ЯЗЫЧЕСТВО и ХРИСТИАНСТВО и их отличие от Иудаизма

знать.
       
Но ежели человек не находит себя и места своего, и цели жизни в богозданном мире, тогда он ищет точку опоры внутри себя,  и за счет языка, как средства связи, коммуникации, общения, тщится усилить, укоренить себя в отношениях  с ближними, социумом.
         Он научается пользовать слово для внутреннего обихода, легко находит слову социальное и бытовое применение. Напыщенность, велеречие, дидактический нравоучительный тон сменяются грубой и тонкой лестью, самовозвеличением, ложью и лицемерием. Как говорят, язык терпит.  
       
Умный и чуткий, услышав такой словесный поток, большей частью молчит, стараясь по характеру речи определить скрытые  намерения, так называемую психологию собеседника, зато  дурака подобные речи пленяют.
           
 Гениальное соборное послание апостола Иакова, писанное в ответ на лицемерные, завистливые, горделивые и сварливые клеветы и проклятья тринадцатого апостола, как это ни странно, до сих пор не прочитано и не понято. А между тем это Послание о Слове Небесном и речи человеческой, о единстве бытия в Истине, где в реальности Дела происходит  разделение правды от лжи ( Евангельское: «По плодам узнаете их…» ).  
             Послание направлено против лицемерия и лести, но в русском синодальном переводе, исполненном английским библейским обществом, а именно Паттерсоном, Пинкертоном, Госснером, Линдлем,  Павским, Хвольсоном под патронажем князя Голицына и митрополита Филарета (Дроздова),  именно эти, неоднократно повторяемые определения, заменены иными обтекаемыми словами.
           
Так в стихе 5 гл.1: «отдающего Бога нелицеприемне» переводится «у Бога, дающего просто», стих 16 гл.1: «не льститеся,  братие» переводится «не обманывайтесь, братия» . В особенности же тенденциозность перевода видна из стиха 12 заключительной гл. 5, где слова «не кленитеся … да не в лицемерие впадете» заменяется на  обтекаемое «дабы вам не подпасть осуждению».
                  Так почему же нельзя клясться  и что есть лицемерие, лицеприятие, лесть? Не вспомнить ли нам Евангелие, где объясняется, что  Небом нельзя клясться потому, что оно Престол Божий, а землей клясться нельзя потому, что она подножие Его.
            О чём это? – Да только о том, что Творение Божие существеннее и выше чем все субъективные построения  человеческой воли и мысли, чем все его осознанные и неосознанные желания, та или иная сугубо человеческая тенденциозность!
         
 А, что есть лицемерие, яко не принятие измерения, точки отсчёта, лице-приятной для того или иного субъекта, личности, лица, и измерение мира льстивного, удобного и полезного для личности человеческой, мыслящей себя в центре Божьего творения, и потому всё остальное представляющей лишь как окружение своё, нечто существенное лишь по отношению к лицу человеческому, полезности для этой так сказать, не усии конечно, но «ипостаси» мироздания.
      Вот о таком   субъективном взгляде на мир и оформлении его в слове человеческом и пишет  апостол  Иаков, противопоставляя ему онтологическое бытие Слова  Творящего,   Премудрость нелицемерную, небесно чистую, мирную, кроткую (рыть, крыть, крот, крыша) – сиречь творящую Роды на земле.
           
И заканчивает Апостол Израильский центральную третью главу стихами: «Плод же Правды в мире сеется творящим Мир», т.е. плоды жизни даются свыше обладающим творящим Словом, тем, кто не удовлетворяется только слышанием «прельщающе себе самех, смотряюще лице бытия в зерцале, не слышателем  забытливым, но творцам дела, блаженным в делании своём».
         И как же надо ненавидеть правду, чтобы  переводить этот стих словами: «плод же правды в мире сеется у тех, которые хранят мир». А может хоронят? Или огораживают?  Как это напоминает нам Адама, хранящего рай господень и ангела с обращающимся мечом, призванных охранять и возделывать рай для господа – хозяина!
        Не творить Словом непреложным для Богов и человека, Словом, сеющемся яко семя в земле и творящим Роды бытия, но хранить своё, защищать себя и своё добро, ограждать его от потока жизни - вот отсюда истоки морали крепостного права и  «самостийной» власти у нас на Руси!
           
