Роза

передать его тебе с трепетом души благоговей-ным.
- Признаюсь, очень удивлен, но вместе с тем польщен. Какое же приглашение имею честь принять от Розы, мой добрый друг?
- Она с подругой со своею – Ромашкой – желает прогуляться в бору сосновом. Меня с тобою Роза приглашает составить им компанию. Но ты, я вижу, уже приглашение от Розы принял.
- Я проявляю лишь уважение к прекрасному творению природы. И это мне весьма приятно. Когда же мы с тобою выступаем к милым дамам?
- Завтра утром. Они нас будут ждать на площади Фиалки.
- Опаздывать нам невозможно, милый Лютик. Во сколько же нас будут ждать?
- В семь утра. Не бойся, я не опоздаю. Не опоздал бы ты!
- А я, по-твоему, способен опоздать на столь ответственную встречу?
- Мне говорить, что я шучу?!
- Не нужно.
Два друга дружно рассмеялись, и смех радовал их души.
- Ну, мне пора, дружище, будь здоров.
- Ты тоже не болей, работай для здоровья.
- Я этим только и живу, ты знаешь.
- Конечно знаю и изнемогаю.
- Изнемогаешь?! От чего?
- От здоровья!
И оба снова рассмеялись.
- Изнеможенье от здоровья ведет к расстройству всех недугов.
- Так пусть же разрыдаются они до исступленья.
- Пускай, дружище Лютик, будь здоров.
- Давай, счастливо, отдыхай.
На этом и расстались оба друга.
А за окном уже светало, и утро свежесть обретало.

II
В тот же вечер Ромашка гостила у своей подруги Розы. Обе трепетали от пред-вкушения завтрашнего утра. И у обеих билось сердце в сладостной истоме.
Позволю лишь себе заметить, что подруги от скуки времени не убивали (как это часто у людей бывает). Для них понятия такие, как честь, гордость, благородство, раду-шие и дружба с уважением глубокий смысл имели наряду с искусством, а также красоту весьма ценили – они благодаря ей жили.
В сердце Ромашки музыка играла. Ах, дорогой читатель, если б было можно на листе бумаги ту музыку волшебную воспроизвести, но, увы, - неведомо искусство это лю-дям.
Хоть нотной грамоте я не обучен, об этом заявляю смело во всеуслышание миру: музыку Ромашки на лист бумажный изложить не можно. Лишь чистый сердцем той музы-кой наполнен может быть до края самого своей души.
На фортепьяно клавиши перебирая, прекрасные, нежные руки Ромашки милой рождают миру музыку великолепную настолько, насколько может воспринять слушателя сердце.
И в этот вечер Ромашка играла вновь свою импровизацию души. Роза, как всегда, была в восторге.
Сама же Роза обладала уникальным прекрасным голосом. Когда же Роза говори-ла, то речь ее была настолько восхитительной, приятной, что невозможно было слушать без восторга. И так славно получалось у нее мысль выразить свою, так четко, как никому и никогда. Вполне возможно причастны к этому были голос и красота ее.
Так вот, подруги обе с нетерпеньем ждали следующего утра. Ромашка музыку иг-рала, а Роза благодарно слушала ее. Но вот настал момент, когда она музыку играть вдруг перестала и обратилась к Розе со следующими словами:
- Я в предвкушенье счастья, милая моя подруга, но счастье почему-то это кому-то будет испытаньем тяжким, но я не плачу – радуюсь ему. Загадка.
- Возможно ли, чтоб счастье было горьким для кого-то? Я лично в этом сомнева-юсь. Если в счастье есть горчинка, она необходима для полного восприятия вкуса. Ведь счастье такое блюдо – каждому свое.
- Тюльпан – загадка для меня, подруга. Цветок, который внешне черен, что от не-го мы можем ждать.
- Лютик, милая Ромашка, друг его, он вызывает вполне благопристойное впечат-ление. Судя по Лютику, Тюльпан загадочный твой - цветок весьма благородный. И, если это так, то цвет лишь подчеркивает его благородную загадочность и должен, по меньшей мере, восхищать.
- Мне сердце шепчет – это так. Как хорошо с тобой, моя подруга добрая.
- Это здорово, моя родная. Но, думаю, пора нам с тобой прощаться. Завтра утром ранним должны мы обе в силе быть.
- Тогда, действительно, пойду. До завтра. К семи на площади Фиалки, доброй но-чи.
- Тебе спокойной ночи я желаю тоже. Хотя, какое там спокойствие! Ведь сердце бьется сегодня сильнее прежнего.

