Мел

 Мало кто знает о Меловой Гробнице. Да и мало кто знает о меловых горах в Воронежской области. Это странно. Мы гордимся своей природой, не зная почти ничего о ней. Про себя могу сказать: «Я мало чего видел, но увиденное заставляет поверить в то, что есть множество мест неописуемой красоты. Я должен там побывать!» Меловые горы можно увидеть вдоль трассы М4, идущей из Москвы прямо к черноморскому побережью.  Местные люди не так восторженно реагируют на эти меловые горы. Зато приезжие, такие как я, могут насладиться этим зрелищем вполне. Пока мы подъезжали, я долго не мог понять, что это за белые цветы так плотно усеяли эти холмы. И вот когда мы уже подъехали вплотную, я понял – это цвет самого холма.
- Это что, мел что ли? – спросил я у водителя.
- Да, конечно. Ты что не слышал о меловых горах? – спросил Женя. – Вон, смотри!
 Он показал на плоскую вертикальную белую поверхность. На ней оставляли «автографы» всякие люди вроде меня. Я тоже не смог удержаться от такого соблазна. На северо-западе нет таких чудес, у нас только белые ночи.  Я ведь никуда не опаздывал, поэтому попросил остановить.
- Спасибо, что подвез, Жень. Я тут хочу осмотреться, пофотографировать. Приятно было с тобой покататься, – сказал я ему, вытаскивая свои вещи.
- Пожалуйста! – задорно ответил он. – Всегда подвезу, если увижу твою руку на трассе.
- Может, ещё увидимся, ты же в Сочи собрался ехать отдыхать.  Нам по пути. Ну, счастливо!
- Удачи, на дорогах! – пожелал он и надавил на газ.
 Теперь остаток дня и следующий день я проведу, бродя по мелу. Может, там есть какое ущелье? В нём можно будет переночевать и без палатки. Тут стопроцентно должно быть что-то подобное. Это видно по грациозным трещинам на мелу. Эти горы создают впечатление безграничной мягкости. Не как у ваты, конечно, а как у камня.  Мне и мрамор кажется мягким на глаз. А тут я ещё не ступил на эту белую землю, уже чувствую под ногами нечто вроде холодного пластилина.  Воздух сухой, и чувствуется характерный запах мела. Будто я снова в школе, и, скорее всего, в младших классах. Тогда мы много писали на доске. Сейчас русский язык. Меня вызвали выписать по пять глаголов с приставками «при» и «пре».  Теперь руки покрыты белой «мукой». От полета этой мысли я сразу вспомнил, как мы с папой делали лепешки…
 Так можно подолгу вспоминать и никогда не ступить на белые склоны. Они не полностью белые, сквозь мел прорастают травинки и маленькие цветы. Синие маленькие лепестки раскрыты как веки, и цветок созерцает  окружающую среду. Он никогда не поверит в то, что где-то бывает черная земля. В его сознание будет невозможно вложить, будто бывают стены, будто, бывают реки. Хотя прямо за холмом течет Дон, в котором мне предстоит искупаться и умыться. Цветок же ничего этого не знает. Впрочем, зачем ему все эти тонкости. Он задыхается в меловой пыли и удивляется, видя самого себя в отражении объектива моего фотоаппарата. Я наверно слишком оживил этот образ цветка. Это от того, что я брожу здесь один. Я предлагал многим своим друзьям поехать вместе со мной.  Все отказались. Кто-то был близок к «да». Но всё же я был уверен, что обречен на одиночество на этой трассе. «Автостоп – это опасно!». Единственный их аргумент. Но и такое оправдание их устраивало. А между тем, они все мечтают окунуться в солёную воду, которая, якобы, очень полезна и все дела. Что сложного в этом? Взял спальник, палатку, мыло, зубную щетку. Вот он минимум. Одежду же можно будет помыть мылом. Лето – высохнет быстро. А если вас двое – ещё легче…
 Оставим бесполезные рассуждения на потом – я иду по мелу. Небольшие облака пыли поднимаются моими шагами. Я взобрался повыше и огляделся. Позади трасса, впереди Дон, по сторонам бескрайние горы «белой земли». На часах пять вечера. Пойду - искупаюсь, помоюсь. Одежду мыть - смысла нет. Завтра же снова бродить здесь, среди пыли, которая так и норовит всего испачкать. Вот уже по колено белый. Это только в кайф.
