Магия в стиле хард-рок

Вечерний город. Уютная кафешка. Столик на двоих.  
- Слушай, Барби, помнишь о нашем разговоре, когда я тебя упрашивал поработать проституткой.
- Ну, помню. Глупая затея.  
- Ну что тебе стоит, решился я наконец-то другу сюрприз сделать. Всего одну ночь. Оплачу.
- Кто такой, я его знаю?
- Вряд ли. Он священник. Дам тебе ключ от его апартаментов и, как только он уснёт, позвоню  на мобилу.  Зайдёшь,  а там смотри сама, по настроению. Лиши его девственности.  Только не забудь про свиные ножки.

- А если он трезвый будет?
- Не будет. Это я беру на себя.

Середина осени. Утро туманное, дождливое, утро самого что ни есть понедельника.  
Где-то в городе, в квартире спального района, в постели два человека, взрослых, разнополых.  
Мужчине лет тридцать. Девушке – в её возрасте лошади уже дохнут.  
Он голый и худой. Она под клетчатым пледом и напоминает колобка.  
Мужчина с выпученными глазами, в которых застрял вопрос…  
А в её маленьких, поросячьих глазках читался вызов.  
Глядя на них со стороны, можно подумать, что парочка занята игрой – «кто кого переглядит не мигая».  
Или того хуже – серьёзно больны и навсегда.  
Уснули они, видимо, вместе. Насколько были близки – неизвестно.  
Но вот проснулись и понимают что они не только не друзья, а вообще не знакомы.  
И есть все основания стать кровными врагами.  
Он выдыхает перегар. Она вдыхает.  

- Ты кто?
- Я Барби, но для вас — свинья, - начала объяснять девушка, — меня подложил вам ваш друг. И сделав значительную паузу — хрюкнула. Потом подмигнула и снова хрюкнула.  

Мужчина ожидал, какого угодно ответа, но не то, что он услышал и увидел. Ему и без того было хреново, а тут ещё оно - говорящее мясо.  
Стараясь осмыслить услышанное, он продолжает пялится на девушку. А между тем, её сосикообразные пальцы, как бы незаметно, медленно, подобно щупальцам осьминога, подползали к напряжённой голой плоти, покрывшейся мурашками. Мгновение и … мужчина увидел. Тут же,  издав вопль, он вскочил с постели как ошпаренный. Что касается его осквернённой  души, то она не ушла в пятки.  
Собралась в комочек и затаившись в грудной клетке, пыталась решить что именно, задницу или пенис использовать в качестве аварийного выхода.  

Из под пледа торчали свиные ножки.  

- Чего орёшь? Напугал.  Придурок! Копытца  настоящие, экологически чистый продукт, с базара, свежатина, смотри.  
И с этими словами, Барби попыталась рукой поднять торчащую свиную ногу и к своему ужасу обнаружила, что это её собственная нога.  

Теперь истошно орать была её очередь.  

Распогодилось.  
Жаль, листья уже не такие зелёные. Висят на одном желании. Полужёлтыми, оживляющими сонный город — их сумел бы нарисовать глухой Бетховен; ноты: фа, соль вежеиспечённые, не причиняющие страданий. Листья сорвутся, полетят, упадут, сгорят, а музыка будет звучать. Её не надо слышать. Она уже пища. Фа, соль – с ними запросто можно продержаться до снега. Листья исчезнут, умрут. Вспоминать их смерть, вкушая звуки – истинное наслаждение.