Бабочки

(1)
Пип. Пип. Пип. Пип….
«Какой противный мерзкий «Пип»», - открыв серые слегка мутные глаза, подумал старик, лежа на койке. Седой, симпатичный, маленький ростом с большими квадратными очками на носу. Уже который раз он пытался уснуть, но этот мерзкий «Пип» выбивал все желание, а в глаза, словно песком из ведерка насыпали.
-Ээх! – стукнув палкой, стоящей возле кровати, по рядом находившейся койке, вздохнул старик. - Годы уже не те, даже приподняться дается с трудом. Стоишь, смотришь на меня, да? Эй! Ты там! – обернувшись, посмотрел в угол палаты, он ожидал увидеть нечто похожее на человека в черном плаще и с косой в руке, но там было пусто. Лишь белая стена и изредка покачивающаяся тень веток, - Эх! Подлая старуха! Я так просто не сдамся! Вон! Этого бери! – стукнув по кровати напротив, сказал старик, - Вот он хорош! Его обсасывай челюстью своей, беззубой! А я -то тебе старый на что? Эх! Пищишь все, пищишь! Ты вон в пьяной драке попал сюда, а я работящий человек! Заслуженный труженик! Вырастил трех прекрасных сыновей, двух дочерей! Четыре жены со мной счастливы были! Нет их, моих красавиц. Одну поезд переехал, другая совсем недавно померла от сердечной недостаточности, третья при родах, четвертая работала нянечкой в детском саду, пожар, спасала детей, и задохнулась там. Эх. А ты? –стукнув вновь по кровати, на которой лежал парень лет 25, - ты чего сделал в своей жизни? Лежишь тут. Я вот хоть что-то делаю, а ты лежишь, пикаешь, и мне мешаешь! Думал, помру в тишине, так нет же, пикать над ухом надобно!... То ты, то муха, то комар.… То ты, то муха, то комар… - хлопок,  - Промазал, старый.… Лети шустрила, комар.… Лети, и ты помрешь.… Все мы помрем…
Все дни Петра Семёновича проходили в этой больнице одинаково. Просыпается (если повезет уснуть) он при первом звоне будильника:
-Встаем. А ты чего разлегся?! А ну вставай! – спросонья не поняв, кто спит с ним рядом, крикнул он на всю палату, но опомнившись, поправил себя, - Ай! Ты ж у нас перебинтованный, лежи, лежи! Не вставай! – наказывает он.
Далее Петр Семенович идет умываться, после на завтрак, потом на процедуры, и все оставшееся время лежит в палате, разговаривает с Мишкой (соседом перебинтованным) и со смертью, он ее старухой называет. Данный диалог был написан выше. И так каждый божий день. Склероз.
«Лучше здесь, чем в доме престарелых» думал старик. И помирать если придется, то здесь. Не хотелось ему возвращаться туда, где с ним обходятся как с инвалидом. Да! Он старый, и этого не отрицает, но не немощный. Здесь все свои. Медсестрички обходятся с ним хорошо, и поговорят, и помогут, а главное, здесь он принадлежит себе! И он не чувствует себя слабее, напротив – сил прибавляется: «Я чувствую себя лет на 30!» Так и заглядывается на попы сестер, смеется…
Как мы знаем у него 5 детей, но никто из них не забирает к себе старика, единогласно было решено продать дом, в котором они выросли, и отдать старика в дом «Где о нем позаботятся» - так они сказали, когда дали рекламку дома престарелых «Кленовый лист».
-Но почему туда? Неужели я вам не нужен!?... – недождавшись ответа, продолжил, - Делайте все, что хотите, но в этот дурдом я не пойду.
Его никто и не спрашивал. Уже на следующий вечер его забрали «специальные люди» в этот самый дом, тогда то ему  и случилось плохо. Инфаркт. И сильного болезнь может  сделать слабым. Но старик твердо решил, будет бороться до конца.
