У самого Черного моря.(S)

Затем обратно закапывала окопы, чтобы на следующий день обратно выкапывать окопы для учения. Так в советской армии готовили солдат к войне против врагов.
  - Меня зовут майор Карпухин, замполит командира части. - представил себя нам офицер, который проводил нашу перекличку в зале дворца офицеров в центре Батуми. - Сейчас разберем вас по специальности. В первую очередь меня интересуют строительные специальности. В частности, штукатуры, маляры, плотники и столяры...
  - Я строитель! Я плотник и столяр. - прерывая майора Карпухина, вскочил я с места. - Я работал на стройке.    
 - Ты со своим "я" посиди спокойно до отправки в Ахалкалаки. - строго, сказал майор Карпухин.
Потупив глаза, я сел с кислой миной на свое место. Больше не вскакивал со своего места, когда слышал специальности, которые имел к этому возрасту или в совершенстве знал по линии своих родственников. Мне оставалось дождаться конца переклички по специальностям. Затем узнать место своего ночлега до утра. Когда меня отправят в Ахалкалаки на второй север в горах Грузии, где мне придется служить в советской армии не меньше трех лет.
  Теперь никуда не сбегу, как сделал по сговору с Алборошвили Гиви. Лучше бы остался служить в военной части Ахалцихе. Там командир военной части наш земляк, который своим землякам дал бы хорошие места службы в военной части. Как земляки мы могли бы чаще ездить на побывку к себе домой. Вообще была бы райская служба...
  - Со специальностями мы разобрались. - громко, сказал майор Карпухин, когда в середине зала остались молодые солдаты без специальностей и я вместе с ними. - Ну, а среди вас есть художники, которые хотя бы в школе рисовали лучше других? Я сам художник-любитель. Дальше каждого из вас, кто умеет рисовать, научу еще лучше рисовать. У кого есть шанс служить художником?
  Весь зал притих в ожидании проявления таланта в среде молодых солдат-новобранцев. Но среди всего полного зала молодых солдат не оказалось, ни одного человека, который мог бы рисовать хотя бы как курица лапой. Все молодые солдаты молчали. Я тоже молчал, хотя мог рисовать лучше всех сидящих в этом зале. Может быть, даже лучше майора Карпухина, художника-любителя. Вот только мне запретили поднимать руку, так как завтра уезжаю служить в горах Ахалкалаки.
  - Чего теперь не поднимаешь свою руку? - ехидно, спросил у меня, майор Карпухин. - Ты то же такой бездарный как твои друзья-новобранцы?
  - Так вы сами запретили мне поднимать руку. - не поднимая глаз, ответил я, и, неуверенно поднял руку.
  - Не уже ли, ты художник?! - удивленно, воскликнул майор Карпухин, не надеясь найти молодого художника среди новобранцев.
  Замполит командира военной части, майор Карпухин, приказал мне подняться к нему на сцену. Сесть за стол, на который солдаты принесли художественные принадлежности, большую часть таких красок я видел впервые. Во время учебы в средней школе и в строительном училище№5 в Беслане я в основном занимался оформлением стенгазет и праздников.
  Использовал цветные карандаши, акварель и бумагу-ватман. Здесь на столе в клубе военной части было такое огромное количество разнообразных красок, что у меня аж глаза разгорелись от удивления. Я даже представить себе не мог, что художники могут рисовать таким огромным количеством разных красок.
  Мой отец рисовал портреты людей краской "соус" похожей на зубной порошок. После чего покрывал портреты специальным лаком из пульверизатора и зачем-то посыпал портреты пемзой, которую сразу сдувал с портретов. Больше ничего другого о художественных красках я не знал. Тут же на огромном столе было столько много разнообразных красок, которые я не мог определить по применению в рисовании. До сегодняшнего дня в школе, дома и в строительном училище, я рисовал обычным карандашом и раскрашивал акварелью. Писал лишь тушью.
  - Выбери любой рисунок и нарисуй на листе ватмана. - предложил майор, показывая на рисунки.
  Из всех предложенных плакатов на рисунок, я мог нарисовать любой. Эти плакаты не представляли у меня трудности в рисовании. Поэтому я выбрал первый же рисунок, который почему-то изображал стюардессу, которая на руке держит военный самолет. Внизу под плакатом надпись "Наша марка!". Такой плакат на листе ватмана я рисовал простым карандашом всего несколько минут. Почти не глядя на этот плакат. Карандашный рисунок по памяти получился отличный.
  - Рисовать карандашом все специалисты. - сказал майор Карпухин, рассматривая мой карандашный рисунок. - Так рисовать могут даже школьники и малые дети в детском саду. Покажи мне рисунок в цвете и не забудь надпись сделать. Тогда увидим, какой ты художник-оформитель.
