Кошкина любовь

пятнистой. И только ХВОСТ. Хвост был в два раза длиннее и толще котенка. Кисик выглядел, как бельчонок из детской книжки. Дед, держащий его на руках, сказал: «БЕРИ!!! Бери, а то утоплю, третий день стою. Бабка сказала, домой не пустит». Я взяла очень дрожащими руками и поднесла к лицу… «Меня зовут Даша» - тихонько промурчал кисик.
Я гордо шла домой. Мне даже не хотелось прятаться, умолять и виниться. Я уже знала, что я скажу: «Или МЫ!!! Или ТЫ».
И тут по дороге шла навстречу свекровь. Она подошла, взяла Дашу на руки и сказала: "Ой котик!! Надо молока купить. И забрала мою душу навеки.

Даша была почти новорожденным котиком. Я думаю, тогда ей было недели три. Она отказалась есть все, что ей давали. И ее вторая мама две недели каждый день выпаивала ее из пипетки. Кот выжил. А нас стало четверо. Четыре (Я, Маша, Даша и свекровь) кошки – это кошачья банда. Это была сила!!! И мы победили!
Кстати, когда муж пришел домой, Даша на косых лапках доплелась до него и полезла по штанине. Долезла до рук, муркнула и ВСЕ. Башня пала, враг был разбит. У нас появился КОТ!!!

О! Наша Даша была вещь в себе... Она была графиней в душе и крестьянкой по жизни.

Все ушные клещи, блохи и подобная нечисть навещали нас с завидным упорством и жили на Даше с комфортом и наслажлением.

Я боролась, с нечистью как истовый прихожанин, размахивая мечом и ор.... В общем орала, как потерпевшая, очередной раз скупая все средства во всех магазинах

До сих пор не пойму, где она набирала столько зверей, сидя на коврах в цивильной городской квартире
Но больше всего на свете Даша любила сигареты «Герцеговина Флор». Они завалялись в ящике старого стола покойного свекра. За них она была готова на все. Прыгала со стула на стул, каталась по полу, выкидывала цирковые номера… А вот из людей, больше всего на свете она любила ….мужа.
Мы прожили долгих счастливых десять лет. А потом на даче Дашу укусил клещ и она умерла.

Даша была очень гордой кошкой. И когда ветеринар сказал- "Это конец! Больше ее нельзя мучить- " она посмотрела на меня последний раз и простонала -"Уйди. Не смотри".

Я ушла. И унесла ее взгляд с собой.

И потом я сказала мужу САМА: «Все! Больше никаких котов!


ЧАСТЬ 3. ДЖУЛИЯ БОНИ ДЕ ЛОРИ

Итак, я сказала мужу : " Все больше никаких котов"