III
Та площадь, дорогой читатель, где встретиться должны герои нашего повествова-нья, располагается в довольно благопристойной обстановке. Кругом прекрасные строенья, которые напоминают дворцов заманчивые своды. Вот только есть загадка в них, что вос-хищает своей непревзойденною архитектурой. Повсюду арки с поразительным усердием искуснейшим рисунком удивляют взор неискушенный узорами неповторимых линий.
А мостовая! Выложена идеально. Комарик носа не подточит. И, знаете, ходить приятно по площади неспешно вкруг фонтана. О сем предмете следует сказать отдельно. Ведь в нем сокрыто воплощенье сути мастера искусства.
Творенье это благородного порыва возвысилось в центральной части площади Фиалки. Вокруг фонтана по окружности волнистой, словно живые, незабудки скромно восседают. И невозможно было разуму поверить, что не живые вовсе незабудки, которые у воды присели немного отдохнуть. Лишь сердце в трепетном благоговенье замирало, ко-гда взор падал на святейшие особы. Загадка же такого поведенья души и сердца заключа-лась не только в живости изображения цветов, что вкруг фонтана восседали, но и в том, что незабудки имели рост в четыре раза превышающий рост настоящих.
Но, что же может представлять собой фонтан, когда предвосхищение его поисти-не могучей красоты (величественные незабудки) благоволят к себе сердца, лишь взгляд коснется их немножко.
Фонтан, когда бы был он сам живой, перед собой мог на колени ставить все цве-ты. И многие в порыве замирали, чтобы колено преклонить, но вскоре понимали, что пред ними только лишь фонтан. Так что же это за великолепие такое?!
Фиалка, в самом центре возвышаясь, раз в десять больше всех живых фиалок, не только красотой своей пленит. Она как рядом незабудки, как живая! Но фокус в том, что это же – фонтан- из каждого цветка вода стекает и на листочки попадает, потом к подно-жию спадает.
Фонтан – огромнейшее впечатленье долины замечательных цветов.

