Сфера Люцифера

попрощупывать каждый член... то бишь каждого члена общества, ведь это так сладостно и прекрасно, когда можно любого задержать, арестовать, к любому вломиться в квартиру или вызвать по повестке, увидеть страх в его глазах, ощутить его робость и бесправие, предъявить ему какое-нибудь интересное обвинение или даже много чудесных обвинений, если фантазии хватит. И так строго смотреть на него, наслаждаясь его жалкостью, жалить его суровым взглядом, бить его кулаками и сапогами, упиваясь властью всласть... Что может быть восхитительнее! Это ж такая замечательная система: перебирай и сортируй людишек, кого туда, кого сюда! ах, как славно! Потасовать, как колоду, кого убрать, а кого потом, пофильтровать, помордовать, поэкспериментировать... Рецензент приносит извинения за то, что иногда становится непонятно, где сентенции автора книги, а где - автора рецензии... Объединяет их обоих, несомненно, слово «автор». Порой они оба увлекаются - это я вам говорю как третье лицо.

Рандберг переходит к своим землякам-переселенцам: «Многие из них томимы любовью по покинутой ими державе. Они так обожают эту державу, что готовы вцепиться в глотку каждому, кто её недостаточно обожает. В беседах с такими земляками нужно соблюдать осторожность и идеологическую лояльность, выдерживать обязательный ритуал выражения безмерной преданности этой великой державе, которую эти наши земляки обожают аж до слёз. Напоминать им о том, что они приехали жить на Запад и, таким образом, изменили своей любимой державе, не имеет никакого смысла - они даже не понимают, что вы имеете в виду, и если вы скажете, что на Западе жить всё-таки лучше, они вас тут же загрызут. Они не согласны с тем, что на Западе лучше. А прибыли они сюда то ли по какому-то недоразумению, то ли по не совсем ясному им заданию - из чувства долга перед Родиной. Перед ТОЙ, разумеется. Та Родина отправила их сюда. Может быть, отбывать пожизненное наказание. Но они не возражают. И это нисколько не мешает им продолжать обожать дражайшую державу.
На курсах немецкого языка среди дорогих наших земляков образовывались, так сказать, кружки ненависти к заклятым врагам, принявшим их на жительство, и в каждом перерыве и после занятий члены этих кружков предавались сладостному хобби - поносить последними словами проклятых немцев. Но не только: любой из земляков, кто осмеливался что-то вякнуть в пользу немцев и Запада, встречал бурные до ярости возражения в виде возмущения и оскорбления. Такого земляка дружно объявляли негодяем и сволочью. Бранить обеспечивающий их реальными благами Запад было правильно, естественно и нравственно, критиковать же Великую Державу - обоснованно! - считалось крайне дурным тоном и даже предательством.
И, расходясь по германским супермаркетам, закупаться на дармовые деньги, полученные от гадких немцев, активисты ненависти не прекращали негодовать по поводу тех, кто, видишь ли, распускает дурные «слухи и сплетни» о нашей исключительно замечательной советской стране... Как можно о НЕЙ говорить плохо?! Не обижайте нашу Дерржжаву, сволочи-фрицы, падлы-предатели! Мы вас можем оскорблять как нам угодно, а вы нас - не смейте! Потому что мы праведные-умные-хорошие-добрые, а вы, падлы - неправедные-глупые-плохие-злые, вот! Только НАШИ могут быть хорошими, а НЕ НАШИ - никак не могут!»
Автор приводит затем примеры НАШЕГО величия, приводимые усердными НАШИМИ патриотами в газетах и радиопередачах, наподобие того, как НАШИ, дескать, всегда кормили и кормят поныне всю Европу и весь мир, а в особенности народы, прежде входившие в состав Советского Союза и Социалистического Лагеря. Мы их кормим. Вот. МЫ ИХ КОРМИМ! А они неблагодарные, сволочи, они нас не любят, а мы ведь самые великие, а они ещё говорят, что мы их якобы оккупировали и всё у них засрали, а ведь мы самые лучшие, а они нас не любят, а мы их кормим, а они сволочи, а мы самые великие, а они нас не любят, а мы их кормим, а они... а мы... а они... а мы-мы-мы-мычат НАШИ.
