существование, - какая разница, спрашивает Деррида, между писанием (текстов по) теологии и писанием (текстов о) Бытии, относительно Бытия.
Говорить ради ничто - не есть; это (не значит) не говорить. Помимо всего прочего, это (не значит) не говорить ни для кого.
Е.Гурко "Что в имени тебе моем"
Чем была бы вся смелость, если бы не находила себе постоянной опоры в опыте сущностного ужаса? Мы лишаем достоинства существо смелости в той мере, в какой принижаем сущностный ужас и проясняющееся в нем отношение бытия к человеку. Смелость, однако, способна выстоять перед Ничто. Смелость узнает в бездне страха почти нехоженый простор бытия, чей свет впервые дает всякому сущему вернуться в то, что оно есть и чем может быть.
М.Хайдеггер "Послесловие к "Что такое метафизика"
Мы растения, которые - хотим ли мы осознать это или нет - должны корениться в земле, чтобы, поднявшись, цвести в эфире и приносить плоды.
Иоган Петер Гебел
Но беречь малое надо. Чтобы не иссякли родники...
Владимир Сидоров "Здравствуй, город"
Мечту, любовь и прах земли.
Все это вместе собери.
Сложи в мешок и завяжи.
Пойди на луг, там закопай.
Но только ты не забывай,
Что ночью тихой под луной
Поманят длинною тропой
Твои укоры и мечты
И тихо спящий прах земли.
Алексей Ушенко
За порогом смерти, по Хайдеггеру, ковчег Ничто. То есть Ничто как Таковое, не то, что может установиться исключительно в сознании. Сознание, испытываемое Ничто, выступает как трансцендентальное Ego.
Когда Ничто ничтожит, сущее в целом входит в место, которое сохраняет его как сущее. При этом Ничто, проникающее в сущее и пронизывающее его, Само Оттуда. Но Ничто и сущее - не единственное, что в этом месте име-ется. В Нем все и ничего, и одновременно в Нем отсутствуют как все, так и ничего. Оно бесконечно от-клад-ывает свое содержимое, выделяя простор для все нового другого.
Место это - Gegnet, горизонт Другого. Dasein как экзистирующее существо постметафизического человека благодаря свышепосланной причастности Gegnet-у получает в распоряжение то малое, что, развертываясь, становится большим. Dasein настраивает себя размыкающе по отношению к дарованному (даруемому) ему.
В нашем здесь-бытии Gegnet - это клад, а клад, мы знаем, есть сокровище. Сокровище как клад принадлежит земле, которая его у-крывает, оставляя при сущем, со смертными. Так, мы приходим к Geviert (Четверице) как лику бытия. В "Письме о гуманизме" Хайдеггер писал, что бытие есть Оно Само, что испытать и осмыслить его предстоит будущему мышлению. Сейчас, во втором десятилетии двадцать первого века, когда Gestell достигает своего апогея, как никогда необходимо сказание бытия.
Небо и Земля, как скрепляющиеся области Geviert, стягивают бытие. Человек как пастух бытия беден. Но бедствует он не ради бедности самой по себе. Бедность поддерживает нужду. В нужде слышен зов, зовущий из дали в даль. У-кореняющая нас в себе Земля отпускает нас к Небу. Но Небо, в отличие от Земли, высшая область Geviert. Мы не должны уподоблять ее некоему безличному, анонимному богу. Когда человек из-ымается из здешнего, мы, провожая его в последний путь, увековечиваем память о нем как путнике на Земле. Для нас, оставшихся, он - символ, посланник Небесного.
Основывыя Da в нашей экзистенции, мы утверждаемся, заступаем Нет и его источник - Ничто. Так, мы переносимся в бытие. Трансцендировав, покинули ли мы сущее в целом. И да, и нет. Да, потому что бытие - не сущее. Нет, потому что впервые позволили сущему быть как сущему.
Dasein в равной степени одновременно свойственно попущение и пропускание происходящего, каким бы качеством - положительным или отрицательным - оно не наделялось.
По-пущение - это продавливание. Сам Dasein при этом по-пуск-ается, то есть не задерживается, не запечатлевается в картине. Механизм попущения срабатывает сразу, как только мы ставим себе за цель овладеть сущим как объектом, заранее противопоставив ему себя в виде субъекта.
Про-пускание - предоставление продавленному возможности удалиться, пройти, дав приблизится и настать другому.
Присвоенное и, соответственно, усвоенное бытием, Dasein автоматически перестает быть элементом антропологической ойкумены и рассматривает последнюю как цивилизацию-ренегат, отпавшую от бытия. Недоступное для мнений и толков Man (людей), Dasein отшатывается в сторону Ничто, в молчании выковывающем его. Между тем обособление Dasein происходит за счет со-бытия с другими, так что другое других оно, придерживая, зажимает и возвращает другим уже как их собственное, давая другим сбыться как другим.
Но расщепление как рас-щепление бытия и сущего для Dasein фатально. Для здешнего он - осколок разбившегося целого, тень ускользнувшей видимости.
Такова судьба Dasein, заимствованная Ereignis (Событием бытия). Dasein набрасывает себя в то будущее, откуда откроется первое как первое, без чего не состоится последнее как последнее.
Пробудиться от забвения бытия к Иному
На пути фундаментальной онтологии и дальше
Метафизико-конструктивистское исследование
Пути мысли непредсказуемы. Это хорошо видно на примере творческой эволюции М.Хайдеггера, ранний и поздний периоды которой продолжают разделять. На неоправданность такого подхода указывает нам интересная история-метафора, рассказанная Карлом Фридрихом бароном фон Вейцзеккером : " Однажды он (Хайдеггер) повел меня по лесной дороге, которая сходила на нет и оборвалась посреди леса в месте, где из-под густого мха проступала вода. Я сказал:" Дорога кончается." Он хитро взглянул на меня: " Это лесная тропа (Holzweg). Она ведет к источникам." Так, хайдеггеровский Kehre (Поворот) прочитывается как переосмысление и размыкание границ его же "Бытия и времени".