  Вот тут я попал впросак. Мало того, что не мог хорошо писать плакатными перьями, к тому же, не знал, чем разводят краски, которые лежат передо мной на большом столе. Кроме того, не каждой краской можно раскрашивать рисунок на листе ватмана. Поэтому, вытаращив глаза на краски, я стал разглядывать этикетки на упаковках красок, которые оказались импортными с надписью английским текстом. Что касается английского языка, то у меня все языки, кроме русского языка, были просто иностранными языками. На этом знание иностранных языков у меня ограничивалось. Я совсем ничего не мог прочитать на английском языке на упаковках художественных красок.
  - Ты лучше поплюй на краски и размажь. - стали подсказывать из зала догадливые новобранцы. - Раскрашивай водяными красками. Не тяни наше время. Нам уже давно пора в столовую...
  Я так и сделал, как мне подсказали из зала. Наслюнявил палец и стал прикасаться мокрым пальцем к краскам. Как только мой палец обильно испачкался в очередную выбранную мной краску. Налил из графина в граненый стакан немного воды. Я взял мягкую кисточку. Стал раскрашивать свой рисунок кисточкой, как это делал раньше акварельными красками. Когда рисунок был готов. Я взял плакатное перо и коряво вывел под рисунком текст "Наша марка!".
  Так я впервые сделал свой первый шаг к изобразительному искусству. Первый раз нарисовал плакат гуашью. Так называлась художественная краска в баночках. Мои детские рисунки остались в моей прошлой жизни за школьной партой, а также юношеские рисунки во время учебы в строительном училище№5 города Беслан в Северной Осетии. Я почувствовал себя художником.
  - Рисуешь нормально. - одобрительно, сказал майор Карпухин, разглядывая мой первый профессиональный рисунок в цвете выполненный гуашью. - Но пишешь настолько хреново, что лучше бы ты совсем не писал. Однако художник из тебя скоро получится. За время твоей службы со мной в Батуми, сделаю из тебя настоящего художника. Ты после службы в армии станешь художником.
  - Ура! Я остаюсь служить в Батуми! - громко, вскрикнул я, так как не смог сдержать своих эмоций.
  Весь зал новобранцев, а также офицеры и солдаты, присутствующие в зале, дружно зааплодировали мне. Так я родился как художник-оформитель и остался служить в Батуми, у самого Черного моря. Меня тут же определили в роту управления при штабе военной части. В самом штабе военной части выделили мне художественную мастерскую, в которой я стал работать художником не только своей военной части, но постепенно я превратился в художника военного гарнизона города.
  Так как оказалось, что в гарнизоне я был более талантливым художником на время моей службы. Поэтому многие воинские части пришлось оформлять мне. В том числе и штаб дивизии, которым тогда командовал генерал-майор Медведев. Перед некоторыми праздниками я принимал участие в оформлении города Батуми вместе с местными гражданскими художниками, которые научили меня многим видам изобразительного искусства, неизвестные мне до времени службы в советской армии. За художественную работу местные жители мне часто платили деньги.
  Замполит военной части, майор Карпухин, тогда сдержал свое слово насчет становления меня, как художника-оформителя. Все свое свободное от службы время, майор Карпухин проводил со мной в художественной мастерской. Он научил меня писать маслом живописные полотна. Мы вместе оформляли роспись стен в зале клуба, который за время моей службы превратился в живописный дворец, куда даже со штаба Закавказского военного округа приезжали посмотреть наше совместное творчество с майором Карпухиным.
  - Твои старания поощряются отпуском на Родину. - говорил Карпухин, оформляя мне очередной отпуск домой после каждого праздника. - Никто из солдат не пользуется таким успехом по службе.
  Позже я принимал участие с другими художниками в оформлении наглядной агитации штаба дивизии, а также в оформлении госпиталя в Тбилиси. На пограничных заставах с Турцией, принимал участие в оформлении наглядной агитации в штабе у пограничников и в местном поселке Гония.
  Я многое сделал для советской армии во время службы. Но больше всего для меня сделал майор Карпухин, который продвинулся по службе и своим влиянием определил мою дальнейшую трудовую деятельность после службы в советской армии. Впоследствии, за время моей службы в армии, подполковник Карпухин настоял на том, чтобы я отправил свои работы в Московский заочный университет искусств на изобразительное искусство. Подполковник Карпухин добился того, что воинская часть оплатила первый мой курс обучения в Московском заочном университете искусств.
  - Старайся! Добросовестно учись изобразительному искусству. - напутствовал меня, командир политотдела дивизии. - Из тебя выйдет хороший художник. У тебя есть все данные на искусство.
  Конечно, подполковник Карпухин делал это не только из-за любви к изобразительному искусству. Он хотел, чтобы я остался на сверхсрочную службу не только в нашей воинской части, а также в дивизии и продолжил учебу в военном направлении. Но у меня были совсем другие взгляды на личную жизнь. Поэтому я не остался служить и учиться в армии, вернулся, обратно на гражданку.