И две недели по его квартире слонялось зомби. Вот прямо слышу чье-то презрительное: "Дурь! Настоящая истеричная бабья дурь. Всего лишь кошка, а на свете столько горя. И нет у нее настоящих проблем. С жиру бесится, корова". И ведь проблем было действительно много. Работала на двух работах, училась в аспирантуре, писала диссертацию, а по вечерам носилась по булочным, деньги за товар собирала (подрабатывала). Смутное, тяжелое время было. Скучать и дурить особо было и некогда. Купи-достань жратву - основное развлечение... Сыр сами варили из творога и коньяк делали из лаврушки, может кто помнит.
Ну вот, не поверите, горе мое было настоящим. Мне было так плохо! Кошкин последний взгляд, прощающий и человеческий, я и сейчас его помню.
Короче, от всех этих переживаний, мне стало плохеть. Я стала терять сознание в метро ну и так далее. И муж, посмотрев на меня, как на идиотку, и поняв, что я - его божий крест, схватил и потащил....
Вы думали к психиатру? Не, не угадали…! На Птичий
Что мы там делали, я помню смутно. Мы очень долго бродили по рядам, мне совали разных котят, чего-то доказывали. Но мои руки, кожа, нос и сердце помнили Дашку и ничего не чувствовали. Я никого не хотела.
Очухалась я в автобусе. Из за того, что мягкие коготки царапали меня за шею и пытались выбраться наружу. Перед моими глазами очутились серые огромные толстенные щеки. Они занимали все пространство мордочки и уходили куда - то вдаль, за спину. Кроме щек ничего вроде больше и не было. И только, присмотревшись, я увидела, что есть глазки. Но они были того же цвета и сливались с пейзажем. Кошка сказала МРРР...
А я ничего не ответила.
То, что я промолчала тогда, она мне не забыла. Наша любовь проходила в обычной русской манере "стерпится-слюбится" И хотя кошка была британкой, она поняла всю трагическую глубину непознанной русской души.
Звали ее Джулия Бони Де Лори. Она была голубых кровей. Она была глубоко интеллигентной холодной англичанкой. И я вначале была уверена, что она ела специальными приборами яйца всмятку и овсянку по утрам. И папу ее звали СЭР.
Но хрен там. Все оказалось прозаичнее. Заводчик велел давать ей мелко нарезанное сырое мясо, я и дала. Джулию Бони де Лори прохватил такой профузный понос, что она быстро превратилась в Джульку ( ну а позже, просто в Жулика), а муж выпучил глаза и понесся по всем магазинам в поисках кошачьего!!! сухого молока. Молоко он нашел, оно стоило бешеных бабок, было упаковано с красивую алюминиевую банку с улыбающейся кошачьей мордой на этикетке, но Джулька его жрать не стала . Она посмотрела на нас с жалостью и сказала: "Идиоты! Я буду кушать только сухой корм, а эту гадость жрите сами". И всю жизнь кроме сухого корма больше ничего не ела. Кроме кураги, изюма и меда, конечно. За это она могла продать душу. Оказалось, что ее папой был не СЭР, а коала...
Ну а кошачье молоко (спасибо заводчику), мне еще долго хотелось подмешать мужу в кофе. Но я удержалась.
Маленькая Джулька была очень большой хулиганкой. Она враз спустила в лоскуты новые и очень дорогие по тем временам обои (мы месяц жрали одни макароны, чтобы их купить). Часами она висела на тюле вниз головой. В доме не осталось ни одной статуэтки, которая бы могла спокойно и без страха стоять на полке. Она доставала их даже из - за закрытых дверей. Дочка разучилась по- человечески ходить по коридору. Сначала она выглядывала из за угла, тихо – тихо, как мышь… Осматривала пейзаж… Потом разворачивала ноги пятками вперед и бросалась в коридор, как в омут. Но все было бесполезно, Жулик с радостным криком: «Ату ее», подскакивал и впивался в нежную, мягонькую, толстенькую пяточку.
Наша любовь развивалась медленно. И сердце мое довольно долго молчало. Она слегка трепетало только тогда, когда Джулька подползала ко мне и выпрашивала кефир, нежно мурча. Тогда мы обнимались, и я кормила ее кефиром из своей ложки. Я подозреваю, что она ненавидела кефир, и потом за углом долго полоскала рот в своей миске. Но ведь надо было что-то делать с этой непознанной русской душой.
Джулька стала взрослой, шикарной и достаточно флегматичной кошкой. Куда делся озорной котенок, знает только мама – британка и папа-коала. Холодная британская кровь не позволяла ей фамильярностей. Она почти никогда сама не садилась на колени. Но она очень любила читать. И когда я читала или писала, она часами сидела рядом, вплотную, прижавшись к моей ноге. И внимательно просматривала каждую страницу.
Но что с ней творилось, когда она просила кота!!! Этот звук описать нельзя! Нет таких нот в нотной азбуке, которые могут это передать. Все соседи забивались под диваны, а по утрам просили сделать что-нибудь с этим.
И мы повезли Джульку к коту. Любовь стоила 50 баксов, для нас это было почти неподъемно, но выбора особо не было и мы повезли.
Огромный монстр, Кот-сексуальный маньяк, выходил из своей комнаты полчаса. Вернее уши уже вышли, и он вроде довольно быстро шел, но никак не кончался, хвоста не было. Когда он все же весь вышел, то я поняла, что на месте Джульки я бы срочно ушла в монашки. Но Джулька надулась, и по-английски ушла под хозяйскую кровать. Хозяйка сказала: «Не волнуйтесь, не было еще такой кошки, которая бы его не хотела». Но видно Джулька оказалась первой и когда мы приехали, оказалось, что надо еще три дня и 50 баксов. Мы почесались во всех опустевших местах, но деньги отдали.
100 баксов не принесли серых плодов, чемпионов мира среди британцев. Джулька осталась гордой и нетронутой девушкой.
На работе надо мной ржали все. А один сказал: "Да я вам такого ипаря принесу! Вон у нас во дворе рыжий с половиной хвоста гуляет» . «Нет!» - сказала я. Мы блюдем чистую британскую кровь и не размениваемся на местных жиголо». Но к мужику присмотрелась повнимательнее, знает- же наверное, что говорит! Но это уже другая история…
Через шесть лет в нашей семье произошли перемены. Так случилось в моей жизни, что я ушла из дома. Ушла ничего не взяв, попросила только Джульку. Но муж сказал - бери что хошь, хоть микроволновку. Джульку не отдам. Он всегда умел пользоваться чужой слабостью.