Удивительный народ эти НАШИ, - подытоживает Рандберг, - им совсем нет дела до тех великих мерзостей, что творятся в их ужасно великой стране ужасно великих людей, великих вахтёров-караульщиков, великих мундирогероев, великих порывоединодушителей, великих маршэнтузиастов, великих речетолкателей, великих рукоплескателей, великих первозаднепроходцев (извиняемся за противного автора), их совсем не заботит то глумливо-циничное, бесчеловечное отношение к людям на всех уровнях и во всех сферах этого Управления Внутренних Дел, то бишь этой Ублюдочной Великой Державы...
Далее автор ещё долго изгаляется в таком духе. Дополняет он свою эскападу следующей иллюстрацией: «в России судят экологов за то, что они сообщают людям факты о жутко загаженных морях, реках и почве - это называется разглашением государственной тайны. Интересно, почему чекистско-юридические органы хотя бы иногда, для разнообразия, не усадят на скамью подсудимых тех, кто устраивает экологические катастрофы? Н-нееет! Этих никогда не усадят. Судят не их, а они сами судят других. То есть не того судят, кто гадит, а тот, кто гадит, тот и судит тех, кто не гадит.
Загадочная, непостижимая, оч-чень своеобразная страна.»

В последующем разделе Рандберг стремится проследить связь между нравами в обществе и культурно-этническими предпосылками для этих самых нравов, и приходит к спорному (ах! в который раз!) выводу о том, что каков народ, такова и страна. Потрясающе! Без него мы до этого ни за что бы не додумались. Но автор заходит гораздо дальше и пишет вот что:
«Не бывает такого, чтобы хороший народ жил в плохой стране. Но бывает, что в неплохой стране живёт нехороший народ. То есть не бывает хороших народов, но бывают хорошие страны. Правда, чем хуже народ, тем хуже страна, и здесь действительно есть закономерность. Следовательно, может быть такое, что не очень хороший народ живёт всё-таки в неплохой стране, но никогда не бывает такого, чтобы в нехорошей стране жил довольно неплохой народ.»
Да, как философ он нас всех обставит. Но ничего, мы постараемся не терять самообладания.
Поскольку мы уже перешли к теме национальностей, следует уделить внимание соответствующим фрагментам рассматриваемой нами книги. С огромным увлечением излагает Рандберг свою, без преувеличения, уникальную этнографическую концепцию. Мы кратко перескажем её основные аспекты, и заранее возмущаемся разнузданной тенденциозностью автора, заслуживающей строжайшего порицания и взыскания. Вот что этот нахал нам выдаёт:
«Однажды я убедился в том, что хороших народов не существует в природе. А есть так вообще даже нехорошие народы. Но среди них попадаются совсем не плохие люди. Даже среди поволжских немцев, даже среди украинцев и даже среди жителей Кубани и Кубы. Правда, иногда сталкиваешься с явлением совсем уж необъяснимым, как, например, кабардинцы, кретины и осетины. Это просто недоразумение. Или глупая шутка природы. Циничный эксперимент.
В природе вообще нередко происходят явные перебои, что нам наглядно подтверждают сами факты. Эти самые факты имеют конкретные названия: урки, турки, абреки, узбеки, поляки, калмыки, турки, католики, кацапы, хазары, печенеги, вещие олеги, греки, турки, орды, чингизханы, монголо-татары, французы, янычары, османы, наполеоны, мусульмане, англичане, американцы, итальянцы, латиноамериканцы, курды, курдянки, турки, турчанки, бандиты, киприоты, патриоты, уроды, удоды, удавы, уйгуры, джамбулы, акыны, аксакалы, арабы, аварцы, албанцы, азербайджанцы, цыгане, славяне и так далее.»