 Следующий день меня разбудил невероятной жарой в палатке, ведь пришлось её ставить на открытое место, а солнце тут жарит по полной программе. Собрал палатку и спальник, достал кружку-кастрюлю, начал готовить завтрак. Вариантов было всего три, и я выбрал гречку. Поел, загорая, и решил не идти сразу на дорогу, а походить среди холмов. Может, подвернется интересное что-нибудь. Рельеф очень непредсказуемый – расстояние между возвышенностями и пиками было не большое: около двадцати метров. В начале я упомянул про Меловые Гробницы, это могилы вырытые в мелу. Они встречались довольно редко мне, но в первый раз я даже слегка испугался. Крест, вколоченный в гладкую белую поверхность. Милов Алексей Сергеевич. Года указано не было. В остальном пейзаж не сильно менялся. И тут и там были просто белые горы. Теперь и для меня это «просто», а не так давно это было нечто новое и интересное. Вокруг мел, мел, мел.
 А где трасса? Этот вопрос ставит в тупик. Где же она? Пару минут назад я видел её отчетливо по правую руку от себя. Сколько времени? Странно – тут не ловит сеть. Пойду на право.
 И вот я шел на право. Слишком долго, уже давно должна была появиться дорога на горизонте. Но голубое небо смыкалось с белыми горками, и никаких серых полос в помине не было. Это начинало пугать меня. Вновь крест. Если бы это был первый такой крест на пути, я бы испугался.  Теперь это для меня обычное дело – кресты среди бесконечных холмов. Интересно, что на этот раз указали могильщики. Может, хотя бы на этом указано, кроме ФИО, ещё какая информация.
 Если приложить голову прямо к уровню земли, то крест выглядел очень эпично. С моей точки зрения вид был такой – распятие в лучах восходящего солнца, слева и справа от него холмы, которые будто нависают над ним и вот-вот упадут. Я сделал снимок. Немного засветило, и я повторил процедуру. Уже лучше. Остался последний штрих – кто там похоронен? Бодрым шагом подошел к могилке и, щурясь от солнца, взглянул на табличку. Ого, там не только имя, но и адрес, год рождения. Иманов Сергей Владимиро…
 Это моё имя…
 Псков, ул. Л. Толстого д. 24 кв. 12
 Это мой адрес…
 1994-сегодня.
 Это…
 Руки тряслись. Зубы не попадали друг на друга. Холодный пот прошиб даже на пятках. Я начал озираться, но мой взгляд напарывался исключительно на бесчисленные горки мела на этом плоскогорье.  Что за шутки? Кто это сделал?  Я не нашел ничего умнее, чем крикнуть:
- Кто здесь?!
 Мой голос прозвучал глупо, ведь никого здесь не было. Конечно, никого там не было. Это был сон. Все именно так. Слишком реальный сон, сейчас проснусь и пойму это. Улыбнусь, посмеюсь.
«Просыпайся же!» - кричал про себя. На удивление не помогло и физическое воздействие. Я щипал себя, бил пощечины – все тщетно. Но если это не сон, то… Бред. Надо перечитать табличку, мне показалось.
 Я вновь глянул на могилу, где уже под крестом красовалась, едва вырытая яма. Дыхание так и сорвало. Сердце дернулось в страхе, пробивая грудную клетку, но ему не удастся сбежать. Оно будет со мной до конца этого чертового сна. На табличке уже не было исчерпывающей информации обо мне. Лишь «НЕ СОМНЕВАЙСЯ.» красовалось на ней. Буквы были печатными, а в конце стояла точка в знак завершенности. Эта точка вселяла уверенность в эту явную чепуху.
