300 дней

знаю, что это необходимо. Но сначала вы должны знать кое-что…
Она встала и беспокойно прошлась по деревянному настилу веранды. Почему то вдруг стало невыносимо тяжело открыться Генри Джонсону, хотя  Джен знала, что он поймет ее. Но у нее не было иного выхода, к сожалению. Тяжело вздохнув, она рассказала доктору обо всех событиях последних двух месяцев.
Лицо мужчины мрачнело с каждой минутой, он нервно сжимал пальцы, усыпанные яркими веснушками, не поднимая глаз на девушку. Но, не выдержав, он так резко поднялся, что опрокинул сиденье.
- Вы сошли с ума! Я не могу в это поверить! Вы губите свою жизнь, те жалкие остатки, которые смерть оставила для вас! – вскричал в негодовании Генри Джонсон.  -  Дженнифер, вы ненормальная? Я с самого начала понял, что вы ненормальная! И я ненормальный, раз стою здесь! Кто отец ребенка?  И он знает? Он все знает и все равно оставил вас?
Она судорожно сглотнула, и согласно кивнув головой, медленно сползла по стене, закатив глаза.
Генри едва успел подхватить ее на руки, кляня, на чем свет стоит, ее, отца ребенка и саму Судьбу!
Она очнулась в местном отделении больницы.
- Привет, - улыбаясь, произнес Генри, сидевший рядом с ее постелью. Он осторожно дотронулся до руки Дженнифер. – Представьте себе, я, доктор, не смог вас привести в чувства, пришлось приехать сюда. Но оно и к лучшему. Сразу проведем кое-какие анализы, узнаем ваше состояние.
- Спасибо, - пролепетала Джен, приподнимаясь на подушке, - спасибо, что вы здесь. Поверьте, я знаю, чего это вам стоило.
- Это самое малое, что я мог сделать. Я же сам просил вас звонить мне, если будет плохо. А я вижу, что вам плохо. А тем более сейчас, когда вы оказались в такой ситуации так?
- Да, - со слезами в голосе произнесла она, - мне очень плохо.
- Вот и правильно сделали, что позвонили мне. Для меня важно ваше здоровье, ваша жизнь, Дженнифер, - скромно ответил  доктор Джонсон. – Как же вы допустили такое? Неужели вы не понимаете, что беременность лишь укоротит вашу жизнь, она отберет у вас все силы, и потом… как же ребенок? С кем он останется? Что его отец? Вы не виделись с ним?
Джен опустила глаза.
- Он ушел вчера утром. Боюсь, он не сможет с этим смириться, док.
- Аборт для вас тоже опасен.
- Что же делать?
Джонсон развел руками.
- Как часто повторяются приступы, теряете сознание?
- Первые два месяца нечасто, - задумавшись, проговорила Джен, - два-три раза в неделю, а теперь…почти каждый день.
Доктор вздохнул, покачав головой.
- Из двух зол выбирают меньшее, - он на мгновение задумался. – Я предлагаю аборт. Если не большой срок, то это пройдет с наименьшими для нас потерями.
Слеза скатилась по ее щеке. Дженнифер закрыла глаза, и сказала:
- Я сделаю так, как вы скажете, док.
Он присел на край кушетки, и закрыл руками лицо.
- Не думал, что мне когда-нибудь придется решать подобные вопросы. Дженни, дорогая, но как же вы допустили такое? Ведь ваше состояние… оно не улучшается… оно не может улучшиться.  С каждым днем становится все хуже и хуже.  После операции, вы можете не дожить до зимы. Все эти события лишь ускорят вашу кончину. Простите меня, что говорю так, но это голая правда!
- Мне все равно, - тихо произнесла она, - теперь мне все равно, когда я умру. Больше на земле меня ничто не держит.
- Глупенькая девочка, - ласково проговорил доктор. – Неужели он стоит таких жертв?
- Стоит. За всю свою жизнь я не встречала таких как он. Мне жаль, искренне жаль, что он не смог принять все обстоятельства такими, какие они есть. Но от этого Джек Рассел не стал хуже, просто не сложилось. Просто оказалось слишком сложным решение, которого я ждала от него. Поэтому мне все равно. Я готова.
