Военная пропаганда
Война – широкое понятие. «Война каждого против всех» - старая формулировка.... Появились современные «глобальные гладиаторы» 21 века... Кажется Кант, но только он один, предвидел появление ядерного оружия, когда воевать станет, якобы, бесполезно и экономически невыгодно.
За последней стадией войны, когда уже нормальные люди сами готовы убивать или отдавать приказы об убийстве, стоит подготовительная работа. Как мне сказали – Америка никогда ни на кого не нападет без того, чтобы не «выработать юридическое обоснование». Например, за месяц до начала Войны в Заливе всем тщательно разъясняли, что Саддам прячет под землей какие-то заряды. Я, помню, записал примерно 10 видеокассет до начала Войны в Заливе, во время военных операций в Заливе – но, кроме меня, никому они не нужны были, и я их все потерял. Все эти «фильмы» остались в архивах ученых историков. Но существует еще более глубокий уровень военной пропаганды.
Вся Америка протестовала против войны во Вьетнаме, против «Апокалипсиса Сейчас», но ветераны войны и генералы обижались – военные доктрины, всякие теории воздушно-наземного боя разрабытывать им надо, это их хлеб, и нужен полигон для применения этих теорий к реальной жизни. И в России, в институте ядерной физики, на каком-то семинаре, я сам слышал, горько жаловались на то, что во времена железного занавеса, когда ядерную физику курировал Берия, был Золотой Век советской науки, и этот век во времена Ельцина давно уже иссяк. Надежду возлагали теперь почему-то на Жириновского.
Вообще, слово «пропаганда» для определенного класса людей в Северной Америке слово ругательное. Как мне сказали, политики всегда политики, и следуют своей человеческой природе – если есть преимущества лично для себя, они эти преимущества реализуют для себя и своих семей. Кстати, Березовский в Англии говорит то же самое, что в России он был счастлив, что так много сделал для своей семьи.
Писатели сравнивают глобальный мир 21 века с материнской платой компьютера, на которой отдельные компоненты – нации – должны управляться единой тактовой частотой. Или просто сравнивают нации с бильярдными шарами. Это все остроумно и забавно. Но когда я был мальчик, во времена полета Гагарина, когда Хрущев грозил Америке – «мы вас похороним», я читал «Туманность Андромеды» и «Магелланово Облако», от том, что скоро мы полетим к звездам. А Земля – наш единый Дом, в котором скоро не будет границ между странами, нации отомрут (какой ужас!) согласно теории научного коммунизма. И в то время, конечно, мы все это в себя впитывали, и считали, что СССР – прорыв в будущее, что скоро весь мир это признает. Я уже сомневался в этом в комсомольском возрасте, но некоторые до сих пор по этому поводу злобствуют. Дескать, пусть Германия забыла Гитлера, но мы не забудем Хорошего Сталина, и великую страну CCCР, разворованную приватизаторами. Так что не знаю, что забавнее – американский глобализм, который плох тем, что он американский, или «пикейные жилеты» в России, выступающие против однополярного мира.
Но так или иначе мы пели песню – «Хотят ли русские войны?» - и говорили «нет, не хотят», так полагалось говорить. Как у Козьмы Пруткова – «щелкни кобылу по носу, она махнет хвостом». Разве что нельзя над этим смеяться в контексте Победы над Германией. Ведь это песня ветеранов, дошедших до Берлина. А чтобы было, если бы, наоборот, немцы дошли до Урала? Ничего хорошего, очередное иго.
Так что, с одной стороны, никто не хочет проигрывать в войне за свои земли, за свои ценности. С другой стороны, когда данный этап священной войны закончен, воевавшие почему-то не всегда знают, что им делать с мирным этапом своего существования. Это хорошо отражено в некоторых советских книгах и фильмах про войну. То есть бывший солдат вспоминает о боях с какой-то ностальгией – вот тогда ему было все ясно, а теперь эти пацифисты и просто штатские раздражают его. Бывший солдат требует к себе уважения, но он это уважение и получает от общества и государства, хотя это не значит, что у общества в мирной фазе существования нет и других проблем.
Я прочитал, что в «нестабильной России» некоторые группировки российской армии (бывшей советской), вероятно, контролируются «мафиозным бизнесом». Я не знаю точных фактов, для меня это слишком специальный вопрос. Возможно, где-то и контролируются, это еще выяснится. Но вообще, в «нестабильной России» много что вызывает возражение и опасение, весь их чекистский опыт. А также отмечу новые российские доктрины войны, в которой победит тот, кто в 21 веке лучше владеет информацией и знанием. Это значит, что специалисты из КГБ СССР по сопровождению граждан изучают теперь, как им собирать информацию в электронных сетях, и, наверное, уже далеко зашли, преподают «интернет» в своих закрытых академиях.
С другой стороны, без всякого интернета и современных сетей мозги промываются элементарно, это еще умели делать в 1914 году. Достаточно определенного подбора фотографий в репортаже.
Нравственность и мораль
Для того, чтобы определять, какой человек хороший, а какой плохой, желательно иметь научную теорию, а можно и религиозную конфессию. Но так или иначе, Родина начинается с того, о чем и что спрашивает «крошка сын» своего папу или маму. На начальном этапе это объясняют, вроде так же, как ребенка приучают к горшку. А потом как бы вожжи отпускают, но до какой степени? В конце концов прибегают к напуствию типа – «звездное небо над головой, а внутри нас нравственный закон». Но граждане и демократического государства, и просто жители на островах, все же консультируются по данному поводу.