Периодически я заезжала к свекров, мы очень друг друга любили. Джулька по- прежнему была холодной и флегматичной. Но когда я садилась в кресло, она забиралась на подголовник и укладывала лапу на мое плечо.

Сейчас ее уже нет… Она тоже ушла к кошкиным богам.

ЧАСТЬ 4. МУРКА
Четвертая часть должна была получиться короткой.. Но я писала, писала и все равно описала не все. О Мурке столько бы можно было еще рассказать!

… И ушла я без котов в ночь! А когда ночь рассеялась, увидела я вокруг себя славный город Мухосранск. Это был чудесный город.
Но меня занесло опять! Я ведь о котах!

Прискакал ко мне мой котенок Машка, посмотреть, что наделала больная голова заблудшей матери, сказала, смахивая с себя всю мою дурь и аромат большого города: "Три дня на оленях к тебе перлась!" Осмотрелась, поежилась и мурлыкнула - как вы думаете что? "А давай я привезу тебе кота!"
Я, конечно должна была сказать: "Привези", но я еще не была уверена, что жива, что буду жить дальше вообще, и главное – я не знала, будет ли мне на что кормить кота, потому что сама я ела не всегда.
В общем, тогда кот не случился. Зато случился мой второй муж, а вместе с ним его мама, а вместе с его мамой.... МУРКА!!!
Мама жила с Муркой в другой стране и была очень больна. Мурке было 12 лет, она была старой прожженной проституткой, которая спускалась к ожидающей ее своре котов, ежедневно со второго этажа, через балкон по винограду.
Видно в Мурке что- то было, потому что коты, несмотря на ее почтенный возраст, трахали ее, не переставая, и их энтузиазм нарастал в геометрической прогрессии по отношению к Муркиным увеличивающимся годам.

Котята безжалостно топились бабкой в ведре, но я еще этого не знала, жила в романтическом неведении, и ауре рассказов о красоте Муркиной любвеобильной души. Бабку, впрочем, я тогда не знала тоже. А рассказы мне рассказывались не зря. Это я поняла позже.

Любовь, это почти всегда сказка с плохим концом! Так случилось и с Муркой, а чем она хуже нас? И на тринадцатом году ее почтенной жизни, какой -то местный ипарь снова заделал ей котят.
Муж мой тогда поехал к маме, она лежала в больнице в тяжелом состоянии. И когда приехал, увидел, что в тяжелом состоянии и Мурка.
Эта старая корова разродится уже не могла! И муж, видя что кошка вот-вот отдаст концы, схватил ее и помчался в ветеринарку. Мурку прооперировали, удалили ей все и отдали обалдевшему мужику, который всегда раньше думал, что коты бывают только на помойках.

Мурка болела тяжело. Выходя из наркоза, она постаралась оторвать голову (ну или хотя бы руку) здоровенному лбу, который пытался перевязать ей пузо. Образование врача ВМФ, позволяло ему каждый вечер, ставить Мурку в ванну, задирать ей хвост и делать клизму. «И это я за этим стал подполковником медицинской службы!» - матерился бедный моряк. И потом плача, он вливал ей в глотку кефир.
Но