1.1.
– Мне в этом плане Моздок всегда нравился, – задумчиво и как-то нараспев произнес Алексей, – море зелени, самой разной, морковь там корейская, баклажанчиков полосочки, подвяленные, острые, а главное – аджика всякая: стоят в ряд баночки, слева направо от самой слабенькой, пикантной до горлодёра конского… Тетки торгуют, бойко так, любо-дорого, в общем, рай мирового закусона! – Подцепив на вилочку грибочек, он протянул мне запотевшую рюмочку: – Давай, родная, за праздник!
«Моз-дооок…», – мысленно попробовала я подзабытое словечко на вкус, покатала на языке… Нет, уже не горько… Горько было тогда, в девяносто пятом, когда письма приходили с месячным опозданием, словно привет из недалёкого прошлого, издеваясь над трясущимися руками и пляшущими нервами. Когда свекровь на коленях словно вторую рабочую смену выстаивала… Когда ночной штрихпунктирный сон всхлипами прерывался, поочередными и наперебой… Сейчас трудно представить, какую цену заплатили мы, все мы, за это вот нарочито-напускное спокойствие, за то, чтобы вечеринки домашние перестали поминками оборачиваться, за то, что 9 мая давно уже отмечаем не только как Победу Великую, но и как Великое Возвращение… Победа, она одна на всех, кто бы спорил, а с нашей семьи, вишь-ты, доплатить просили, ан-да не вышло… «Моооз-доок…»
– А, давай! – морская капустка захрустела-запоскрипывала на зубах. В мою студенческую бытность, когда страна была совсем другой, идти в гости в общагу считалось хорошим тоном, прихватив, «на всякий пожарный» консервную «Дальневосточного салата» с пачкой майонеза: лишним никогда не было, а всё – не на халявку. Впрочем, девочкам, как правило, рады бывали, пусть даже с пустыми руками, но это был не совсем мой случай… Студенткой я была из «домашних», и чего-нибудь вкусненького с собой мы неизменно прихватывали. О тех полуголодных, но развеселых временах мы частенько с ностальгией вспоминаем, развлекая детей фантастическими и, во-многом, уже непонятными для них байками.
Современная жизнь все меньше напоминает наше счастливое босоногое детство. Вот и сейчас, прямо за моей спиной, с большого, в полстены, экрана телеэфир разве что слюной не брызжет в зрителя, изощряясь в демонстрации «символов сытой эпохи», крича рекламными слоганами и пёстрыми картинками жизни сказочно-беззаботных белозубых семейств. Мы уже давно научились воспринимать этот назойливый зудёж, как нечто неизбежное, и, видимо, кому-то необходимое… Научились не вникать, не отождествляться, как любит повторять мой любимый супруг. Впрочем, возможно я напрасно обобщаю: вряд ли мы двое – одни из многих, скорее всего – совсем наоборот…
В дверном замке заскрежетал ключ, затем на кухню протопали каблучки:
– А чего это вы дома паритесь? Такая погода на улице! – Дочь дежурно распахнула холодильник, ухватила яблоко, ловко располосовала его карманным ножичком и, брякнув на тарелочку, подцепила дольку на острие.
– Сколько можно говорить, не ешь с ножа! Отец, скажи ты, что ли? – я, конечно же, любуюсь своей дочерью, но некоторые манеры у неё – жуть!
Муж, не поворачивая головы, просто протянул в сторону дочери раскрытую ладонь. Девушка полупритворно надула губки, положив свой дамский складничок в протянутую руку, как и держала, раскрытым…
– А вот это ты зря! Клинок нужно убирать. Чему я только тебя учил?! – и в мгновение ока ножичек со стоном удивления рассёк воздух и вонзился в дверной косяк.
– Па, складни же не метают! – взвизгнула дочь, бросившись спасать свою игрушку.
– Ты лучше расскажи, как сходила? – проигнорировала я метательную эскападу.
– О, все было супер! На улицах море народу, все с цветами, нарядные, веселятся. Вы то, чего никуда не пошли? Когда последний раз на свежий воздух выбирались?
