Мандала

Cosmos  

Стоило идти так долго, чтоб вернутся к тому, с чего всё и начиналось?
Исчезло всякое желание влиять на структуры микрокосмоса, космоса и других вселенных. Не то чтобы лень, просто всё устраивает. Так было в раннем детстве, до наступления юности, когда мир стал казался то слишком большим, то слишком маленьким, то глупым, то слишком сложным, то прекрасным, то безобразным и несправедливым.
Мне, как вчерашней пятилетней девчонке, что "каталась" во дворе на соседском мотоцикле, нахлобучив на голову огромадный мотоциклетный шлем, сosmos сегодняшний приходится в самый раз.



"Отец становится сыном в другой жизни, мать становится женой, а враг становится другом - это всегда меняется. Поэтому, нет ничего определенного в Сансаре." (Будда Шакьямуни)


Это многое объясняет. Я догадывалась, что мы встретились только для того, чтоб перемирием закончить войну, начатую тысячи лет назад. Или добить друг друга.
Конечно, об астрологии никто не задумывался, ведь об этой науке стали говорить только в конце 80-х, и последователями сего учения никто не стал, но возможность оправдать свои бесчинства в отношениях с ближними с помощью зодиакальных классификаций пришлась по вкусу каждому из нас.
Когда-то перенаселённость нашего дома «овнами» моя сестра, единственное «членистоногое» в семье, называла проклятием и сбежала в Смоленск сразу после окончания школы, наверняка, потому, что ей даже меня - младшую сестру с разницей в шесть лет победить было невозможно. Оставшись втроём, мы воевали меж собой за власть и свободу беспощадно и беспринципно, плюя с высоких колоколен (каждый со своей) на межродственные связи.
Не спасало даже то, что отец пропадал в рейсах по полгода и бывал дома не белее трёх-четырёх месяцев в году. Мне порой и этого хватало, чтоб ощутить на себе деспотизм сплоченных любовью ко мне "баранов". Мама, кстати, гениально исполняя роль «хранителя кошары», на самом деле являлась, как подстрекателем, так и главным агрессором, тиранившим не только меня, но и свободолюбивого архара-отца. Но он-то спасался в морях, а мне же пришлось "отбиться от рук" к шестнадцати годам.
Злорадствуя, искренне надеялась, что за неимением «барашка-отпущения» эти двое когда-нибудь забодают друг друга, но ничего подобного не случилось.
Вернувшись через семнадцать лет, я поняла, что все "овны", включая меня, перебесились. Каждый по-своему: отец - «бороздя» Атлантику до самой пенсии, в страхе за «перестраиваемое» будущее; я – просторы большой родины, наживая горький, а потому, бесценный опыт; мама – храня семейный очаг, в тоске по всем нам, включая «членистоногов». Теперь у каждого своё пространство, отвоёванное друг у друга, у самой жизни, и одно на всех вечнозелёное пастбище, на котором уютно не только баранам - сестра теперь чувствует себя с нами вполне безопасно.
Правда, в доме уже вот-вот подрастёт "тигр", но я переживаю исключительно за «хищника», а
не за «парнокопытных».



pater familias


Как я ненавидела пианино!.. Но ещё больше мать, которая гонялась за мной со шлангом от стиральной машины наперевес, прививая любовь к музыке. И как же я любила оставаться дома одна! В зале, на полу, раскладывала огромную карту мира и «путешествовала», ползая по городам и странам, о которых иногда рассказывал отец.

- Папа, возьми меня юнгой в море! Умоляю тебя! Я смогу всё-всё делать, честное слово! Я не могу больше здесь жить, я умру!..

Не взял. По сей день отец для меня - загадка. Как все моряки, говорит мало, переживает молча и вспоминает "про себя". Называет меня «моей дочерью», чем явно льстит. Я не знаю математику так, как знает её он. К тому же, мне никогда, наверное, не прочесть столько книг.
Ни разу не видела его слабым. В том году, правда, он выдал мощную эмоцию, когда, выпив лишнего, раздавил свои любимые часы:

- Всё, это конец… Я - старый лысый ... пень…

Но, увидев меня в дверном проёме, тут же принял невозмутимый вид.
Бывает, шепчем ему с сестрой, обнимая с двух сторон:
- Как же маме повезло - второго такого мужчины на свете нет!



Dies diem docet
Последующий день – ученик предыдущего дня.


Родители никогда не считали меня особенным ребёнком, а зря. Нет, внимания мне хватало, даже с избытком, и хвалили много. Правда, лет до шестнадцати, а потом засомневались. А вот это было совсем зря. Ребёнка не может испортить переходный возраст! В этот период взрослеют, а не превращаются в неблагодарных скотин, неучей и хамов. У меня, пубертатной, был абсолютно особенный внутренний мир. Всё, чего мне не хватало для юного счастья - это статуса неприкосновенности для моей хрупкой душевной конструкции.
Зачем мать докучала глупыми вопросами: «о чём ты думаешь, что ты рисуешь, что ты пишешь, что читаешь?» Почему, когда мне было тринадцать, её это так не интересовало, а тут вдруг столько вопросов? Откуда появились эти жесты – помахивание пальчиком, мол, «смотри у меня…», нотации на сон грядущий, напутствия на дорожку? Разве не она до этого меня воспитывала? Ведь ставя под сомнение мою личность в пятнадцать, она ставила под сомнение всё то, что вложила в меня сама от самого рождения до этих самых пятнадцати!
Сейчас мама говорит, что всё это потому, что я ей совсем ничего не рассказывала. И не надо было давить, мама! Могла бы и сама заметить мою необыкновенность и относиться ко мне осторожнее, деликатнее что ли, даже если никаких необыкновенностей и не было!
Кстати, что там делает мой ребёнок. Время двенадцать, а свет в комнате горит. Наверняка, занят в ноутбуке. Пойдёт в душ, проверю - по каким таким сайтам он там шастает. Спрашивать бесполезно - партизан тот ещё. На днях невзначай обронил, что уже несколько месяцев «барабанит» в рок-группе. А ведь каждый день спрашиваю: "что нового, куда идёшь?" Надо проследить, что там за «банда», мало ли…