То же в случае со мной.
Настоящая работа удивительным образом возвращает меня назад к истоку собственной мысли, воплощенной в сочинении с незамысловатым названием "Эмоция", датированном 20.11.08 . Посему данный текст представляется встроенным в координаты более раннего. Это место, откуда мысль поворачивает к положившему ее началу, чтобы переоткрыть его.
Но переоткрытие произойдет в том случае, если "Пробудиться от забвения бытия к Иному" будет признана самодостаточной.
Поэтому для правильного понимания стоит подчеркнуть следующее. Если в "Эмоции" главенствующей являлась идея тоски человека по универсальной полиморфной структуре, то здесь три центральных темы:
разработка Ничто в смысле Sein (бытие сущего), чья истина заменяет антропологический смысл жизни. Переживание Ничто тут как психический феномен онтологизируется так же, как это сделал Хюбнер Бенно в отношении Хайдеггера в книге "Смысл в бессмысленное время";
раскрытие перспективы Gegnet-а (Крайствующий край), который я толкую как некий сплав бытия с инобытием, бесконечностью по Левинасу, со-стыковывающий нетствующее ЕСТЬ бытия и Иное;
своего рода кибернетизация Dasein (здесь-бытие, присутствие), продиктованная разделением надежды с Хайдеггером на то, что Gestell (Постав) как сущность техники может стать для нас Остовом - измерением констелляции бытия, где человек и бытие взаимопринадлежны, вручены друг другу.
Хайдеггер на протяжении всей жизни не переставал говорить о том изначальном и одновременно последнем, чему мы, будучи земными существами, в сущности своей принадлежим. По моему мнению компроментация хайдеггеровского бытия в смысле концепта трансцендентальной субъективности отказывает, так как редукция, о чем ниже, не снимает бытие, а раскрывает его как присутствие присутствующих сущих. Поэтому Хайдеггер - феноменолог до мозга костей.
С другой стороны, дом хайдеггеровской мысли целиком паралогичен. В нем нет места строгим понятиям академической философии, а, напротив, царит спокойное согласие. Изъявившему желание ступить на его порог следует избавиться от пред-ставляющего мышления и выдвинуть себя в Ничто, то есть бытие, тотализирующее сущее в целом. Совершающий скачок в бытие порывает со всем сущим. Но там, где сущее кончается, бытие как Другое всему сущему основывает последнее и дает человеку в качестве Dasein взглянуть на сущее как сущее в его изначальной чистоте. Иначе говоря, Ничто ничтожит сущее, а бытие как Бытие позволяет ему быть, присутствовать.
Бытие не бытийствует без Нет и тотального отрицания, которое нет-ствованию предшествует. Уже позже Нет отрицания может быть снято отрицанием отрицания. Когда ЕСТЬ бытия будет продумано соразмерно своему существу, тогда только Ничто отступит, из-ничтожившись в своей ничегожести. А пока Ничто неизбежно и даже требуется, чтобы, разверзшись в полную мощь, явить нам сохраняющую даль Gegnet-а.
"Не исчезнет из памяти ничего" - надо понимать так, что из сознания не элиминировать сознания Ничто. Но Ничто - это ничто сущего. Ничто сущего - не бытие. Бытие неприкосновенно, независимо, отпущено. Психика должна отмереть, чтобы заполнить пустоту бытийного ничто и вывести сущее как священную простоту в мирение Мира.
Онтика (сущее) и онтология (бытие) есть реальное различие. Страх (Furcht) и Ужас (Angst) тому подтверждение. Страх, как и Ужас, возникает в силу присутствия, но лишь замыкает, парализует Dasein. Ужас же исходит от Ничто сущего, отнимает нас у сущего и отсылает к бытию, в конце концов поселяя при сущем.
Ничто ничтожа сигнализирует, то есть от-зывает-призывает, чтобы в Отказе от локализации в сущем Dasein смогло свободно неантизировать себя. Лишь изнутри Ничто Dasein способно обновиться и выйти в непотаенность с запасом для Иного. И все же там, где мы всем сердцем уповая на Бога кладем начало сверхчувственному потустороннему, все еще скрыто правит бытие. Иного нет, бытие есть. Иное отсутствует, бытие присутствует. Присутствие бытия - это то, что было, что есть и что будет. Иное - это то, чего не было, нет и не будет. Отсюда - недосягаемость Бога, но не недостижимость. Радикализируя Хайдеггера, можно сказать: пока мы не вникнем мыслью в то, что есть, мы никогда не сможем принадлежать тому, чего нет.
Сущее-человек бросает себя в Открытое. Сущему-человеку, однако, важно не бытие как таковое. Бытие нужно сущему-человеку потому, что благодаря бытию для него есть Бог. Сущее-человек споспешествует не будущему как таковому, ведь даже самое отдаленное будущее уже есть, име-ется в бытии. Сущее-человек ропщет об Ином, жаждет познать Непознаваемое, ибо его уже теснит грядущее познание сущего в целом. В отличие от установки на покорение мирового пространства, которое все равно имеет предел, сущего-человека манит Ближайшее как обиталище тайны бытия, неуловимого для бесконтрольного технического прогресса. Именно Ближайшее сокрывает покуда еще не разделяющий переход.
Стоит отличать Будущее постметафизической мысли, влекомой брезжущим вдали новым началом, отмеченным Ereignis (Со-бытием), начальность которого