Постоянно нельзя жить в напряжении, и люди привыкают к нравственным импульсам. Нагадил ближнему – надо покаяться. Делаешь добрые дела – надо бы получить поощрение, и стимул продолжать этим заниматься. В некоторых случаях и тюрьма полагается, а иногда почетным гражданином города назначат, или, как говорили, «может быть, наградят». Бывают и причуды электоральной системы.
Так или иначе Хорошие люди читают Хорошие книги, но, к сожалению, это не дает никакой гарантии, что они не будут нарушать собственные же хорошие законы. А в Израиле говорят – «законы у нас в стране хорошие, но люди друг друга не уважают». В частности, хорошие люди отлично поддаются пропаганде и становятся фанатиками и зомби. Хотя, если считать, что мы имеем дело скорее с вероятностью, чем с достоверностью… как сказал Иосиф Бродский – человек, который читал Диккенса, с меньшей вероятностью убьет и ограбит. А уж поп, раввин или мула – в таком случае «хорошие люди» с вероятностью близкой к достоверности. Но как раз в ситуации с военной пропагандой - это просто чудесная метамарфоза, когда вся нация объединяется против внешних врагов.
Причем для Войны не надо быть генералом, солдатом, полевым командиром. Признаком Войны является Ненависть. Причем ненависть превращается, становится вполне нравственной, и функционально это безупречная форма существования, социально-приемлемая и полезная с точки зрения прогресса. Ненависть против внешних врагов, чтобы как-то сохранить связи со своими, любить хотя бы немногих, от которых зависит душевный баланс, и, например, биологическое продолжение рода.
Социальная справедливость и бунт
Я прочитал, что русскую революцию в 1917 году «делали» русские и евреи, причем для русских это был бунт, а евреи искали реализацию социальной справедливости. Эта революция, как бунт против царя, дворянской элиты, просто против богатых, вероятно, не первый и не последний бунт в истории. Никакая элита не может поставить под контроль абсолютно все, и это не выгодно истории, с точки зрения вероятности вырождения. Революции освежают исторический процесс, который всё же с круга переходит в спираль.
Борьба за социальную справедливость иногда заканчивается успехами. Удается кого-то накормить, кому-то спасти жизнь, обеспечить даже «долгую счастливую жизнь». Только надо заметить, что иногда социальная справедливость унижает личность. Например, людей содержит служба социального страхования, и они живут в нише, из которой не так-то просто выбраться, подняться на более высокий уровень. При этом им говорят – а чем, собственно говоря, вы недовольны – сильные мира сего о вас позаботились – не можете жить, так доживайте. Как раз для слабых людей хороши конфесии и секты.
Но у защищенных справедливостью и взятых обществом на содержание людей обнаруживается теневая сторона – heart of darkness. Это не значит, что они готовы к революциям и бунтам. Скорее, они готовы к перманентной Войне. Признаком войны является готовность расстаться с жизнью, но не просто умереть, околеть, а погибнуть в боях.
Поскольку я не Нострадамус и даже не Кант, я могу только утверждать что-то, начиная со слова «если» ... Если глобальный мир на Земле никому не нужен, то лучшая модель социальной справедливости и вообще лучший образец wisdom – еврейская справедливость.
С одной стороны, евреи «жестковыйные», с другой стороны, они знают толк в любви, и они протягивают «теплую руку» всем, кто готов ее пожать. Но многие другие нации любят себя и своих, и готовы бороться с однополярным миром, а точнее, готовы к Войне.
Но вернемся к конвенциональной войне, в которой участвуют генералы, армии и применяется техника. Если война как-то имеет отношение к бунту, то скорее всего, особенно в 21 веке, речь идет о «бунте богатых». Современная война дорого стоит, и американский летчик получает 250,000 долларов в год. Так что кто с кем собирается воевать в ближайшие 200 лет? Я прочитал, что полевые командиры могут скачать из Сети пособие «как собрать ядерное устройство», вопрос будет такой – как собрать Хорошее ядерное устройство.
Война – не бунт, и не криминал. Война отличается от криминала, как систематизированный бред, паранойа отличается от эпизода шизофрении. То что война – продолжение экономики, вероятно, правильно, но это только макрохарактеристика. В так называемой реальной жизни война и бои за собственное существование начинаются с детских игр во дворе. Я приведу пример. Когда я был подростком, еще не забывшим детские игры, я должен был первый раз явиться на призывной пункт советской армии. Я пришел туда с прической «хиппи», и на шею почему-то повесил крестик вместе с пулей от автомата. Девушки при военкомате выразили сочуствие – «ты что, баптист?» - тогда почему-то они что-то слышали про баптистов... Местный военный комиссар закрылся со мной в кабинете, не зная, что сказать, он произнес – «ты понимаешь парень, что МЫ таких, как ты, ненавидим». Другой подросток, в то же время, в городе неподалеку, явился на призывной пункт, и написал военному коммисару длинное письменное заявление, что отказывается служить в армии, так как «несогласен с политикой КПСС» - к нему были применены методы карательной психиатрии. Уже позже, в университете на военной кафедре, мы познакомились с майорами и полковниками лучше, в частности, на нас завели файлы в КГБ.
Когда 30 лет спустя мне предлагают почитать трактакты ветеранов советской армии против глобализма, какое-нибудь пособие «для тех, кто остается
