Мысль!

Пусть недоношенный, но уже жизнеспособный выкидыш гениальной затеи - зачатие и мучительное вынашивание которого без мощного раздражителя было бы невозможно - случился у меня так:

Среди ночи я проснулся от жуткого скрежета и гнетущих звуков осыпающейся штукатурки:

Это сибирский перс, то есть кот чистого антрацитового окраса Кузнецкого угольного бассейна,разгребая выработанные комки наполнителя, со стахановской злостью окапывался в лотке:

"Значит, скоро начнется" - подумал я и обреченно стал ждать, когда кот, закончив шахтерскую смену, подкрадется к запертой двери спальни и, точно хунвейбин с красным цитатником, начнет изводить противным голосом всех мирно спящих обитателей квартиры:

- Мао, - сперва негромко предупредил кот о том, что в своих требованиях он отступать не намерен.

- Цзедун, - наполняя смысловым значением его возглас, прошептал опрометчиво я:

Шепот был услышан. Кот замер в ожидании более действенной ответной реакции... Но скоро терпение его лопнуло и,постепенно накручивая себя и давясь учащенным дыханием, решил растянуть фразу и придать ей немного агрессии:

- Ма-а-о-ауо-о-оау, - пропел он о своей крайней нужде: немедленно пройти через спальную комнату на лоджию; заглянуть в детскую; разогнаться и с пробуксовкой на паркете пробежаться по стене коридора до столовой, откуда умеренной, но твердой поступью проследовать в кабинет и вернуться в спальню:

Не знаю, кто его подталкивал к ночному дозору. Может, зов предков, а может, совесть нежданно-негаданно просыпалась в нем и напоминала, что за содержание и завидное существование кот обязан благодарить от всей души своих хозяев: хотя бы раз в год ловить мышей и придушенные трупики складывать  им аккуратно в постель:

Но мышей в доме не было, как не было у кастрированного кота яичек, вылизывание которых могло ему свободно заменить ночные обходы его владений:

- Ма-а-о-оа-о-о-уа-оо-уо-о! - сделал еще одно китайское предупреждение кот.

Слева отреагировала жена:
- Засранец! - сказала она в темноту и отвернулась от меня.

Не совсем было понятно, в чей адрес жена бросила краткое обвинение. Поэтому, в целях самообороны, я ответил двусмысленно:

- Кормить надо лучше!

Кот за дверью притих, усевшись поудобнее, чтобы привычно прослушать назревающий скандал, который он и спровоцировал:

Я тяжело вздохнул вздохнул, намекая, что всякий-другой тоже не всегда может контролировать себя во сне, но был неправильно понят женой:

- Не вздумай открывать дверь! - сказала она. - Должна быть стойкость и последовательность хотя бы в воспитании животного!

И опять я не понял: обращалась жена ко мне или уговаривала себя?

- Ма-а-о, - особенно тоскливо пожаловался мне на меня за дверью кот и повторил дважды.

 Где-то эту унылую песнь я уже слышал. До спазм в животе тяготило знакомое завывание:

Такими звуками мог терзать золотое ухо Фрипп, Заппа или...

Да,к облегчению вспомнил: Джордж Роджер Уотерс изощрялся таким сочинительством в своей последней опере "Чаир", написанной им больше из необходимости хоть что-то написать, чем от большого ума и любящего сердца. (Остальные участники группы "Пинк Флойд", прихватив Роджера Кита Баррета и Ричарда Уильяма Райта, отползли в сторону и нервно пускали с обрыва мыльные пузыри).

"Чаир" - далеко не "Последний кирпич в стене" и уж, точно - не "Деньги", - размышлял я,потихоньку пробуждая в себе Гоголевского Манилова:

При добротно составленном плане даже невероятная затея может принести хорошие деньги! Манэй, итс Окей!


 Так, в ожидании сигнала будильника, под гнетом кошачьих ультимативных требований, я принялся составлять план и дробить на пункты тяжелую взвесь своей гениальной затеи, чтобы утром представить его Главе Городской Администрации - сразу после того, как тот опохмелится:

- Уважаемый Сан Саныч! - заявлю я с опломбом: - У нас, благодаря моему прозорливому уму, появилась возможность вытащить на День Города аж самого Роджера Вотэрса! Я почти уверен, что он попадется на приманку...

- А кто это такой? - спросит опохмелившийся Сан Саныч.

- Знаковая фигура! Всемирно известная личность! Группа "Пинк Флойд" Вам о чем-нибудь говорит, кроме советской поговорки: "Тех, кто слушает "Пинк Флойд, гнать поганою метлой!?" Вот он, Вотэрс - один из основателей и автор большинства композиций этой группы.

- И чего этот Вотерс здесь забыл? Он наверно о городе нашем никогда не слышал и не знает примерно, где и в какой стране находится?

- В том-то и дело, что забыл, а мы напомним ему, - подскажу я Сан Санычу и примусь постепенно раскрывать ему свою гениальную затею: - Вотерс - это сильно искаженная фамилия его предков Вотеропиных, которые в 1593 году основали деревню Вотероповку... ну, ту самую, что догнивает в 10 километрах от города...

- У нас нет в десяти километрах от города такой деревни, - привычно заупрямится Сан Саныч, - у нас вообще нет в районе деревни с таким названием.

- Значит, будет! Заброшенных деревень в районе - хоть попой кушай! Возьмем любую; набьем на придорожном знаке "Вотероповка - 0,7 км", а для пущей убедительности на деревенском погосте поднимем пару-тройку провалившихся могил и поставим железную пирамидку с красной звездой и золоченой надписью: "Здесь покоятся тела бандуристов и гусляров из известного всему гурту рода Вотеропиных-Вотэрс".