Интересно и то, что у апостола Иакова, как и в Псалтыри, и других книгах Ветхого Завета, понятие «лица» употребляется яко внешнее, акцидентальное определение по отношению к Роду, так например: «изсуши солнце траву, и цвет ея отпаде, и благолепие лица ея  погибе», или же: «Братие моя, не на лица зряще, имейте веру».
         У апостола Иакова «лицо» - личность, ипостась вторично по отношению к Закону Рода, Слову Небесному, Роду земному: «Не клевещите на Род свой и ближних ваших, клевещущий на ближнего клевещет на Закон Рода и осуждает Закон: аще же Закон Божий осуждает, неси творец Закона, но судия. Един есть Законоположитель и Судия могий спасти и погубити: ты же кто еси, осуждаяй ближнего?» - стих 11,12,  гл. 4.
          «Ныне же хвалитеся в гордынях ваших: всяка хвала такова зла есть. Ведущему убо добро творити, и не творящему, грех ему есть». – ст.16,17 гл. 4. То есть в понимании Иакова грех состоит в разделении слова от дела. Праведное слово, ежели не сопровождается делом - злая хвала и грех есть.
         
  Как эта глубина понимания софийности мироздания,  пронизанности его онтологическим реальным, вещественным, объективно сущим смыслом, противостоит номинализму Савла, противопоставляющего субъективную веру законам Родовой жизни, где согласно тринадцатому апостолу закон утверждается только по причине умножения беззакония и греха.
             Нет, согласно апостолу Иакову, Высота человека состоит  в его приятии мира – с-мирении, именно это понятие Единства субъекта и объекта, полнота жизни человека в единении с творением Отца Рода его противостоит субъективно-личностной, возносящейся над низменной природой «дикого естества» верой Савла: «да хвалится же брат с-миренный в высоте своей, богатый с-мирением своим, зане яко же цвет травный миме иде.  Восходит солнце со зноем и иссушит траву, так и человек в хождении своем увядает».
         
  В синодальном переводе этого текста слова «смиренный» протестантские богословы сознательно заменяют на «униженный», так, что «хвалится брат униженный  высотою своею, а богатый - унижением своим», и эту вот чепуху никто из православных богословов не примечает, или еще того хуже, трактует как иллюстрацию, или вариацию заповеди ненасилия, садо-мазохистски услаждаясь «унижением своим».
       
 И полно, мы так привыкли к тому, что смирение, кротость, послушание оборачиваются для нас унижением… так привыкли подобно ветхозаветному иудейскому юноше при вратех «сидеть уединенно, пресыщаться поношением, полагая уста свои в прах, подставлять ланиту бьющему  его…» (пророк Иеремия), что где уж понять нам Высоту Смирения – высшую степень Единства человека с Родом и Богом о которой повествует нам Иаков - Глава Иерусалимской общины.
       
Смирение – единственное, чем может прославиться человек, Образ и смысл Православия, стало ныне недоступно нашему пониманию. Мы, яко тринадцатый апостол, хвалимся похотями волящего и льстящего себе, «в себе и для себя сущего» (по Гегелю) субъекта, измеряющего лицом своим мир, именующего его ради своей пользы и строящего Иерархию из подобных себе личностей, лишенных рода , подобия земного и образа Божьего.
       
Как же в таком прелестном состоянии мы сможем «приникнуть в Закон совершен Свободы и пребывая в Нем, не слышателем забывчивым быть, но творцем Дела, блаженным в делании своем»?
         Нет это невозможно, ибо «аще кто мнится верен быти  (Богу и Роду) и не обуздывает языка своего, но льстит (им) сердце свое (воля, мысль, похоть), сего суетна есть вера» - ст. 25,26 гл. 1.
         