– Ну, думаю, горячих голов там и без моей сегодня будет предостаточно! – Я, действительно, несколько дней, борясь с приступами не то аллергии, не то простуды, не выходила из дому, предпочитая горячие напитки и мягкий диван вкупе с пледом и книжкой, пока любимый не вернулся из очередной командировки.
– Дело ваше, конечно, хотя и зря, между прочим… А где мелкий? – похрустывая огурчиком, дочь направилась к себе.
– Угадай с трех раз! – муж протянул руку к телевизионному пульту, переключая мультирекламное вещание в режим DVD-плеера.
– Яс-сно! Мелкий, вылазь из сети, моя очередь! – дверь в детскую захлопнулась. Мне осталось только закатить глаза. Поколение next способно доконать любого родителя, но наши отпрыски на удивление лояльны к своим предкам. Оставшись на кухне одни, мы теоретически могли бы предаваться любым утехам в течение длительного времени с уверенностью в том, что дети не вспомнят о нас до тех пор, пока окончательно не оголодают…
– Мне сегодня Джон позвонил, – муж сказал это, как будто, между прочим, с таким невозмутимым видом, на который мог бы купиться любой, но только не я. От неожиданной новости я, порезавшись, выронила из рук нож, и мой салатик получил незапланированную гемоглобиновую заправку.
– Женька? Вот это номер! Какими ветрами? – сказать, что новость меня удивила неприятно, было бы неправильно: Джон был другом моего мужа с детства, вместе было пройдено и пережито столько, что казалось когда-то, будто разлучить их неспособно ничто на свете. Ничто и никто. Кроме женщин. Сначала сыграли нашу свадьбу. Потом пришла его очередь. Мы почти не встречались после нашей свадьбы. – Как он? Где пропадал столько лет? Как сам, как семья?
– Вот сама у него и спросишь! – муж воткнул вилку в картофелину, и я поняла, что у него ответов нет. – Завтра он приглашает нас на пикник, обещает массу приятного и готовит какой-то мега-сюрприз. Ты готова сменить свой больничный халатик на нечто более подобающее выезду в люди? Джон заедет за нами в десять, – прибавив громкость клипа, муж дал понять, что тему эту мы обсуждать не станем, и улыбнулся мне своей самой обворожительной, так любимой мною улыбкой.
– Лёооль! – я погладила мужа по руке, он неспешно сжал мои пальцы в своих. – Всё будет хорошо, я уверена. Люди часто пропадают из вида друг друга на долгие годы, но то, что вас связывало, не могло пропасть бесследно. Вот увидишь: вы встретитесь, словно и не расставались никогда! – Мне и самой, вправду, хотелось в это верить…
– Твои слова бы, да Богу в уши, – добродушно проворчал супруг и притворно рявкнул: – Лелихановы, всем выйти из судороги, батьке на подвиги пора!
– Уже выходим! – в унисон донеслось из детской, из чего стало понятно, что, как минимум полчаса у нас еще в запасе, прежде чем отец получит возможность легитимно завладеть ноутбуком на весь остаток вечера, а я, наконец-то, получу возможность лицезреть своих проголодавшихся детёнышей за ужином, с набитым ртом посвящающих меня в подробности сегодняшних приключений на интернет-фронтах борьбы добра со злом. Семейство Вельхановых встречается и расстается в «реале» по давно установленному распорядку, что, впрочем, всех вполне устраивает, исключая, быть может, самое старшее поколение (моя мамочка не устаёт мне пенять, что внуки чересчур много времени проводят в онлайне), на что я могу только руками разводить. На самом деле, моя беспомощность весьма наиграна, и дети прекрасно осведомлены, что с мамой Ладой лучше ладить, нежели…
– По последней, что ли? – Алексей излил в наши рюмочки невысказанную горечь и, дзинькнув ими «в кромочку», ласково мне улыбнулся. Вид любимого супруга вывел меня из раздумий. Некоторая напряжённость в его глазах безвозвратно растворилась, сменившись скачущим зайчиком ребячества, что меня определенно порадовало, и я, скрестив пальцы под столом, загадала: «Пусть завтра всё пройдёт удачно! Я так не люблю, когда он уходит от меня в свои проблемы, когда его что-то угнетает!»
– С возвращением, любимый!
