1.2.
С возвращением любимых!... Заново обрести кого-то, кого любил всем сердцем, близкого и дорогого человека, друга, с кем судьба развела, и некого винить в разлуке… Каково это? Какими они возвращаются? И есть ли разница: ждали тебя всё это время, ждали и надеялись на встречу, или же ты вот так, как ушат холодной воды на голову… Кто-то умный однажды сказал, что прощаемся мы с одним человеком, а встречаем совершенно другого, явившись сами до неузнаваемости изменившимися (поделиться вслух этим соображением я не сочла уместным)…
Воображаю, какая гамма чувств играла полутонами в голове моего мужа с самого утра, ибо, хоть спал он относительно спокойно, поднялся ни свет, ни заря и поднял на ноги всех. В доме воцарилась непривычная суматоха, меньше всех понимал что-либо двенадцатилетний Егор, который беспрерывно расспрашивал всех, что значит «на пикник», и чем ему там можно будет заниматься. Алиса деловито помогала мне на кухне, упаковывала еду в контейнеры, мыла и чистила овощи, готовила: то кофе отцу, то морковный сок брату, то валерьянку с корвалолом пополам для меня. Нервничала я, отчего-то, больше всех, так как выдержки, как у Алексея, мне Бог явно отмерить поскупился. Муж внешне был спокоен как скала среди бурных волн, хотя тоже несколько раз поменял своё решение: брать или нет удочки, взять альп-систему потренировать сына или же бадминтон и мяч, чтобы развлечь игрой девочек… В конце концов, решил, что каждый из нас соберет для себя развлечения самостоятельно, на что сын тут же упаковал в сумку ноут, чем здорово разрядил нервозную обстановку.
Мне почему-то вспомнилось появление Женьки на пороге нашего дома на следующее утро после бракосочетания. В современном обществе ночь после свадебного банкета можно назвать первой разве что в смысле «первой в новом статусе», и, доволочив свои измотанные тела из ресторана, с полным боекомплектом подарков-сувениров наперевес, голодные и уставшие, сексом занимаются наверняка только самые озабоченные из новоиспеченных супругов. Мы в эту категорию явно не входили, поэтому наивысшим экстазом было растянуться наконец-то в горизонтальной плоскости, кое-как выпутавшись из свадебных облачений.
Утренний звонок в дверь произвел на нас впечатление разорвавшейся над ухом гранаты. Контуженные, плохо соображая, кому мы могли понадобиться в столь ранний час, мы имели весьма бледный вид на пороге, пропуская внутрь ватагу лучших, так и не расставшихся до утра друзей под предводительством Джона, горланившего что-то бравурно-маршевое и бодро отдававшего распоряжения заносившим в дом ящики запотевшего от холода пива и коробки со всякой снедью. В финале этой сюрреалистичной сцены мне был преподнесен букет шикарных свежих георгинов и персональная бутылка самого сухого «Абрау-Дюрсо».
Остаток утра я сидела во главе стола на нашей малюсенькой кухне, употребляя божественный напиток под недреманным оком Джона, вовремя мой бокал наполнявшего. Слушала его бесконечные байки, рассказывать которые он был горазд, наблюдала, как он, в моём переднике, мечется между холодильником и плитой готовя «умопомрачительный горячий завтрак» для восстановления «потраченных килокалорий», и радовалась тому, как искренне и беззлобно подтрунивал над другом мой новообретенный супруг, в то время, как остальная братия похмелялась в комнате, совершенно не испытывая в нас троих никакой нужды…
Услужливая память неблагодарно вырвала меня из этой идиллической канвы, перебросив в другое, гораздо более туманное утро, когда я, проснувшись намного позже обычного, даже не заметив, когда поднялся Алексей, еще сквозь полудрёму, разобрала слабые гитарные переборы и мужские голоса на кухне. Сон как рукой прочь унесло: подбирая халат, пытаясь найти оправдания себе по поводу беспорядочного пьянства накануне (мы отмечали чью-то днюху, вернувшись весьма поздно, дети уже спали), я обнаружила мужиков на кухне, всех троих, включая трехлетнего Егорыша, который умилял Женьку до слез, пытаясь подтягивать своим тоненьким голоском совсем даже не детскую песню. Забрав сына, я попросила мужчин не употреблять без закуски, и мы ушли с детьми на прогулку, ибо день был выходной.
