биографию.
Да, ещё я занимался мелкой торговлей.
Монах-торговец. Интересно. Кажется, Иван что-то подобное изрекал. В общем, все предсказуемо.
Пожалуй, вот что интересно – в прошлой жизни я в чем-то обидел (или обижал) женщин (или одну женщину – эзотерик видел нечетко). А в этой – буду писать книжки.
А вот насчет самих тонких тел как-то не отложилось в голове. Помню только, что мои тонкие тела смотрятся гораздо лучше физического, прибитого алкоголем, наркотой и богоискательством.
Вот ещё, про эфирное тело: мол, оно полностью повторяет физическое, точнее, наоборот… Ха, да я это и так из Розы Мира знаю…
В общем, чушь все, многословие. Опять жалею, что сюда пришел.
Кстати, как там все-таки Витамин?
Петя-эзотерик нервно трет середину лба. (Неужели он завидует Витамину?)
– Важно не само видение, – изрекает эзотерик, – важно, что у тебя внутри изменилось, важно выйти из обусловленности ума.
Ну вот, все чудо эзотерик испортил.
– Я думаю, что ваш друг, будучи в возбуждённом состоянии ума, видел просто картинку ума, из книжки, которую он читает и которая его глубоко, кармически задела.
– Что за книжка? – спрашиваю я.
– Ты что, забыл, – отвечает Иван, – книжка. Точнее, даже две: «Богородичный Центр».
– Богородичный Центр? Ах, да, это где Береславский, – соглашаюсь я.
– Почему ты не можешь предположить, что Витамину, скажем, как грешнику, явилась именно Матерь Божья. Разве Она не вправе являться кому пожелает? – спрашивает Иван эзотерика-Петю.
– Вправе, – невозмутимо говорит эзотерик, – но я не могу это обсуждать, я не вижу здесь смысла.
– То есть?
Эзотерик отхлебнул вина, изящным движением провел по стенке бокала.
– Меня не интересует, кто и что являлось вашему Витамину. Я вижу одно… И в тебе, Иван, и в Вадике проснулась христианская обусловленность. А это все тот же ум. Все тот же тупик.
– То есть, ты хочешь сказать, у Витамина были банальные игры ума? – спросил я.
– Я хочу сказать, – Петя-эзотерик сделал паузу и снисходительно улыбнулся, – Вадик, не обижай женщин и ещё пиши книги. Хорошие книги…
***
Вновь в гостях у Витамина. Не видели его недели три. У Витамина незримые, но глобальные изменения. Даже воздух в его жилище, кажется, стал другой.
На этот раз мы вдвоем – я и Иван. Гарсон должен подойти позже. Звоним.
Дверь открывается и оттуда выпархивает крепкая, коротко-стриженая женщина, лет тридцати. На женщине мешковатая темно-синяя юбка до пят.
Мило улыбаясь, женщина простреливает нас беглым взглядом и скрывается на лестнице.
Появляется Витамин. Машет рукой – заходите.
Вид у него мечтательный, даже грустный. Совсем не тот Витамин, которого мы все знаем!
– Ты в порядке, не помешали? – спрашивает Иван.
– Нет, нет, – Витамин трясет головой, будто стряхивает наваждение.
Заходим. И здесь изменения.
В коридоре, со стены, смотрит маленький Кришна. Только не синий, «ортодоксальный», а белый, как все мы. Младенец мило улыбается и как будто благословляет нас своей маленькой пухлой ручкой.
Странный образ. Никогда не видел, что бы Кришна кого-то благословлял, как христианский святой.
– Это Богомладенец Иисус, – говорит мне Витамин, проследив за моим взглядом.
– А-а-а, – понимающе киваю головой.
– А эта женщина, что была у тебя, с Богородичного Центра? – спрашивает Иван.
– Да, – просто отвечает Витамин, – сестра Кристина, с Парковой 28… Ну, там находится церковь Божьей Матери.
– Витамин, – Иван делает дебильное выражение лица, – мы, конечно, рады, но ты уж слишком сильно в небо не беги. Всё постепенно, постепенно…. Сейчас Гарсон подъедет.
