объявления регистрации на их рейс Одесса-Вена.
В Вене они были около семи часов вечера, затем купили билеты на скоростной экспресс Вена-Цюрих - Берн и около десяти вечера встретились с Профессором, с которым Пётр созвонился из Вены. В четверть двенадцатого они пили чай в особняке Профессора, который их привёз туда на своей машине. Пётр представил Дмитрия Профессору и, затем, они рассказали ему все, что за эти дни с ними случилось.
Поскольку день у них выдался через чур насыщенный, они договорились сегодня не обсуждать планы на завтра, а отдыхать. Дмитрий попросил разрешение Профессора на один звонок в Россию. Набрав номер подруги жены, через минуту он, уже, разговаривал с Татьяной. Доложил ей, что они на месте, что за два, три дня думают решить проблемы и к оговоренному с Татьяной сроку, он планирует прибыть домой. Окончив разговор, Дмитрий прошёл в свою комнату, которую ему выделил Профессор рядом с комнатой Петра, из которой доносился мощный храп.
Дмитрий лёг в постель и последней его мыслью, перед тем как заснуть, была мысль о том, что Пётр сильно устаёт, что понятно потому, что Петр на девять лет старше Дмитрия…..
Утром около девяти часов утра в комнату Дмитрия постучали.
- Войдите, - крикнул он по-русски.
Никто не входил, но стук повторился.
- Войдите, - рявкнул Дмитрий, - кому там делать нечего. Это ты что ли, Пётр?
- Дверь приоткрылась и в неё проскользнула молоденькая девушка в белой наколке, на чёрных волосах, в тёмно-синем платье с кокетливым белым передничком.
- Иншулигум зи бите, майне херен, - произнесла она тоненьким голосочком, - херр Профессор леден зи ин шпайзегастштете.
(Прошу прощения мой господин) (господин профессор приглашает вас в столовую)
- Данке шеен юнге фрау. – ответил Дмитрий, - етс их геен.
(Благодарю вас девушка) ( сейчас иду)
Дмитрий встал, принял в ванной комнате душ, оделся и прошёл в столовую, откуда слышалось позвякивание столовых приборов.
За большим столом, уже, сидели Профессор и Пётр, их обслуживала та молоденькая немочка, которая разбудила Дмитрия. Как только Дмитрий сел за стол она поставила перед ним тарелку с молочной рисовой кашей, яйцо, сваренное в мешочек, и на блюдечке два тоненьких кусочка белого хлеба и два кружочка сливочного масла. Дмитрий знал обычаи немцев, более трёх лет проработал в Германии в посольстве СССР в ФРГ. Поэтому, ничему не удивляясь, он намазал маслом кусочек хлеба и приступил к каше, после неё ложечкой выбрал яйцо, которое стояло в специальной подставке. В этот момент ему подали чашку с горячим кофе. Кофе был натуральный и не плохой и Дмитрий, с удовольствием, прихлёбывая кофе, ожидал начала разговора. Профессор попросил Астрид (так звали эту немочку) оставить нас и никого в дом не пускать. Он сегодня никого не принимает потому, что к нему приехали друзья.
- Яволь, - по-военному ответила она и, выйдя из столовой, прикрыла за собой дверь.
- Я обдумал ту информацию, которую вы мне вчера сообщили, - начал Профессор разговор, - в принципе, вы всё сделали правильно. Я тоже считаю, что пасти вас будут ещё дней пять, шесть. Затем они будут вынуждены снять наблюдение. Но, Дмитрий Борисович прав, может быть, информация о наших достижениях достигла ушей тех людей, которых она никогда не должна была достигнуть. Вариант не исключается, хотя, из логических умозаключений этого не должно быть. Точно мы будем знать после возвращения Дмитрия Борисовича домой.
- Теперь о самом главном, - продолжал профессор, - документы на изделие вы привезли с собой. Мы арендуем опять депозитную ячейку в любом швейцарском банке лет на сто и документацию сохраним в этой ячейке, а вот как перевезти через границу само изделие, это серьёзный вопрос, который требует обязательного решения. Однако, обсудив и просчитав все варианты я предлагаю не везти изделие через границу а уничтожить его. При наличии документации мы всегда сможем восстановить изделие. Единственное, что нам нужно продумать и решить – это механизм преемственности, поскольку ни я, ни Пётр, не можем быть уверенными, что нам удастся найти преемника, которому можно будет доверить хранение документации нашего изделия. Дмитрий не молодой человек, но всё-таки он на десять лет моложе меня и на девять лет моложе тебя Пётр. Поэтому я считаю, что хранителем изделия мы назначим Дмитрия Борисовича с обязательным условием подобрать молодого человека воспитанного и глубоко порядочного, чтобы передать ему все права хранителя. Я так же предлагаю, чтобы предельным возрастом для хранителя был возраст в шестьдесят лет. Но за полгода до шестидесяти лет он должен отыскать и передать новому хранителю его права и знания.
- Как родители изделия, мы с Петром считаем, что лучшими хранителями могут быть лишь люди связанные родственными узами с предыдущим хранителем. Для успешного решения вопросов связанных с обеспечением безопасного хранения изделия в руки хранителя будут передаваться огромные средства, которые мы завтра попытаемся перевести счёт Дмитрия Борисовича. Если нам удастся получить деньги, которые предназначались Пугачёву за измену и продажу изобретения представителю иностранной державы, то мы эти деньги используем в качестве фонда хранителя. Если же американцы, по какой-то причине, заморозили этот счёт, будем искать другие источники для создания этого фонда.