– Мне в этом плане Моздок всегда нравился, – задумчиво и как-то нараспев произнес Алексей, – море зелени, самой разной, морковь там корейская, баклажанчиков полосочки, подвяленные, острые, а главное – аджика всякая: стоят в ряд баночки, слева направо от самой слабенькой, пикантной до горлодёра конского… Тетки торгуют, бойко так, любо-дорого, в общем, рай мирового закусона! – Подцепив на вилочку грибочек, он протянул мне запотевшую рюмочку: – Давай, родная, за праздник!
«Моз-дооок…», – мысленно попробовала я подзабытое словечко на вкус, покатала на языке… Нет, уже не горько… Горько было тогда, в девяносто пятом, когда письма приходили с месячным опозданием, словно привет из недалёкого прошлого, издеваясь над трясущимися руками и пляшущими нервами. Когда свекровь на коленях словно вторую рабочую смену выстаивала… Когда ночной штрихпунктирный сон всхлипами прерывался, поочередными и наперебой… Сейчас трудно представить, какую цену заплатили мы, все мы, за это вот нарочито-напускное спокойствие, за то, чтобы вечеринки домашние перестали поминками оборачиваться, за то, что 9 мая давно уже отмечаем не только как Победу Великую, но и как Великое Возвращение… Победа, она одна на всех, кто бы спорил, а с нашей семьи, вишь-ты, доплатить просили, ан-да не вышло… «Моооз-доок…»
– А, давай! – морская капустка захрустела-запоскрипывала на зубах. В мою студенческую бытность, когда страна была совсем другой, идти в гости в общагу считалось хорошим тоном, прихватив, «на всякий пожарный» консервную «Дальневосточного салата» с пачкой майонеза: лишним никогда не было, а всё – не на халявку. Впрочем, девочкам, как правило, рады бывали, пусть даже с пустыми руками, но это был не совсем мой случай… Студенткой я была из «домашних», и чего-нибудь вкусненького с собой мы неизменно прихватывали. О тех полуголодных, но развеселых временах мы частенько с ностальгией вспоминаем, развлекая детей фантастическими и, во-многом, уже непонятными для них байками.
Современная жизнь все меньше напоминает наше счастливое босоногое детство. Вот и сейчас, прямо за моей спиной, с большого, в полстены, экрана телеэфир разве что слюной не брызжет в зрителя, изощряясь в демонстрации «символов сытой эпохи», крича рекламными слоганами и пёстрыми картинками жизни сказочно-беззаботных белозубых семейств. Мы уже давно научились воспринимать этот назойливый зудёж, как нечто неизбежное, и, видимо, кому-то необходимое… Научились не вникать, не отождествляться, как любит повторять мой любимый супруг. Впрочем, возможно я напрасно обобщаю: вряд ли мы двое – одни из многих, скорее всего – совсем наоборот…
В дверном замке заскрежетал ключ, затем на кухню протопали каблучки:
– А чего это вы дома паритесь? Такая погода на улице! – Дочь дежурно распахнула холодильник, ухватила яблоко, ловко располосовала его карманным ножичком и, брякнув на тарелочку, подцепила дольку на острие.
– Сколько можно говорить, не ешь с ножа! Отец, скажи ты, что ли? – я, конечно же, любуюсь своей дочерью, но некоторые манеры у неё – жуть!
Муж, не поворачивая головы, просто протянул в сторону дочери раскрытую ладонь. Девушка полупритворно надула губки, положив свой дамский складничок в протянутую руку, как и держала, раскрытым…
– А вот это ты зря! Клинок нужно убирать. Чему я только тебя учил?! – и в мгновение ока ножичек со стоном удивления рассёк воздух и вонзился в дверной косяк.
– Па, складни же не метают! – взвизгнула дочь, бросившись спасать свою игрушку.
– Ты лучше расскажи, как сходила? – проигнорировала я метательную эскападу.
– О, все было супер! На улицах море народу, все с цветами, нарядные, веселятся. Вы то, чего никуда не пошли? Когда последний раз на свежий воздух выбирались?
