Мотька

Мотька была длинношерстной  зеленоглазой красавицей, рыжего окраса.  Семья, в которой жила Мотька, любила ее, лелеяла. Дети с кошкой играли.
- А это наша Мотька, - говорили гостям,- посмотрите какая красивая, добрая, ласковая. – Мотьку целовали шерстяную мордаху, гладили, позволяли лежать на коленях, на шее и везде, где кошка находила удобным. Спрыгнув на пол, с колен хозяев, вальяжно уходила прочь довольно урча. К своей миске с «Вискасом», рыбой или другой вкуснятиной. По пятницам ее мыли приятно пахнущим шампунем, сушили феном и расчесывали шерстку.
Прошло несколько  лет. Подрастали дети. Хозяева решили сменить жилье на более просторное.
Новая квартира была замечательная, в два раза больше прежней: огромная прихожая, большие просторные коридоры,  кухня - мечта любой хозяйки, но места для Мотьки там не было.
- Вдруг поцарапает обои или новую шикарную мебель.-  И увезли Мотьку в деревню.
Дети плакали, не желая расставаться с любимицей, нежно гладили всю дорогу до бабушкиной деревни. Там кошка не отходила от хозяев: мурлыча, терлась об ноги, заглядывала умоляюще в глаза, пытаясь завладеть их вниманием, но все безуспешно. Мотьку закрыли в доме, чтобы не убежала. Выскочив на подоконник, сквозь стекла Мотька смотрела, понимая, что уезжают без нее, оставляют здесь в чужом доме. Она царапала лапой стекло, но когти скользили  не оставляя царапин, а со двора ей прощально махали уезжающие дети. Глаза кошки наполнились слезами и щемящей болью.
Некоторое время кошка тосковала, ничего не ела, молчаливо передвигалась по хате, а после смирилась со своей участью. Привыкла к своей деревенской опальной жизни. Стала выходить во двор погулять. Затем на улицу. Никто не обращал на нее внимания и  не играл с ней. На улице только громким лаем могла шугнуть чужая собака. Куры и петух занимались своим семейством.   Утки были озабоченны поисками пропитания, которого им вечно не хватает. Сидящая возле будки собачонка лениво зевала в сторону Мотьки, но когда кошка пыталась подойти к ее миске – угрожающе рычала.  Дед мог шпынуть нечаянно ногой, бабушке было не до кошки – ей бы успеть с хозяйством управиться. Мотькина пушистая, шикарная когда-то шерстка, теперь, сбилась в комки, не выглядела уже так привлекательно, как раньше.
Мышей ловить  Мотька не умела. Кормили ее остатками  со стола. Это были не колбаса, или вискас, но все же – с голоду не умирала и приспособилась к своей участи. Хозяева с детьми изредка приезжали. Дети играли с Мотькой,  гостили у бабушки несколько часов и снова уезжали. Мотька грустными глазами смотрела вслед машине увозящей от нее людей, к которым была привязана, у них она выросла из маленького пушистого клубочка в красивого котенка.
Прошло года три. Однажды весной хозяева приехали, и Мотька уловила  от них запах чужой кошки. Не веря себе, металась, обнюхивая детей и хозяев:  она не ошиблась, у них появилась другая кошка. «Чужая» заняла ее место в их доме.
Глаза Мотьки увлажнились. Она горестно переживала предательство. Сидела в стороне и грустно смотрела  на людей, не уделявших ей столь внимания как раньше. О чем она думала? О своей прожитой жизни? Или несправедливости?  Со своей участью она уже смирилась. Ее бросили и никогда уже не заберут назад,- поняла кошка.
Когда хозяева с детьми уехали,  Мотька медленно побрела в сторону удалявшейся машины. Она шла, шла, шла пока машина не исчезла за горизонтом.
Куда? Зачем? Больше Мотьку никто уже не видел.