И последнее, - резюмировал профессор, - мы с Петром берём обязательство составить список необходимых и достаточных условий общественно-политической жизни России, при которых хранителю разрешается передать документацию на наше изделие и работающий образец, который он изготовит за счёт средств фонда хранителя, правительству России. Только одно государство в мире имеет право обладать нашим изделием – это наша Родина, Россия.
- Позвольте с Вами не согласиться уважаемый Профессор, - заявил Дмитрий, - дело в том, что одним из родителей изделия является украинец. Первым хранителем вы предложили меня, а я, тоже, украинец, и вообще, Украина и Россия это два братских народа, как бы ни хотели их рассорить всякие неумные политики. Поэтому я считаю, что если Украина достигнет тех самых необходимых и достаточных условий в общественно-политическом развитии государства, хранитель имеет право передать изделие правительству Украины.
- Ты Пётр согласен с предложением Дмитрия? – спросил Профессор.
- Я считаю, что так будет справедливо, - согласился Петр с Дмитрием.
- Решено, - согласился профессор, - так и запишем в Устав хранителя, что наследниками и собственниками изделия могут быть только два государства, это Россия и Украина. Но его получит то государство, у которого уровень общественно-политического сознания народа первым достигнет тех необходимых и достаточных условий своего развития.
Профессор посмотрел на часы и сказал: «Сейчас придет машина, которую я заказал для поездки в Берн, через пять минут прошу всех быть у парадного входа»
Дмитрию хватило пяти минут, чтобы надеть куртку и взять свой паспорт и банковские документы, которые предназначались Пугачёву. Пётр опоздал на две минуты, а вот Профессора пришлось ждать почти десять минут.
- Не нравится мне состояние здоровья Профессора в последнее время, - сокрушённо сказал Пётр, - я его не видел около двух недель, и даже за этот короткий срок видно как он сдал.
- Вернёмся из Берна и узнаем, есть ли поблизости какой-нибудь медицинский центр, - поддержал Петра Дмитрий, - уложим туда Профессора на обследование.
В этот момент вышел Профессор, и они уселись в ожидавший их «Мерседес», Профессор по-немецки скомандовал шофёру, и они выехали за ворота особняка.
Дмитрий жил и работал более трёх лет в Германии и хорошо знал, как немцы чистоплотны и аккуратны, какие у них прекрасные дороги. Но состояние дорог в Швейцарии, даже, его, видавшего немецкие дороги с их инфраструктурой, поразили Дмитрия. Он с горечью в сердце вспомнил дороги России, Украины которые и дорогами не назовёшь, просто направления. Ему было горько и обидно, что люди, живущие в стране, по дорогам которой он сейчас ехал, по-видимому, не разворовывают деньги, отпущенные на строительство дорог. Им, наверное, и в голову не приходит сделать дорогу на десять сантиметров уже, чем она должна быть по проекту. И эти десять сантиметров помноженные на сотни километров протяжённости этой дороги оставляет в карманах дельцов-строителей солидные суммы, или слой щебня сделают тоньше, чем положено по технологии строительства и получи, опять, солидный куш.
И создаётся мнение, что такие мысли в голове, только, у наших строителей дорог Россиян и Украинцев. Поэтому, через месяц, два после строительства асфальт рассыпается, обочины проваливаются и в итоге вместо дороги ямы да колдобины указывающие направление движения. Дмитрий вспомнил одну притчу, в которой приводится разговор двух кумовьёв.
- Куме ты чого такый дурный? - спрашивает один кум другого.
- Бо я бiдный, - отвечает тот.
- А чого ж ты бiдный? - снова спрашивает первый.
- Бо дурный.
И у Дмитрия сложилось впечатление, что смысл этой притчи и выражает менталитет Русского и Украинского народов. Но, если вспомнить, что семьдесят три года правления коммунистов в СССР свелись:
1. К уничтожению сельского хозяйства страны путём раскулачивания и насильственной коллективизации сельского населения.
2. К уничтожению интеллигенции и высшего военного руководства страны путём кровопролитных репрессий.
3. К однобокому развитию промышленности страны, которая работала, только, на создание и модернизацию вооружений.
4. К созданию всесоюзного ГУЛАГа и искусственно создаваемым голодоморам в отдельных регионах страны – инструментов запугивания и подавления воли и предприимчивости населения, то тогда становится понятно, почему у наших людей такой менталитет.
А вывод отсюда один – власть коммунистов была проклятием для России, Украины, Белоруссии, Молдавии и т.д. Во всех странах, где к власти приходили коммунисты, рано или поздно, наступала стагнация и смерть свободы, предпринимательства, инициативы. Потому, что у коммунистов была одна мечта - сделать свой народ одинаково бедным и одинаково дурным, тогда им, как стадом баранов, можно управлять без проблем.
Поэтому так болезненно народы бывшего СССР вылезают из клоаки, в которой оказались в результате семидесяти трёх летнего правления коммунистов. Ну, если, уже, быть до конца справедливым в этом вопросе, то и теперешние политики стремятся к личному обогащению больше, чем к всеобщему благу своего народа. Должно пройти очень много времени, пока проснётся гордость и самосознание народов бывшего СССР, когда они начнут себя ощущать не быдлом, а людьми. Вот тогда и у них появится менталитет не хуже чем у швейцарцев, немцев, французов, шведов и финнов и прочих народов развитых стран.
Под эти невесёлые мысли и мощное, слегка слышное, мурлыканье двигателя «Мерседеса» Дмитрий задремал,