- Ну что же, - доктор Джонсон потер руки о халат и пожал плечами, - раз ты решила, и я решил, то займемся анализами, - он и сам не заметила, как стал обращаться к Дженнифер на - ты.
Он достал жесткий сундук белого цвета и довольно похлопал по нему ладонью.
- Моя мобильная лаборатория, она позволит узнать о тебе все. Готова?
Джен кивнула и отвернулась в противоположную сторону, пока медсестры  готовились брать кровь из вены. Она поморщилась, почувствовал, как острая игла проткнула кожу, но не повернулась.
- Скоро ты поедешь домой, Дженнифер. Не вижу смысла оставлять тебя в больнице на всю ночь. А завтра утром я за тобой заеду.
- Как скажете, док, - она усмехнулась, глядя на белую стену больничной палаты. – А мне нравится, что мы с вами стали ближе. Вы вроде как мой единственный друг сейчас.
Доктор смутился, вспомнив о своей оплошности, но тут же добавил:
- Отлично, тогда и меня называй просто Генри.
Пройдя все необходимые осмотры, УЗИ, сдав все анализы, Джен вышла из здания больницы, когда солнце уже клонилось к закату.
Она медленно брела по улице, не замечая  ничего вокруг. Чужая жизнь, кипящая вокруг нее, не трогала, а скорее раздражала сейчас Дженнифер, потому, что она думала только о ребенке, который рос у нее в животе. Это были последние двенадцать часов его существования. Весь мир померк от осознания неизбежного. Понурив голову, Дженнифер свернула между домами в узкий проулок, который вывел ее к крутой железной лестнице, ведущей на пляж. Стянув с себя босоножки, она пошла босиком по теплому песку к самой кромке воды.
Солнце, приближаясь к горизонту, разливало по небу яркие вечерние краски. Океанские воды, охваченные предзакатным золотым пожаром, катили широкие волны к берегу, остывая в белой пене прибоя.
Джен долго стояла на берегу, наблюдая это буйство небесных красок, неожиданно провела пальцами по щекам. К собственному удивлению, она поняла, что плачет, сама того не замечая.
- Скоро наступить и мой последний закат, - прошептала она, - но не сейчас. Не сейчас… а жаль.
Дженнифер медленно пошла вдоль берега по направлению к дому, до которого было довольно далеко, но ее это не пугало.
- Завтра я превращусь в пустую морскую раковину, - горестно подумала она, поддевая пальцами ног мокрый песок. – У меня не останется моллюска, которого надо защищать, заботиться о нем. И я уже потеряла свое море, в котором купалась, в котором жила и была счастлива, которое любила… О, Джек, сможешь ли ты понять меня когда-нибудь? Простишь ли? А ты, мой маленький ни в чем не повинный малыш, сможешь ли ты простить свою мать? Я говорю тебе это сейчас, потому, что знаю, что можешь слышать мои мысли – я люблю тебя. И завтра, когда твоя не сформировавшаяся маленькая душа вернется на небо, я хочу чтобы ты знал, что я бы ни за что и никогда не бросила тебя. Даже сейчас ты уже являешься моей жизнью – ты и есть моя жизнь. Когда мы встретимся с тобой там, на небесах, то больше не расстанемся… Скоро встретимся.  Мне теперь совсем не хочется жить, даже оставшиеся двести с лишним дней, потому, что уже завтра умрет моя душа… - Джен споткнувшись, упала на колени. Но подняться не было сил. И, уткнувшись лицом в ладони, она заплакала. Громко, ничего не скрывая, выворачивая наизнанку всю душевную тревогу и боль, рыдания вырывались наружу все сильнее.  Прижав в груди босоножки, девушка легла на песок и закрыла глаза, из которых текли горькие нескончаемые слезы.
Было уже совсем темно, лишь у самого горизонта протянулась лиловая полоса, как легкий отголосок уходящего дня, когда Джен поднялась, стряхивая с  себя песчинки. С моря подул холодный ветер, и, поежившись, она нехотя продолжила путь домой.
- Бедняжка Сара, - вдруг произнесла она, -  ты по моей вине голодаешь.
Подхватив обувь, она побежала так быстро, как только смогла.