Позже муж рассказал мне, что Джон расстался со своей женой, оставив ей все, что было, но не получил взамен ни благодарности, ни понимания: супруга сама выступила инициатором развода, полюбив другого мужчину, однако, по непонятной никому, в том числе и мне, логике лишила отца права встречаться с собственной малолетней дочуркой, а потому – слезы, которые я видела… В общем, я попросту дала им совершенно неверную оценку, в силу не информированности, во-первых, ну и материнского эгоизма, наверное…
Таким в моей памяти и остался человек, встреча с которым нам предстояла. Моё подсознание упрямо цеплялось за эти пазлы, справедливо пытаясь защищать этот хрупкий образ, которому с минуты на минуту угрожал разбой по всей форме слона в посудной лавке. Попробуй тут не нервничать, хорошо бы еще не заистерить!
Когда стрелки на часах показывали без четверти десять, под окном раздался резкий и непривычно пафосный клаксон автомобиля, напомнивший кричалки футбольных фанатов. Мы все словно одновременно утратили скорость, синхронно медленно обернувшись в сторону окна.
– Это он, – не то спрашивая себя, не то утверждая очевидное, произнес Алексей. – Что ж, по-крайней мере, режим ожидания закончился. Семья – на выход! Проверьте отключение всяких чайников-утюгов, я жду вас на улице. – Входная дверь шумно захлопнулась.
– Мам, а этот дядя… Джон… Как нам к нему обращаться? – Ребёнок задал абсолютно уместный вопрос, который, однако, почему-то привёл меня в замешательство…
– Ну-у-у… Думаю, это станет понятно в первые минуты знакомства. Выше нос, господа, мы, кажется, отдыхать собрались, а не на экзамен по этикету. Будьте корректны и адекватны, большего от детей никто не требует. – И подхватив собранные баулы-баульчики, мы с шумом вывалились на лестничную площадку.
С возвращением любимых!... Заново обрести кого-то, кого любил всем сердцем, близкого и дорогого человека, друга, с кем судьба развела, и некого винить в разлуке… Каково это? Какими они возвращаются? И есть ли разница: ждали тебя всё это время, ждали и надеялись на встречу, или же ты вот так, как ушат холодной воды на голову… Кто-то умный однажды сказал, что прощаемся мы с одним человеком, а встречаем совершенно другого, явившись сами до неузнаваемости изменившимися (поделиться вслух этим соображением я не сочла уместным)…
Воображаю, какая гамма чувств играла полутонами в голове моего мужа с самого утра, ибо, хоть спал он относительно спокойно, поднялся ни свет, ни заря и поднял на ноги всех. В доме воцарилась непривычная суматоха, меньше всех понимал что-либо двенадцатилетний Егор, который беспрерывно расспрашивал всех, что значит «на пикник», и чем ему там можно будет заниматься. Алиса деловито помогала мне на кухне, упаковывала еду в контейнеры, мыла и чистила овощи, готовила: то кофе отцу, то морковный сок брату, то валерьянку с корвалолом пополам для меня. Нервничала я, отчего-то, больше всех, так как выдержки, как у Алексея, мне Бог явно отмерить поскупился. Муж внешне был спокоен как скала среди бурных волн, хотя тоже несколько раз поменял своё решение: брать или нет удочки, взять альп-систему потренировать сына или же бадминтон и мяч, чтобы развлечь игрой девочек… В конце концов, решил, что каждый из нас соберет для себя развлечения самостоятельно, на что сын тут же упаковал в сумку ноут, чем здорово разрядил нервозную обстановку.
Мне почему-то вспомнилось появление Женьки на пороге нашего дома на следующее утро после бракосочетания. В современном обществе ночь после свадебного банкета можно назвать первой разве что в смысле «первой в новом статусе», и, доволочив свои измотанные тела из ресторана, с полным боекомплектом подарков-сувениров наперевес, голодные и уставшие, сексом занимаются наверняка только самые озабоченные из новоиспеченных супругов. Мы в эту категорию явно не входили, поэтому наивысшим экстазом было растянуться наконец-то в горизонтальной плоскости, кое-как выпутавшись из свадебных облачений.