Рассвет проснулся. Потихоньку рассеял свет лучей игривых царство ночи. Приго-товленья начались вступленья дня в свои законные владенья. И утро, свежесть сохраняя, любому, кто готов принять его дары, благоволит и каждого, кто ценит, обнимает вдохно-веньем.
Вот наступил заветный час. Фонтан оделся в платье света, готовый одарить бла-женством восхищенный взор, проникнув в душу красотой своею.
Первым был Тюльпан. Он наслаждался, взирая на великолепие искусства.
Лютик был вторым. Тюльпан, вдохновеньем одаренный, отвел взгляд от предмета красоты и улыбнулся другу приветственной улыбкой. В долгу друг – Лютик не остался и ответил тем же. Друзья присели на скамейку у фонтана и стали ждать. Кого? – мы это с вами знаем.
Лютика, Тюльпана души трепетали в ожидании и упивались радостным волнень-ем. Вокруг все замерло в торжественном молчании. Волнение так будоражило сердца!
Радость у обоих встрепенулась и с каждою секундою росла. В особенности Лютик рад был бесконечно. Площадь почувствовала поступь легкую двух милых дам.
Ромашка с Розой взволнованы не меньше были, когда увидели заветные цветы. Те же, не медля ни секунды ни одной, неуверенной твердой походкой направились навстречу к тем, с кем свидание назначено было в этот предсчастливый час.
И надо же такому было приключиться, когда все встретились и почти останови-лись, чтобы приветствовать друг друга, вдруг поступь величавая Тюльпана, которая к то-му  же была немного не уверена в себе – исчезла вовсе перед самой Розой. Тюльпан, не мешкая, упал.
Какой конфуз. Всем стало так неловко, не знали все куда друг друга деть и делать что – не знали тоже. Конфузией был оглушен и Лютик. Но друг Тюльпана в себя пришел уже через мгновенье. Он другу своему помог подняться.
Тюльпан к неловкой атмосфере подошел иначе: поднявшись, он обвел всех взгля-дом и, посмотрев на дам лукаво, добродушно улыбнулся. Конфуз исчез буквально сразу и след его простыл.
- С добрым утром, - начал приветствие неомраченный происшествием наш герой, - позвольте представиться – Тюльпан. Имею честь приятным утром оказаться в столь за-мечательной компании как эта.
Глаза Ромашки радостно блестели. Тот же блеск заметен был невооруженным глазом и у Розы. Они представились двум кавалерам, и кавалеры достоинство свое не по-срамили и одарили поцелуями их трепетные нежные листочки.
Прогулка оказалась просто восхитительной для всей компании благочестивой. С любезностью достойных кавалеров два друга наших вдохновленных примкнули к дамам: Лютик к Розе, Тюльпан к Ромашке. Дамы, скромное их предложение приняв, позволили себя под руку взять и рады были бесконечно.
Итак, две пары, счастьем опьяненные, неспешной поступью по городу гуляли и незаметно для себя вдруг вышли к дорожке, что вела в сосновый бор. А надо вам сказать, что бор имел дар природный способствовать приятности прогулки, а именно: все сосенки, что по окраине росли, свои верхушки вместе воссоединяли и образовывали свод из крон великолепных, создавая атмосферу спокойствия и дух величия; тем более, что их стволы были стройны, и впечатление возникало присутствия тебя в природном храме красоты.
Герои наши по аллейке храма целый день гуляли и наслаждались тишиной, вол-нующей сердца.
Но день был близок к завершенью своему, и сумерки уж надвигались. Цветы друг с другом попрощались и мирно разошлись под сень своих домов. Договорились же они пред расставаньем о новой встрече у Ромашки в свободный день от доблестных забот. Ро-машка с Розой обещали сыграть и спеть дуэтом и усладить слух утонченный своих двух новых замечательных друзей.





Часть 2
I
Шло время. Множество прогулок, встреч счастливых были позади. Но однажды…
Однажды, нам с вами хорошо знакомые цветы гуляли вчетвером у водопада, ко-торый был свидетелем невинным прекрасных Лютика порывов к Розе. Беседа всей компа-нией велась с немногословной тишиной, внимавшей красноречью чувств прекрасных. По-года ясная была, и солнце радостно дарило тепло благословенное своих лучей игривых.
Лютик на Розу все не мог налюбоваться; Тюльпан с Ромашкою не мог расстаться, и вместе наблюдали водопад, спадающий в пучину брызг шумливо.
И вот Ромашке захотелось поближе подойти к воде. В порыве чувств без страха подбежала к бурлящему потоку и – упала, оступившись. Упала прямо в воду и исчезла в пучине рева громогласного гиганта. И так случилось, что герои наши свидетелями были трагедии ужасной. Тюльпан остановить Ромашку не успел, порыв Ромашки был быстрее. У всех троих в душе оборвалось. Рукой предательского горя пораженные сердца, не ути-хая, кровью обливались.
Никто не мог издать ни звука – настолько горе было сильным…
…О, как шумел он водной гладью, вздымаясь, пенясь, брызгами играя…

II
Вдруг Роза шевельнулась, стремительно, бесповоротно обрывая все лепестки свои бутона, что его внешне обрамляли. Покончив с этим, бросила их в воду в честь Ромашки. Тюльпан и Лютик, по примеру верной Розы, с себя по лепестку сорвали тоже и так же в честь Ромашки их послали в чрево водопада.
Как же потом болели эти раны, зиявшие на месте лепестков. Но сильнее этой боли осталась боль другая – она была значительно сильнее.
Эти две напасти приобретением печальным стали трем