- Ни один уважающий себя Вотерс не купится на эту поедрень, - возразит Сан Саныч.

- Но Москва, например, поверила, что Казани 1000 лет! - парирую я: - Мы также тонко и хитро подойдем к вопросу о родословной господина Вотэрса: работники Краеведческого музея нарисуют масляными красками генеалогическое древо; антропологи совместно с генетиками, после сравнительного анализа тканей, полностью идентифицируют родство музыканта с зубом мамонта...

- Почему - с зубом мамонта?

- Потому что древнее, чем зуб мамонта в нашем музее предмета нет. Да и зуб этот легко можно будет в дальнейшем идентифицировать с кем угодно, - предположу я, - например, с Питером Габриелом или Полом Маккартни. Погост огромный. Мест всем их предкам хватит.

- А, с Баракой Абамом? - полюбопытствует Сан Саныч.

- Да хоть с самой Манделой, - обрадую я его, - только Кадырова не предлагайте, а то Грозный обидится. Да и политическим деятелям как-то неловко будет вручать звания заслуженных артистов и постоянную прописку с обязательным выделением участка земли на территории выше обозначенного погоста.

- А не жирно им всем будет? - возмутится Сан Саныч: - Звания Почетных Граждан, Заслуженных артистов... Может, выдвинуть еще на какую-нибудь премию и наградить орденами и медалями только за то, что их предки покоятся на деревенском погосте? Это какую же уйму бюджетных денег надо потратить? Нет, никаких орденов и медалей - ни за что!

И я дипломатично растолкую, что орденов и медалей не надо, но определенных затрат не избежать, так как любая гениальная затея без финансовой поддержки гроша ломаного не стоит. Но и затраты можно будет легко списать: на создание инфраструктуры, строительство подъездных путей к вновь образованным и тут же ликвидированным НКО по приказу сверху, на возведение мемориального комплекса и установку с подключением Вечного Огня в память о геройски павших 26 бакинских комиссарах...

- И эти у нас куролесили? - наивно спросит Сан Саныч.

- А как же иначе? - наигранно удивлюсь я неграмотности Сан Саныча: - Могу дать на отсечение зуб мамонта! Век воли не видать: архивариусы еще вчера обнаружат в архивах полимсееты, полностью подтверждающие мои слова. А, соскоблив с папирусов верхний слой письма, еще и обнаружат древние тексты про то, как некий Рама на Совете старейшин решил со своим народом арийцами мигрировать на территорию современной Индии, где они всей деревней мужественно сражались с чернокожими аборигенами, большинство которых прогнали в Африку, а с остальными также мужественно ассимилировались.
Но это случилось задолго до того, как мытарь Матфей пошел следом за Иисусом и стал апостолом, - намекну я Сан Санычу о том, что в правом углу кладбища надо будет на внебюджетные средства отстроить Храм и назвать его "Налоговая служба и служба судебных приставов на крови прихожан".

- Нет, нет, - заупрямится Сан Саныч, - такое масштабное строительство и распил бюджетных средств никак не согласуется с "Вотеропинкой"

-С какой еще "Вотеропинкой"?

- Заброшенной деревней, которой мы решили дать такое название в честь музыканта Вотерса.

- Какого еще музыканта, и при чем тут Вотэрс?

- Вот и я говорю, - предложит Сан Саныч, - а не замахнуться ли нам на целую деревню под названием "Путинка"? Водкой с таким названием завалены все полки страны, а деревни нет ни одной. Как известно, по названию - и размашистей будет строительство, и сама деревня станет Олимпийской. Пару сотен лимуров безболезненно можно будет "рукой отломить и ногой откатить".

- "Путинка"? - задумаюсь я: - Страшновато.

- Не страшнее жизни - оживится Сан Саныч: - Говорят, когда Ельцин силком загонял гражданина с выше обозначенным именем в Президенты, выше названный гражданин тоже очень отбивался и кричал: "Не справлюсь! Ничего не умею!" Но потом быстро втянулся и скоро понял, что без его хронических качеств - "ничего не умею и горжусь этим" - во Власти нечего делать. Там ведь ума не надо, если есть образование.

- А еще лучше назвать "Жириновкой". Вот уж этого можно будет каждый год по восемь раз на бис! закапывать...

 Сан Саныч встрепенется, точно склеротик, пробитый насквозь свежей мыслью и тут же прискорбно констатирует:
- Быстро мысль из аэродинамических извилин выдуло - и следа не осталось...

Мы долго будем стоять друг против друга, пока Сан Саныч не спросит:

- А ты чего пришел? Появились какие-то дельные предложения по поводу празднования Дня Города?

И тут я скажу ему:

-Уважаемый Сан Саныч, у нас появилась возможность пригласить великого музыканта Вотэрса...  

Вдруг, непроизвольно дернулась нога от щекотного прикосновения. Я, сильно испугавшись, "избавился" от бремени гениальной затеи.

Кот, присев на краю кровати и любуясь произведенным эффектом, коротко и с удовольствием дважды мякнул, что, в переводе на человеческий, значило: "Ага, суки, не ждали?!"

Своим нудным воем он все-таки доконал сына. Тот открыл коту двери в свою комнату, а уж пробраться партизанской, зассанной тропой в спальню - коту не составляло труда.

Жена проснулась и сказала:

- Ничто не остановит упрямца, которому уже нечего терять из того, чем он мог бы похвастать.

- Зубом мамонта? - осторожно предположил я.