Утренний звонок в дверь произвел на нас впечатление разорвавшейся над ухом гранаты. Контуженные, плохо соображая, кому мы могли понадобиться в столь ранний час, мы имели весьма бледный вид на пороге, пропуская внутрь ватагу лучших, так и не расставшихся до утра друзей под предводительством Джона, горланившего что-то бравурно-маршевое и бодро отдававшего распоряжения заносившим в дом ящики запотевшего от холода пива и коробки со всякой снедью. В финале этой сюрреалистичной сцены мне был преподнесен букет шикарных свежих георгинов и персональная бутылка самого сухого «Абрау-Дюрсо».
Остаток утра я сидела во главе стола на нашей малюсенькой кухне, употребляя божественный напиток под недреманным оком Джона, вовремя мой бокал наполнявшего. Слушала его бесконечные байки, рассказывать которые он был горазд, наблюдала, как он, в моём переднике, мечется между холодильником и плитой готовя «умопомрачительный горячий завтрак» для восстановления «потраченных килокалорий», и радовалась тому, как искренне и беззлобно подтрунивал над другом мой новообретенный супруг, в то время, как остальная братия похмелялась в комнате, совершенно не испытывая в нас троих никакой нужды…
Услужливая память неблагодарно вырвала меня из этой идиллической канвы, перебросив в другое, гораздо более туманное утро, когда я, проснувшись намного позже обычного, даже не заметив, когда поднялся Алексей, еще сквозь полудрёму, разобрала слабые гитарные переборы и мужские голоса на кухне. Сон как рукой прочь унесло: подбирая халат, пытаясь найти оправдания себе по поводу беспорядочного пьянства накануне (мы отмечали чью-то днюху, вернувшись весьма поздно, дети уже спали), я обнаружила мужиков на кухне, всех троих, включая трехлетнего Егорыша, который умилял Женьку до слез, пытаясь подтягивать своим тоненьким голоском совсем даже не детскую песню. Забрав сына, я попросила мужчин не употреблять без закуски, и мы ушли с детьми на прогулку, ибо день был выходной.
Позже муж рассказал мне, что Джон расстался со своей женой, оставив ей все, что было, но не получил взамен ни благодарности, ни понимания: супруга сама выступила инициатором развода, полюбив другого мужчину, однако, по непонятной никому, в том числе и мне, логике лишила отца права встречаться с собственной малолетней дочуркой, а потому – слезы, которые я видела… В общем, я попросту дала им совершенно неверную оценку, в силу не информированности, во-первых, ну и материнского эгоизма, наверное…
Таким в моей памяти и остался человек, встреча с которым нам предстояла. Моё подсознание упрямо цеплялось за эти пазлы, справедливо пытаясь защищать этот хрупкий образ, которому с минуты на минуту угрожал разбой по всей форме слона в посудной лавке. Попробуй тут не нервничать, хорошо бы еще не заистерить!
Когда стрелки на часах показывали без четверти десять, под окном раздался резкий и непривычно пафосный клаксон автомобиля, напомнивший кричалки футбольных фанатов. Мы все словно одновременно утратили скорость, синхронно медленно обернувшись в сторону окна.
– Это он, – не то спрашивая себя, не то утверждая очевидное, произнес Алексей. – Что ж, по-крайней мере, режим ожидания закончился. Семья – на выход! Проверьте отключение всяких чайников-утюгов, я жду вас на улице. – Входная дверь шумно захлопнулась.
– Мам, а этот дядя… Джон… Как нам к нему обращаться? – Ребёнок задал абсолютно уместный вопрос, который, однако, почему-то привёл меня в замешательство…
– Ну-у-у… Думаю, это станет понятно в первые минуты знакомства. Выше нос, господа, мы, кажется, отдыхать собрались, а не на экзамен по этикету. Будьте корректны и адекватны, большего от детей никто не требует. – И подхватив собранные баулы-баульчики, мы с шумом вывалились на лестничную площадку.