Шаркая в свою палату от процедур, медленно, но верно приближался к двери.Но сегодня особый день, поэтому, неожиданно для себя, дедуля решил зайти в общую комнату «поглазеть», поэтому свернул. Уверено зашел, но увидев много незнакомых людей, его уверенность улетучилась. Мялся, мялся он у входа, как мальчишка, уже было собрался уходить, но неожиданно к нему подошла такая же низенькая, седая, милая бабуля. Ее чистые глаза, в очках становились больше, улыбка нежная, милая; шишка, аккуратно заплетенная на голове, словно солнышко сияло в комнате. Таисия сняла очки, взяла платочек и хотела протереть их, но увидев, что и свои огромные квадратные очки снял Петр Семенович, также протирая, только краем рубахи, мило засмеялась. Оба поглядывали друг другу в глаза. Они уже не казались такими большими и даже по сравнению с тем, какие были, они казались очень маленькими бусинками. Закончив натирать стеклышки, так же одев их синхронно, оба вновь засмеялись.
-А может быть…
-Может быть…
Хором начали они. Вновь смех. Нянечки, ухаживающие за больными, улыбаясь, переглядывались, перемигивались. Все смотрели на этих двух людей. Двух ЛЮДЕЙ, пусть и разных, НО ЛЮДЕЙ.
Завязался разговор, а за чашечкой расслабляющего чая, время пролетело незаметно. Говорили обо всем: о печеньках, с которыми пили чай – говорили, о погоде, какое прекрасное ласковое солнышко – говорили. И о политике за молвились, но поняв, что эта тема имеет много разных мнений, решили перейти на другую, не менее интересную.
-А какая у тебя мечта, Тая?
-Я бы не прочь увидеть место, где много бабочек. Люблю их! – мечтательно улыбнулась бабушка, - а у тебя?
-Не знаю, я не о чем не мечтаю, думаю, в старости остается мечтать лишь о быстрой смерти.
-Ой! Да что ты такое говоришь!
Тишина…
-Я вот подумал, бабочки живут, некоторые я имею в виду, всего день, два. Они знают что делать, у них есть цель, предназначение. А у нас. Какая у нас цель?
-Благородная! Я в этом уверена! – улыбнулась Тая, - мы живем для детей, для внуков.
-Да…
На часах уже глубоко за полночь. В комнате раздался храп и хихиканье. Одна из медсестер, а именно Вика, наблюдая за стариками, уснула. Сон был коротким, так как смех двух людей заставил девушку очнуться.
-Уважаемые, уже полночь. Давайте вы продолжите разговор утром? – улыбнувшись, убирая кружки и чайник, сказала она, шатаясь, словно маятник.
-Ох как поздно! Не верится! Как время пролетело! – глянув на часы, висевшие на стене, ахнула Таисия.
-Это время мне было в радость. Всегда бы так! – после паузы, вытерев свой рот от крошек салфеткой, старичок продолжил, - Позвольте Вас проводить до палаты? – широко улыбнулся старик.
-Да, конечно, Петр, это будет просто превосходным завершением нашей встречи.
(2)

Что творилось в душе у Петьки не описать словами! Он весело шагал к своей палате, после того как проводил Таисию. В его немного неловких, «дрожащих» движениях, были заметны даже прыжки. После каждого такого взлета, старик приходил в себя с минуту и вновь шагал к палате, а бабуля вместе с сестрами, глядевшие ему вслед, вздрагивали и были готовы уже подбежать, посадить коляску и самостоятельно отвезти старика, но зная его нрав, лишь наблюдали.

Утро наступило внезапно. Сначала Петр Семенович долго не мог уснуть, в его голове вспыхивали фонтаны эмоций. Сердце рвалось что-нибудь сотворить! Покорить! Да хоть Эверест, все было по плечу старику. Он лег на бок, смотрел, как в лунном свете лежит бедняга Миша.
-Вот ты лежишь, ничего не видишь, а я тут с такой дамой познакомился! – довольно, словно кот, промурлыкал Петр. Он улыбнулся, сделал губами «Чмок-чмок» и попой умастился в одеяло, ближе к стенке. Он был похож на кота, который целует воздух и крутит хвостом, положа ладошки под щеку.
Утром, больной широко зевнул и с минуту валялся в койке, пытаясь припомнить вечер и понять, был это сон, или реальность. Мишка все так же лежал перебинтованный, и он не собирался никуда уходить. Больше всего, Петру нравилась поза спящего: его руки были закреплены как у балерины – полукругом, а правая нога была «В полете».
-Смешной ты, чудак!