– Что ты, чувак, – восклицает Витамин, – подозреваете, что я стал фарисеем. В Богородичном Центре полная свобода. Так что, пусть едет…
Вот и Гарсон. Удивленно смотрит на Богомладенца Иисуса.
– Откуда у тебя Кришна? Я такой образ нигде не видел.
– Это не Кришна, – отвечает Витамин с улыбочкой, – это Богомладенец Иисус.
– Богомладенец Иисус?! А разве есть такой образ? Это из какой церкви?
– Из какой церкви? – Витамин внезапно становится хмурым, – какая разница из какой, разве это суть важно.
– Секрет фирмы, да? – допытывается Гарсон.
– На вопросы праздного блядского духа не отвечаю, – вдруг выдает Витамин.
– Как, как ты сказал?! Какого духа?! – Гарсон хохочет.
– Витамин. Какая муха тебя укусила? – спрашивает Иван. – Может, нам лучше уйти.
– Нет-нет, – с мукой в голосе восклицает Витамин, – это я так, сублимирую… Чай будете?
Сидим на кухне. Витамин заваривает чай.
– Очень хороший образ, – говорю я. – Богомладенец Иисус похож на Кришну. Да. Дай Бог, чтобы этот образ сработал на соединение Запада и Востока, христианства и индуизма.
– Дай Бог, – подхватывает Иван. – Аминь!
Витамин резко разворачивается в нашу сторону.
– Я вас всех люблю, – говорит он, – простите.
Удивленно разглядываем Витамина.
– Да-да, конечно, мы, это, тоже, – бормочет Иван.
– Может, того, – подмигивает Гарсон.
– Да, конечно, – почти одновременно говорим мы с Иваном.
Курим.
Трава немного слабее, чем была до этого. Гарсон говорит – новый урожай. Иван предлагает читать вслух священные книги. Библию, Коран, Бхагавадгиту. По одной главе с каждой книги.
Однако ни Корана, ни Бхагавадгиты, ни даже Евангелия у Витамина не оказывается.
Витамин читает нам отрывок из книги Береславского. Что-то про агаппы любви. О Высшей Любви сказано хорошо, нет слов. Ну, вот какое-то двойственное чувство у меня от всех его книг.
Великая Любовь, что подобно дождю падает на добрых и злых – это прекрасно! Но, скажите мне, причем тут проклятые попы из Московской Патриархии и нечестивые матери!
Попили чай. Ещё курнули. Второй раз «зацепило» хорошо.
Витамин опять меняется в лице. Причем, в худшую сторону. Лицо приобретает зловещий оттенок – как тогда, когда я его первый раз увидел на «крокодилах».
– Гарсон, чашечку чая! – громко говорит Витамин.
– Я не Гарсон, я Олег.
– Ха, не Гарсон, – хихикает Витамин, – Гарсон, Гарсон. И братец твой масон, а мама – блядский дух.
Витамин истерично хохочет:
– В рифму, блин, в рифму.
– Ты дурак, Витамин, – на удивление спокойно отвечает Олег-Гарсон. – Полный дурак. И знаешь, почему? Потому что не управляешь своим злым языком. Витамин: язык твой, враг твой. Запомни. Язык твой, враг твой.
– Друзья, – примирительно говорит Иван, – пойдемте в комнату, какую-нибудь музыку медитативную послушаем.
Идем в комнату. Витамин остается на кухне.
– Ну, дурак, – бормочет Гарсон, сам роется в кассетах Витамина, ищет медитативную музыку.
И тут с кухни несется жуткий вопль. Топот. Витамин влетает в комнату. Глаза у него наполнены ужасом. Левой рукой он держит свой высунутый язык, правой машет так, словно отбивается от роя ядовитых невидимых насекомых.
– У-у-у-у! – воет Витамин.
Мы вскакиваем. Никто ничего не понимает. Витамин воет, от его воя становится жутко. Происходящее напоминает нереальную фантасмагорию, дьяволиаду.
– Братишка, что с тобой, ответь? – Иван растерянно бегает вокруг скачущего и отчаянно машущего рукой Витамина.
Гарсон приходит в себя первым:
– Это измена, – говорит он, – галлюцинация. Нужна холодная вода. Где тут ванна?
– Справа от кухни, – отвечаю я.
Гарсон бросается в ванну. Появляется с небольшим пластиковым ведром в руке.