Да-а. Однако... Читатель! К тебе апеллирует рецензент. Давай возьмёмся за руки и со всей решимостью отмежуемся... То есть так: мы все как один единогласно берёмся за руки и со всей единодушной решимостью обрушиваемся на разбушевавшегося автора и отмежёвываемся от подобных лженаучных доктрин, так же как и от генетики, и считаем своим долгом донести... то есть, извините, заявить, что автор в данном фрагменте своего произведения учинил форменный пасквиль, позволил себе недопустимое и допустил непозволительное. Причём недвусмысленно. А нам, благопристойным носителям культуры, передовикам прослойки интеллигентов, надлежит ставить заслоны на пути одиозных происков. Данная рецензия пусть послужит вкладом в один из этих заслонов. Слон за. Конь за. И пешка за тоже. Ладьи фыркают. Ферзи усмехаются. Короли улыбаются. Шуты шутовствуют. Евнухи хихикают. Над мировой доской - тень вершащей длани. Кого в ссылку, а кого - в Сибирь...
Кстати, мы обратили внимание, что Рандберг в своей книге нередко упоминает Люцифера и Фауста. Вообще-то это не ново и не то, что надо. Такого рода Пара-Фразы - просто фарсы и фазы прозы. Проказы автора порой роятся игрой экстаза.
И ещё автор играет (как бы не доигрался!) словом «Антихрист», и то ли в шутку, то ли всерьёз проецирует его на себя. Часто вообще непонятно, шутит автор или нет. По поводу Антихриста у него есть вот какое место: «Вчерашние верующие во Маркса-Ленина сегодня, как ни в чём не бывало, веруют во Христа. Диссидентов и всех «не своих» позавчера называли врагами народа, вчера - антисоветчиками, сегодня - антихристами. И всех их вместе - русофобами. Неясно, однако, кто же всё-таки на деле является русофобом: антисоветчик или антихрист? Или это одно и то же? А-а, вот теперь ясно! От красного знамени до крестного знамения - один шаг. Знаменательный знак.»
Далее Рандберг, благо появилась зацепка к сей теме, предлагает нам, хм, любопытную мысль: народ, не питающий тёмной зависти и дикой вражды к другим народам, не впавший в неуёмную национальную спесь - такой народ не заподозрит другие народы в том, что они охвачены какой-то фобией в отношении твоего народа. Вот и всё. Перечитайте эту мудрую заповедь и постарайтесь крепко её усвоить... Момент! - он оговаривается и уточняет: именно зависть какого-то народа к другому народу может как раз породить фобию и вражду... Н-да.
Затем автор предпринимает попытку обобщения: «Человечество так уж устроено, что для всякого народа какой-нибудь другой народ непременно и перманентно должен быть козлом отпущения. Эту роль отведали, например, евреи. Довелось её отведать и немцам. Последним до сих пор достаётся за то, что они немцы. Очень уж они виноваты в том, что они немцы. Как это они вообще так могли - стать немцами? Прямо как-то даже неудобно и стыдно. Совесть-то у них есть?.. Между прочим, это не гипербола. На самом деле. Этих и вот этих бранят из-за их происхождения. А иной раз ненависть сия принимает как бы «невинные», «безобидные», несколько скрытые формы. Например, кто-то напишет, что среди немцев, мол, были и неплохие; не все, мол, немцы являлись фашистами, иногда попадались, представьте себе, и нефашисты... и всё в таком роде. Н-да. Это не что иное, как ярлыкование всего народа, за отдельными исключениями. И тот, кто это пишет и говорит, в лучшем случае не понимает того, что творит. В худшем, соответственно - действует сознательно.
А вот вам ещё пример: сегодня турецкие власти и турецкие патриоты запрещают армянам вспоминать массовые репрессии армянского населения. Затронувших эту тему в Турции преследуют и убивают... Мало того, что преступники остались безнаказанны - даже и говорить об их преступлениях