  И «зря на лица, грех содеваем, не разсматривая Истины в себе становимся судиями с помышлениями злыми. Укоряя бедных и принимая богатых, что насилуют нас,  увлекая на судища, где хулят доброе Имя, нареченное на нас (по чистоте и правоте Рода нашего)» ст. 3-9 гл.2.
  И вновь апостол Иаков приводит доказательства обязательности общего Родового Закона: «иже бо весь Закон соблюдет, согрешит же во едином, бысть всем повинен… тако глаголите и творите, яко Законом Свободы имущие суд прияти. И тому , кто не творит милости Роду своему будет Суд без милости. Слово без дела, тело без духа, вера без слова праведного и дела на земле мертвы» - следует окончательный вывод Верховного Апостола из логических связанных
построений 1 и 2 главы.
          Этим вот онтологическим пониманием Слова Творящего приходим к 3 главе, где говорится о речи человеческой льстивой и лицемерной, як  источнике изначальном всяческого зла.

  Иаков сравнивает язык льстеца и лжеца с «огнём, опаляющим от геенны».
     Исполненный смертоносного яда язык неукротимо сквернит естество: «водворяется во удех      
наших, скверня всё тело». Но не только тело поражается языком, огонь лжи испепеляет «коло
     рождения нашего» (воспаляет круг жизни – синодальный перевод.).
             Здесь имеется ввиду КОЛО – колос,  колонна, колено, колесо, коливо, коло-чякра- Колесница Жизни, кол Мироздания - Полярная Звезда, также коло- казачья казарма, народное собрание.
         Иными словами,  когда несущее объявляется сущим, смерть - жизнью, ложь – правдой, сквернятся через слово льстивое Семя и Роды бытия, а через них и Премудрость Божия София - самый источник жизни.
       
 И вот потому спрашивает Апостол Иаков: « Источает ли источник от единого устья сладкое и горькое? Может ли смоковница маслины творити, или виноградная лоза смоквы?». Иаков приводит наблюдения жизни Естества и Рода по устроению Божию, и затем обличает.
      А у человека из тех же уст исходит и Слово Небесное во благо жизни и проклятие Естеству и Роду человеческому,  сотворенному по Роду и Семени Словом Небесным?
     
 Как же тогда отличить добро от зла? – Кто премудр, то есть связан с онтологией Слова-Софией Премудростию, и худог, то есть достоин ХУ  пребывать в пути УД , до свершения Слова Небесного ОГ , да покажет от доброго жития дела в кротости (здесь опять имеем смысл кротости, как произрастания Слова, подобно Семени живому в конкретном деле на земле).
        К лукавым же обращено другое слово: «Аще же зависть горьку имате и враньё в сердцах ваших ( рв-енник иудейский), не хвалитися, не лжите на Истину.
            Несть сия «премудрость» свыше нисходяща, но земна, душевна, бесовска. Идеже бо зависть и враньё и ревнование ко благу там нестроение и всяка зла вещь».
         
Последние слова, конечно же, направлены тринадцатому апостолу Павлу и тому есть исторические подтверждения. Мы знаем, что глава Иерусалимской общины Иаков снарядил экспедицию из своих учеников и отправил их вслед за «апостолом языков», наставляя везде и всюду «обличать глубины Савловы, яко глубины сатанинские»…
   Далее в главе 4 апостол Иаков вновь указывает на источник брани, свар, убийства, зависти и
похвальбы, указывает на Савла и учеников его, не умеющих просить у Бога «нелицеприемно» : «зле просите да в сластех ваших иждивете, очистите руки, исправите сердца ваша двоедушные…повинитеся  убо Богу, противитеся  же диаволу, и бежит от вас… Прелюбодеи и прелюбодейцы, не ведаете ли, яко любы с миродержцем века сего вражда Богу есть?  Или мните, яко