За завтраком Петр сидел с Таисией. Они немного разговаривали, но и того «не много» вполне хватило:
-Какой-то горох холодный, - рисуя в каше причудливые фигурки, пробубнил Петр.
-Совершенно нормальный, как и положено, - положив огромную ложку каши в рот, ответила Тая.
-Нет, не нормальный.
За спиной послышался треск штанов. За соседним столиком сидели худощавые старушки (похожи на сушеные бананы), а судя по треску, какие-то упитанные не на шутку мужики-персики!
-Петр, перестаньте, или в доме престарелых кормят лучше!?
«Дом престарелых» больная тема для старика. Таю сюда дочь привезла и каждые выходные навещает, а он брошен. Много раз он задумывался: почему он!? Почему от него отказались все родные люди! Неужели деньги им дороже! Раньше, его угнетало то, что за ним все ходят, что то пытаются изменить, где и так все отлично, но сейчас именно этого и не хватало.
Тая поняла, что сказала глупость, и вроде ничего такого, но Петр с ней поделился своими самыми сокровенными переживаниями, а сейчас она его вот так просто обидела. Но, тем не менее, ничего не сказав, она продолжила есть кашу, и даже добавила: «Зануда!» Поджав губы, Петр встал, поблагодарил за компанию и вышел из комнаты.
Зайдя в свою палату, он негодовал. Захлопнул дверь, так сказать, от души. Пнул палкой кровать «товарища» и даже умудрился плюнуть в сторону, где по обыкновению стояла «его смерть».
Немного успокоившись, он сел на свою койку. Под ним она заскрипела, словно просила его встать, но он ничего не слышал. Только когда к нему пришла нянечка, что бы сделать уколы, он очнулся.
-Петька? – подняв подносик с лекарством, таблетками и шприцом, вопросительно посмотрела няня Вика.
-Да, да… Сейчас, - еле понятно проговорил тот.
-Тебе плохо?
-Нет, Викуль, все хорошо, я сейчас, дай минуту, - натянув улыбку, проговорил он.
Дверь тихонько закрылась.
И вновь он пробудился. Вытер слюну, которая размазалась по колючему подбородку, посмотрел на товарища, на смерть в углу, и вновь на товарища.
За окном был конец лета, совсем скоро за ним приедут специальные люди, что бы отвезти в «Кленовый лист». А он хотел умереть здесь.

Как не старалась Вика уколоть «помягче», да все было наоборот:
-Расслабь ягодицы! Расслабь, я тебе говорю!
-Да расслабил я, расслабил! Что тебе еще от меня надо?
-Они напряжены, расслабь! – шлепнув по ноге ладонью, рассердилась Вика.
После нескольких минут непонятных действий: переминаний, сжиманий и расслаблений мышц попы, Петр, покосившись, громко проговорил:
-Все!
Медсестра посмотрела и покачала головой:
-Ммм, нет, не все. Давай, разжимай их.
-Да разжал я их уже! – дергая ногами, сжимая и разжимая мышцы, психанул Петр Семенович.
-Укол болючий, сам ведь на эту самую попу сесть не сможешь.
-Давай уже!................................АААААААУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУИИИИИИИИИЙЙЙЙЙ!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!! – по всей больнице разнёсся тихий вой, испугавший как врачей, так и пациентов.
Как-то особенно громко шаркая, он шел, хромая на ногу, дедуля понял, с медсестрами шутки плохи. Пока шел до палаты, все бубнил под нос: «Да разжимал я их, разжимал!» Услышав знакомое хихиканье, он повернулся и вполоборота хихикающему сказал: «А ты вот все смеешься, да потешаешься. Бесстыдница!» Обращался он к своей уже давней подруге, старухе-смерти, но там оказалась Таисия. И не она вовсе смеялась, а вымышленный герой в голове у деда.
Опешив, Тая ничего не смогла ответить, а старик лишь посмотрел на нее с укоризной и поковылял  в палату.
Уже  сидя на койке, ну как сидя- полулежа, дедуля заметил, что чего-то не хватает, уж больно просторно стало.
-Мишка!!!!!!
Койка напротив была пуста!
Забыв о боле в ноге, старик бросился к двери, но сделав шага 2, его нано-скорость упала до скорости улитки.
Дойдя до ординаторской, ему навстречу