Философские беседы 1942

различий. Добровольный творческий труд - только в радость, а все блага каждый должен получать по потребности.

  - Вот-вот, это и есть настоящий троцкизм. И правильно Сталин сделал, что отстранил Троцкого от власти и выслал за рубеж. Ты сам подумай, Павел, как из бандитов и воров, из людей, для которых после гражданской войны убийство стало самым привычным делом, из армии беспризорных, из кулаков-единоличников можно создать идеальное общество?

  - Вот! И Сталин рассуждал примерно так же. Если народ не соответствует теоретическим выкладкам, то необходимо этот народ подравнять на Прокрустовом ложе и укоротить - кого на полголовы, а кого и на целую голову. Теоретик, блин! Сколько людей угробил! Да он всех своих друзей-соратников, с которыми делал революцию, - Каменева, Зиновьева, Бухарина, Троцкого, 90% делегатов семнадцатого съезда партии расстрелял. Уничтожил, извёл под корень всю старую, ленинскую ещё, гвардию и остался в гордом одиночестве с теми, кто не мог ему слово поперёк сказать. Подумай, Пётр, а не маньяк ли твой Сталин, Великий Вождь всех времён и народов?

  Комиссар молчал. Он не мог прийти в себя после такого "богохульства", после такой крамолы, возведённой на великого мудрого Сталина. Ведь его обожествляли, за него шли на смерть, и он ни в коем случае не мог быть маньяком. Но, подумав немного, Пётр вспомнил, что почти все старые большевики прошли тюрьмы, ссылки, поселения, подполье, революции, империалистическую и гражданскую войны. И это не только закалило их, но и приучило вершить свои дела с помощью ножа и пистолета, на всю оставшуюся жизнь исковеркав психику этих людей. "Нет человека - нет проблемы", - где-то он уже слышал эту фразу...

  6.    
  - И никакой он не великий и не мудрый! - как бы отвечая на мысли собеседника, продолжил Павел. - Он проморгал начало войны. Так долго готовился к ней - и проморгал. Гитлер оказался хитрее и изворотливее. Сталин убрал всю верхушку Красной Армии, всех, кто мог бы ему помешать в результате новой войны захватить полмира и установить там свой бесчеловечный тоталитарный коммунистический режим. Я служил при Генеральном штабе. Почти всё было готово к решительному наступлению. Уж я-то знаю, поверь мне. Не хватило времени, не успели - враг опередил нас.

  - А если бы они договорились и стали союзниками - Сталин и Гитлер? Представляешь? Весь мир был бы у ног такого союза! Но, к сожалению, это было невозможно по идеологическим соображениям. Коммунисты не признают национальных различий. Они интернационалисты, в отличие от ярого нациста Гитлера.

  - Нет, ты, Пётр, совсем не хочешь думать. Вот смотри: нацист Гитлер взял себе в союзники японцев, которые относятся к монголоидной расе, а интернационалист Сталин поделил Россию по национальному признаку, упразднив царские губернии и провозгласив национальные республики. И почему бы им не подружиться? Всё к тому шло. Да они и были заодно с момента захвата Польши в сентябре 1937-го до нападения Гитлера на СССР в 1941-м. Я-то знаю! Перед самой войной наши демонтировали линию обороны на западе, заводы производили исключительно наступательное вооружение и все газеты трубили о войне на территории противника. Вспомни песню "Если завтра война".

  - Да, "Малой кровью, железным ударом...", - вздохнул Пётр, - Гремела песня!
  В голове сами собой откуда-то всплыли строки:
"Мы на горе всем буржуям
Мировой пожар раздуем..."
  Защемило в висках от неожиданных воспоминаний мирного времени и, скорее по инерции, чем по убеждению, Пётр произнёс:
  - А что, Павел, если эта война будет, действительно, последней, а вслед за ней наступит мир во всём мире и торжество коммунизма?

