор, силясь рассмотреть в темноте выражение лица Юрия. - Мне кажется, что если бы я единожды пережил подобное…
- Книги, - напомнил антиквар. - Я ж не просто так поехал. Там впереди были книги.
- Что-то настолько уникальное?
- Ну, заранее знать было нельзя… Но это как поиски сокровища. Что-то таинственное, волшебное блеснуло впереди, поманило ожиданием неведомого… Кто бы устоял?
- Я, - твердо заверил Михалыч.
- Не ври. Ты бы первый поскакал туда, как олень.
- Погодите, как же вы все-таки выбрались?
- Обычно. Мимо проезжал КРАЗ. Взял меня на буксир.
- А сколько пришлось ждать?
- Почти сутки.
- Ахренеть, - произнес профессор с Завьяловской интонацией.
- Вова, - встрепенулся Михалыч, - ты учишь плохие слова.
- В европейских языках нет достаточно сильных выражений.
- Вот именно.
- Погоди, - отмахнулся чешский гость. - Ну, а книги-то? Книги, которые вы нашли в той глухой деревне, куда так стремились… Они оправдали ожидания?
- Вполне.
- Не томите, Юрий…
- Охо-хо… Не знаю как сказать… В общем, я купил там несколько древних фолиантов. Но они были без выходных данных. То есть так, сходу, определить где, когда и кем они были выпущены в свет, не представлялось возможным.
- Выходит, вы рисковали зря?
- Э-э… На последних страницах одной из книг (это было Евангелие) я увидел характерную решетку. Знак, который ставил на своих изделиях печатник.
- И?
- Это был знак Ивана Федорова.
- Первопечатника Ивана Федорова? Того, кто первым начал издавать книги на Руси?
- Ага.
Повисла пауза, в течение которой слушатели переваривали полученную информацию.
- Ахренеть, - высказался, наконец, Михалыч, выражая общее мнение.
- А где, где сейчас эти книги? - вопросил профессор дрожащим голосом. Чувствовалось, что он весь трепещет, ожидая ответа.
Юрий пожал плечами.
- У меня дома.
- И вы мне не сказали?
- Вы не спрашивали.
- Но это же… Это… Как я мог знать? Чудо! Уникальное творение. Их в мире единицы! Находка еще одного экземпляра, вышедшего из мастерской Ивана Федорова - переворот в нашем знании о прошлом!
- Гляди, как разгорячился, - заметил Михалыч.
- Вы должны немедленно оповестить научную общественность, - возбужденно говорил профессор, стараясь поймать взглядом выражение лица антиквара. - Ваш общенациональный и культурный долг…
- Что за долг? - заинтересовался Завьялов, который замерз на улице и решил вернуться в непродуваемый ветром салон. - Кто кому должен?
- Да ерунда, - ответил Михалыч, зевая. - Приснилось что-то.
- Верно, - согласился антиквар. - Давайте спать. До рассвета еще долго.
- Как вы можете так спокойно…
- Спи, Европа. Береги силы.