– Держите его.
Мы с Иваном держим Витамина за плечи. Витамина мелко трясет. Гарсон льет ему воду на лицо, на голову.
Витамин медленно приходит в себя. Смотрит на нас детскими удивленными глазами, словно впервые видит. Начинает с нами здороваться за руку.
– Что с тобой было? – допытываемся мы.
– Язык…
Едва Витамин произносит это слово, как все начинается по-новой: жуткий вопль, танцы с высунутым языком, круглые от ужаса глаза. (Позже Гарсон скажет, что Витамин был похож в этот момент на пляшущую индуистскую богиню Кали.)
Тащим Витамина в ванную. Льём ему на голову воду. Витамин постепенно приходит в чувство. Опять со всеми здоровается. Проходит в комнату и даже садится на диван.
Про язык уже не спрашиваем. Витамин даже пытается шутить, хотя лицо у него белее мела. Вроде бы все нормально. Вдруг Витамин опять хватается за свой язык, вскакивает с дивана.
Всё начинается по-новой.
Приступы с языком повторяются ещё несколько раз. Пока Витамин полностью не приходит в себя.
Придя в себя, он долго сидит на диване, молчит, а затем начинает просить прощения у Олега-Гарсона. У всех нас.
– Язык мой, враг мой, – говорит Витамин. – Так и оказалось. Простите меня. Простите меня за всё. Мне больше нельзя курить. Это знак свыше. От Небесной Матери.
– Друзья, давайте как-нибудь посетим Богородичный Центр, – предлагает Иван.
«Боги»
«Богородичный Центр» так и не посетили. Но состоялась почти двухнедельная вылазка на природу.
Случилось это в сентябре. Стояла прекрасная, нежаркая, солнечная погода – бархатный сезон.
Целых одиннадцать дней жили на даче Гарсона и Пети-эзотерика (дача досталась братьям в наследство от родителей). В небольшом, почти безлюдном дачном поселке – живописное место!
Поселок расположен на невысоких пологих холмах, прямо над излучиной неширокой, но очень чистой реки. С одной стороны к дачам подбирается обширная сосновая (преимущественно) лесопосадка, целый лес! По другую сторону целинная холмистая степь. Степь до самого моря!
Нет, более удачного места для эзотерических практик, в наших краях не найдешь! Ими-то, практиками, мы и занялись. Я давно столько не медитировал. Мы даже постились.
И постоянно курилась трава (даже во время «сухого» поста, что дало обостренное ощущение обезвоживания). Трава, как мне казалось, немного сбивала «медитативную волну».
Медитация приносила уму покой, трава, наоборот, его постоянно «взрывала». Возникало ощущение некой странной неестественной раздвоенности.
Но я верил – ещё одна успешная медитация, ещё один «косяк» – и я увижу, увижу, как бесшумно расходится завеса обыденного мира.
По ту сторону завесы меня ждет нечто очень важное. То, что от века предназначено только мне, то, что ждет меня за особой потаенной дверью. Такие двери сторожат границы нашего мира. И такая же дверь есть внутри каждого из нас. Я её почти вижу!
Осталось повернуть ручку, войти. Стать духовным человеком. Стать видящим. Но для этого мне нужна очень сильная медитация или особый «косяк» травы.
Как же я завидовал Гарсону и Ивану! Я видел их целостными существами. Они курили, смеялись, медитировали, постились – и всюду были одними и теми же.
Особенно целостен был Гарсон. Он как ребенок радовался жизни, читал свою вечную Бхагавадгиту, купался в реке, восхищался здешней природой и заразительно хохотал.
На пару дней к нам приезжал Петя-эзотерик. Он так же был весел, шутил (позже выяснится причина его веселости – ему удалось расколоть общину Николая, часть людей перешла к нему, часть ушла к «богородичникам», с Николаем остались только самые преданные люди).
С Петей-эзотериком много говорили об обусловленности ума традициями и религиями. Кажется, только сейчас стал понимать; быть полностью свободным от своего ложного эго, от своей обусловленности – это и есть быть богом.
Быть богом не значит обладать сверхъестественными способностями. Нет.
Быть богом – это Быть, а не просто прожигать жизнь. Быть в каждом моменте жизни – любить, так любить,
