Несостоявшаяся дуэль Александра Пушкина с Другановым

Друганов Иван Матвеевич был адъютантом генерала Орлова Михаила Федоровича, командира 16-ой пехотной дивизии .

Александр Пушкин с генералом был знаком ещё  по «Арзамасу» и запросто встречался в Кишиневе в доме, где жили друзья В. Ф. Раевский и К. А. Охотников,  или у самого Михаила Федоровича.

Воскресенье 7 ноября 1820 года, с утра, он проводил у Орлова, где хозяйничал в отсутствие Михаила Федоровича приехавший его брат, Федор Федорович. Здесь же в гостях были и  Давыдовы — братья по матери прославленного героя Отечественной войны Раевского Николая Николаевича.

Пушкин с Александром и Василием  познакомился во время путешествия на Кавказе с Раевскими, и чувствовал себя здесь очень свободно. В гостиной все разговоры вертелись о его новой песне «Черная шаль», которая всем нравилась.

Горчаков Владимир Петрович, который только что прибыл в Кишинев, в качестве квартирмейстера при штабе 16-й пехотной дивизии, не был знаком с поэтом, и сидел молча. Он ещё не слышал «Черную шаль», которую все обсуждали с жаром. Заметив, что Горчаков не участвует в разговоре, Федор Орлов попросил Пушкина прочесть ему  свои  стихи. К просьбе горячо присоединился и сам Владимир Петрович.

Непоседливый Пушкин, не ломаясь, тотчас же начал её читать, но, повторив, вразрыв, некоторые строфы, вдруг схватил рапиру со стены и начал играть ею, подпрыгивая, становясь в исходную позу, как бы вызывая противника; в общем, вертелся с рапирой во все стороны.

Как раз в эту минуту и  вошел  к ним Друганов, с которым у Пушкина сразу сложились натянутые отношения. Еле дождавшись, пока тот поздоровался со всеми,  Пушкин  быстро произнес:

- А давайте мы с вами начнем сейчас биться, Друганов!
- Нет! Дайте мне спокойно посидеть.
- Нет, давайте биться, давайте, - и как резвый ребенок, стал, шутя, затрагивать его рапирой.

Друганов рукой отвел в сторону рапиру один раз, второй ... Пушкин не унимался.  Адьютант Орлова  начал сердиться и грозно сдвинул брови.

Посмотрев на назревающий скандал, Горчаков быстро попросил поэта  прочесть молдавскую песню, как тут называли «Черную шаль». Александр Пушкин, тоже на удивление, сразу согласился, бросил рапиру и принялся декламировать с чувством. Было видно, как каждая строфа занимала его, и, казалось, он доволен своим новорожденным творением. О том, что он хотел сразиться с Другановым, враз было забыто.
Тем и кончилось.