  Саблин посмотрел внимательно на Комиссара и отвернулся, не сказав ни слова. Сумерки опустились на передовую, давая возможность людям встать во весь рост и хоть немного отдохнуть от "родных" окопов. Было тихо, даже отдалённая канонада вдруг пропала, перестала давить на воспалённые мозги. Казалось, что войны больше нет, что ужас и кровь остались в далёком прошлом. И только обычай не давать третьему прикурить от одной спички напоминал о жестокой действительности. Новичкам объясняли, что первого прикуривающего снайпер видит, во второго целит, ну, а третий – падает замертво. И никто никогда не захочет быть третьим. Поэтому любой фронтовик, дав прикурить одному товарищу, тут же гасил зажжённую спичку – даже днём, даже в землянке, где угодно.  

  - Понимаешь, Пётр, - опять заговорил Павел, - Есть два способа заставить человека работать, делать что-то нужное для общества - кнутом и рублём. Кнутом погоняют рабов, которым труд совсем не нужен. Ещё Карл Маркс пришёл к выводу, что рабский труд непроизводителен, если рядом нет хорошего надсмотрщика. Сам по себе порабощённый человек не в состоянии произвести ничего. Он привыкает к плётке и, получив свободу, чаще всего теряет способность к самостоятельному труду. В нашей стране был создан целый класс подневольных рабов, которые за колючей проволокой строили и продолжают строить для нас светлое будущее. Однако оставшиеся на воле люди тоже очень напоминают рабское сословие, способное работать исключительно по указке свыше. Всякая инициатива у нас наказуема, любое творчество возможно лишь с разрешения начальства. И ты думаешь, что такие одинаковые, причёсанные под одну гребёнку граждане с промытыми мозгами смогут стать ядром нового общества в светлом будущем?

  - Согласен, на данном этапе наши колхозники - бесправные, беспаспортные, накрепко привязанные к земле люди. Но они так же, как и рабочие, верят в светлое будущее и делают всё, чтобы оно наступило.
  - Верят... Потому, что пропаганда об этом самом будущем не даёт им трезво взглянуть на вещи. Но стоит хоть немного ослабить агитацию, и созидательный труд во имя неизвестно чего прекратится, а затем наступит хаос. Коммунисты во главе со Сталиным изуродовали психику населения своей страны, и именно поэтому БУДУЩЕЕ НАШЕ УЖАСНО. Человек должен сам отвечать за себя, за близких ему людей, за перспективу. Только в этом случае возможен прогресс, и только у таких людей есть возможность созидать, двигаться вперёд.

  7.
  Павел опять замолчал, давая собеседнику время подумать и "переварить" всё сказанное. Друзья закурили. Пётр с наслаждением затянулся, пропуская через лёгкие едкий дымок самосада. Никотин привычно расходился по телу с током крови, освежая мозги и проясняя ход мыслей. Кравцов встал во весь рост, но тут, как всегда это бывает, совершенно неожиданно раздался негромкий резкий хлопок, и Павел вдруг с ужасом увидел, что его друг и собеседник Комиссар начал оседать, затем заваливаться набок и, наконец, упал на тёплую ещё от дневного зноя землю. На голове его, в районе виска, появилась чуть заметная струйка крови.

  - Снайпер, гад, - подумал Саблин. - По огоньку самокрутки стрелял!!!
  И глядя на бездыханное тело друга, он вдруг вспомнил обронённую кем-то фразу о том, что библейский апостол Пётр пережил своего сподвижника Павла. У них же с Кравцовым всё получилось с точностью до наоборот…
  На следующее утро Саблин во время очередной атаки был ранен в ногу. После госпиталя его восстановили в звании, и воевал он до самой Победы, закончив войну в Берлине. В крамольных мыслях, посещавших его время от времени, наш герой больше никому никогда не признавался, с грустью вспоминая философские беседы двух "апостолов" неизвестно какой веры, которые имели место в окопах Великой Отечественной войны в жаркие летние дни 1942-го года.[/b]