Decipimur specie recti
"Мы обманываемся видимостью правильного" (лат)


Мой дом живёт в моей голове, это факт. Я вижу и слышу всё происходящее не только в других комнатах, но и во дворе, и в палисаднике, стоит только закрыть глаза и сосредоточиться. Проверено много раз. Закрою глаза, «вижу»: мама сидит на кухне с книгой. Захожу – точно:

- Опять английский учишь, мам? Зачем он тебе?
- Просто интересно.
- Ну-ка, скажи что-нибудь.
- Нет, я только читать могу, а говорить - нет, не умею пока.

Наша Лара для меня такой же неопознанный объект, как наш папа. Капризная натура с характером дровосека. Для неё не существует слов «не могу», «не хочу», «не умею», не признаёт болтунов и проигравших. Лара уважает героев с их героическими поступками, даже, если результаты этих поступков плачевны для самих героев и всего окружающего мира.
Свой героический потенциал, вероятно, маме реализовать не удалось - она же трусиха. Высоты боится панически, при виде «мышА» падает в обморок, рыбу чистить всегда боялась – «она меня схватит за руку , вон, как рот открывает!». Поэтому, подвиги Лары не только лишены всякого риска, но и полезны, по её (конечно же!) объективному мнению: физзарядка, самоистязания англ.язом и голодания по два-три дня в месяц.
Совершив очередной героический поступок, мама тут же переключается на ближнего, требуя не менее героических свершений: ей немедленно хочется генеральных уборок, ремонтов, перестановок или "хотя бы, ну, хоть чего-нибудь", что подтвердит нашу «боевую готовность».
В этот Новый год мы подарили ей тренажёр, имитирующий «ходьбу на лыжах», так что пока мамину тягу к "утруднениям" удаётся переадресовывать:

- Лара, иди на лыжах походи, а...

Позавчера папа вынес кресло в палисад, затем вывел маму. Находясь в своей комнате, которая находится совсем в другом "крыле", я прекрасно «видела» как рьяно она принялась за уборку клумбы. «Так... начала с гортензии, когда доберётся до крокусов, надо успеть выскочить – выдернет!"

- Мама! Это крокусы, не трогай!

Расскажи я о «доме внутри меня», она захочет результата более ощутимого. Например, чтоб я звонила из ванной по мобильному и докладывала:
- Борщ закипел!
или:
- Папа перепрятал графинчик...

Нет, этим не удивишь. Она и так знает, куда и что прячет папа, изображая при этом полное безразличие к его секретам.
А если признаюсь, что «вижу» далеко за пределами дома? Что могу «дойти» до любой точки города, видя при этом, не только асфальт под ногами с трещинками да ямками, витрины магазинов, фасады домов, машины, но и людей; и не просто «вижу» - кто во что одет, но и слышу их голоса?
На море «пешком не хожу», на большие расстояния лучше «летать», хотя это тяжелее: по Светлогорскому направлению, например, «глазу» особо цепляться не за что – поля и поля, и дорога под кронами деревьев – ни разноцветных машин не видно, ни железнодорожных переездов. «Проскочишь» быстрее – "незачёт", мысль тут же плющится, расплывается и… возвращается домой.
А вот вчера получилось, три минуты - и я на берегу. Вода холодная…

- Мам, я на море только что была.
- Когда ты успела?
- Только что. Я мысленно, мам, ты тоже так сможешь, если захочешь, это очень хорошая тренировка памяти и не только.
Сосредотачиваешься на себе, потом на окружающем, потом выходишь из дома, фиксируя внутренним зрением каждую мелочь – ступеньку, порог, дверь, а потом…
- Делать тебе нечего. Погода хорошая, села да поехала, чего мучиться-то, а меня в праздники отвезёшь...

Нет, я никогда не знала и не узнаю эту женщину до конца.



"Hoc est vivere bis, vita posse priore frui"
Уметь наслаждаться прожитой жизнью – значит жить дважды (лат)


- Почему ты не куришь в пепельницу? Я же выкинула эту банку вчера, ты её из мусорного ведра достала, что ли?
- Мам, это другая, видишь, написано - "Скумбрия", а той было написано - "Тунец".
- Не понимаю, что за удовольствие курить, пялясь в консервную банку, если можно любоваться чешским хрусталём.
- Мама, курение вообще сомнительное удовольствие.
- Хорошо, что ты это понимаешь. Но куришь ведь всё равно?! Так делай это красиво!

Ни за что. Мне нравится курить, сидя на полу в ванной , пялясь на «консерву», нравится «гулять» по городу и «летать» к морю, не выходя из дому. Нравится, что на самом деле домашние не придают значения тому, что мне нравится.
И ничего не нужно менять - ни в микрокосмосе, ни в космосе, ни во всей вселенной.
О чём я сегодня не упомянула, так это о кошке.
Ну, а что о ней? Животное и так обнаглело – оно всюду: на окне, под окном, в шкафу, в хлебнице, на клавиатуре, под одеялом, не хватало ещё «выписывать» этот персонаж в серьёзной прозе.

2013