– Ну, думаю, горячих голов там и без моей сегодня будет предостаточно! – Я, действительно, несколько дней, борясь с приступами не то аллергии, не то простуды, не выходила из дому, предпочитая горячие напитки и мягкий диван вкупе с пледом и книжкой, пока любимый не вернулся из очередной командировки.
– Дело ваше, конечно, хотя и зря, между прочим… А где мелкий? – похрустывая огурчиком, дочь направилась к себе.
– Угадай с трех раз! – муж протянул руку к телевизионному пульту, переключая мультирекламное вещание в режим DVD-плеера.
– Яс-сно! Мелкий, вылазь из сети, моя очередь! – дверь в детскую захлопнулась. Мне осталось только закатить глаза. Поколение next способно доконать любого родителя, но наши отпрыски на удивление лояльны к своим предкам. Оставшись на кухне одни, мы теоретически могли бы предаваться любым утехам в течение длительного времени с уверенностью в том, что дети не вспомнят о нас до тех пор, пока окончательно не оголодают…
– Мне сегодня Джон позвонил, – муж сказал это, как будто, между прочим, с таким невозмутимым видом, на который мог бы купиться любой, но только не я. От неожиданной новости я, порезавшись, выронила из рук нож, и мой салатик получил незапланированную гемоглобиновую заправку.
– Женька? Вот это номер! Какими ветрами? – сказать, что новость меня удивила неприятно, было бы неправильно: Джон был другом моего мужа с детства, вместе было пройдено и пережито столько, что казалось когда-то, будто разлучить их неспособно ничто на свете. Ничто и никто. Кроме женщин. Сначала сыграли нашу свадьбу. Потом пришла его очередь. Мы почти не встречались после нашей свадьбы. – Как он? Где пропадал столько лет? Как сам, как семья?
– Вот сама у него и спросишь! – муж воткнул вилку в картофелину, и я поняла, что у него ответов нет. – Завтра он приглашает нас на пикник, обещает массу приятного и готовит какой-то мега-сюрприз. Ты готова сменить свой больничный халатик на нечто более подобающее выезду в люди? Джон заедет за нами в десять, – прибавив громкость клипа, муж дал понять, что тему эту мы обсуждать не станем, и улыбнулся мне своей самой обворожительной, так любимой мною улыбкой.
– Лёооль! – я погладила мужа по руке, он неспешно сжал мои пальцы в своих. – Всё будет хорошо, я уверена. Люди часто пропадают из вида друг друга на долгие годы, но то, что вас связывало, не могло пропасть бесследно. Вот увидишь: вы встретитесь, словно и не расставались никогда! – Мне и самой, вправду, хотелось в это верить…
– Твои слова бы, да Богу в уши, – добродушно проворчал супруг и притворно рявкнул: – Лелихановы, всем выйти из судороги, батьке на подвиги пора!
– Уже выходим! – в унисон донеслось из детской, из чего стало понятно, что, как минимум полчаса у нас еще в запасе, прежде чем отец получит возможность легитимно завладеть ноутбуком на весь остаток вечера, а я, наконец-то, получу возможность лицезреть своих проголодавшихся детёнышей за ужином, с набитым ртом посвящающих меня в подробности сегодняшних приключений на интернет-фронтах борьбы добра со злом. Семейство Вельхановых встречается и расстается в «реале» по давно установленному распорядку, что, впрочем, всех вполне устраивает, исключая, быть может, самое старшее поколение (моя мамочка не устаёт мне пенять, что внуки чересчур много времени проводят в онлайне), на что я могу только руками разводить. На самом деле, моя беспомощность весьма наиграна, и дети прекрасно осведомлены, что с мамой Ладой лучше ладить, нежели…
– По последней, что ли? – Алексей излил в наши рюмочки невысказанную горечь и, дзинькнув ими «в кромочку», ласково мне улыбнулся. Вид любимого супруга вывел меня из раздумий. Некоторая напряжённость в его глазах безвозвратно растворилась, сменившись скачущим зайчиком ребячества, что меня определенно порадовало, и я, скрестив пальцы под столом, загадала: «Пусть завтра всё пройдёт удачно! Я так не люблю, когда он уходит от меня в свои проблемы, когда его что-то угнетает!»
– С возвращением, любимый!