***
Утро наступило неожиданно быстро. Когда раздался стук в дверь, Дженнифер ни как не могла разлепить опухшие и отяжелевшие от слез веки. Буквально скатившись с постели, она открыла входную дверь, и увидев перед собой доктора Джонсона, застонала.
- Уже?
- Да, Дженнифер, пора. Я подожду в машине.
Умывшись и пригладив взъерошенные волосы, она быстро натянула джинсы и футболку. Наложив полную миску еды кошке, Джен обняла и поцеловала Сару.
- Ну, милая, до встречи. Пожелай мне что-нибудь на кошачьем, Сара, что-нибудь хорошее. Пока.
Спустя полчаса они уже подъезжали к парковке больницы. Заглушив двигатель, Генри повернулся к Дженнифер и взял ее за руку.
- Дженни, как бы тебе не было сейчас тяжело, это надо сделать. Беременность, как насос выкачивает твои последние жизненные силы. А такими темпами ты не сможешь прожить и трех месяцев, это дали результаты твоих анализов. Понимаешь? Сейчас важнее поддержать твой организм, дать ему возможность работать только на себя. Не хочу тебя обманывать, но в моей практики не было подобных случаев. Твое заболевание довольно редкое и предсказать, как будут развиваться дальнейшие события, в особенности на фоне беременности, я не могу. Сейчас болезнетворные клетки нестабильны. Что будет дальше? – пожав плечами, он крепко сжал ее пальцы и вышел из машины.
После необходимых процедур перед операцией, две молоденьких медсестры помогли Дженнифер перебраться на жесткую каталку, накрыли ноги простыней и вывезли в длинный, ярко освещенный коридор.
Глядя на люминистцентные лампы, Джен удивилась, что в голове не было никаких мыслей. Было пусто… было все равно… все безразлично…
Вот и операционная.
- Сейчас мы сделаем наркоз, – мягко сказал анестезиолог, поднимая маску. - Поговорите со мной. Как вас зовут?
- Дженнифер, - медленно произнесла она, и, выпрямив руки вдоль тела, постаралась расслабиться.
Генри Джонсон в белом халате, подошел к ней и заглянул в лицо.
- Все будет хорошо, Дженни. Операцию проведет мой хороший знакомый, а я буду рядом, на всякий случай. Хорошо?
Она кивнула.
- Да.
В этот самый момент дверь резко распахнулась, и все кто находился в операционной, обернулись. На пороге стоял Джек. Его глаза лихорадочно горели, а его поза и выражение лица говорили о крайнем напряжении. Мельком взглянув на окружающих, он остановился на испуганном побледневшем лице Дженнифер, лежащей на операционном столе.
- Стойте!
- Джек? – слабым голосом спросила Дженнифер, приподнимаясь на локтях. – Что ты здесь делаешь?
- Стойте, - повторил Рассел, подходя к ней. – Я не позволю вам убить моего ребенка.
Он  осторожно подхватил Джен на руки, и направился к выходу.
- Но этим вы убьете ее! – воскликнул Генри Джонсон, преграждая ему путь.
- Нет, - Джек покачал головой, - я спасу ее.
Доктор не двинулся с места.
- Дженни, подумай, что ты делаешь?
Но она была так ошеломлена происходящим, что просто не могла и рта раскрыть. Поэтому, воспользовавшись ее молчанием, Джек обошел доктора и быстрым шагом двинулся к выходу.
Постояв немного Генри, усмехнулся и накрыл стерильной салфеткой хирургические инструменты.
- Ну,  посмотрим, - пробормотал он, стягивая перчатки с рук. – Кто знает…
***
Она пришла в себя только в машине. Не сводя искрящихся счастьем глаз с Джека, она повторяла, как заводная кукла:
- Ты пришел за мной. Ты вернулся. Ты пришел…
- Милая,  мне очень жаль, что тебе пришлось пережить столько из-за меня…я…
- Как ты нашел меня? – тихо спросила Джен, опустив голову. – Почему ты пришел?
- Все очень просто, я люблю тебя.
Она, закусив губу, покачала головой.
- Любишь меня? Даже после всего того, что ты знаешь?
Джек сжал руку в кулак и несколько раз постучал по рулевому колесу, думая над ответом.
- Утром я пришел к тебе и увидел, как вы уезжали. Джен, я понимаю, что ты не