 Если я не могу проснуться, значит надо придумать что-нибудь, что сможет меня защитить, или вовсе унесёт меня отсюда подальше. Я пожелал оказаться спящим в палатке – не вышло. Я пожелал автомат в руки – ничего! Какой глупый сон. Это только в кайф
 А я все стоял и стоял как вкопанный. Пора бы уже принять действительность и рвануть с места, но нет, жду чего-то, сам не знаю чего. Взгляд все так же упирается в надоедливый мел. Как же я его ненавижу. Все, хватит тупить, надо предпринять хоть какие-нибудь меры. Беги! пронеслось в моей голове. Я повиновался этому голосу разума. Сюрпризы не кончались, это надгробие было только ключиком в мир бредней, который охватил все пространство вокруг моей персоны. Мне даже льстило, что создатель, который до этого прохлаждался у себя в обители, вдруг выполз и начал творить невообразимое и внезапное. Вбежав на очередной холм для поиска пути, я увидел прямо у подножия этого же холма деревушку. Пару минут назад её и в помине не было, когда я ещё стоял на предыдущем пике, высматривая трассу на горизонте. Но стоило мне узнать дату своей смерти, как было отстроено это поселение. На деревню это мало смахивало и на хутор тоже. Пять домов, все они выглядели одинаково безлюдно. При детальном рассмотрении, я обнаружил, что на веранде кто-то сидит в кресле качалке. Уже сбегая с холма, в моей голове пронеслась мысль о маловероятной помощи со стороны незнакомца. Однако других вариантов мой напуганный мозг придумать не мог, и я решил течь по течению обстоятельств. Этот кто-то оказался стариком, мерно потягивающим пиво; смотрящим куда-то вдаль, не отводя глаз. Он покачивался в своем кресле-качалке, и ему явно нравилась его жизнь. Спросите у такого старика – хотелось бы ему исправить те ошибки молодости, из-за которых он не осуществил своих мечтаний. Он ответит, что жизнь слишком прекрасна для бессердечного переделывания её сущности. Ведь смысл как раз и заключался в этих самых ошибках. Они привели его в этот тихий угол, где он встречает людей, посланных к нему самой смертью. И его это устраивает. Ему это нравится.
Итак, подбежав к нему и еле переведя дыхание, мои связки выдали нечто похожее на речь:
- Что здесь происходит? Это вы поставили тот крест? Минуту назад здесь не было… - моя речь была сбивчива, но старик понимал, к чему я клоню.
- Нет, парниша, не я вколотил крест тот на место то, – он сказал это с почтением, но смотрел все так же вдаль, как будто говорил сам с собой, а меня тут вовсе не было.
- А кто же тогда это сделал?! – со стороны мой голос не был похож на мужской, да и на женский не тянул. Это был голос напуганного ребенка, которого родители заставляют есть кашу, от которой его воротит, угрожая ремнем.
- Мы не называем никак их. И помочь тебе я никак не могу, – он все так же смотрел вперед, и я видел лишь его профиль. – Я могу только открыть тебе дверь, за ней ты обретешь иллюзию спокойствия.
 Такие мутные речи создавали иллюзию нереальности происходящего, но мозг постепенно адаптировался к тому, что происходит. Постепенно реальность накладывала на него свои лапы.
- Открывай же, чего сидишь, - почти кричал я.
- Открыто, парниша, не беспокойся, – морщинистое лицо стало ещё более морщинистым в попытке улыбки. – А вот и они. Ты глянь, какие облака за собой они поднимают. Ну чем не ангелы?
 Абсолютно неуместное замечание. Какие, к черту, ангелы. Старый маразматик. А ведь с холма буквально слетают, очень резвые животные. Четверо забеленных псов устремились припасть клыками к моему горлу. Я уже почувствовал всепронзающие укусы этих стервецов. Секунда помешательства и я ворвался в хату. Даже здесь было от чего бежать. Комната была абсолютно пуста, лишь стул стоял посередине, а на нем лежал широкий нож длинной с локоть.  Он был весь ржавый и явно тупой, но выбирать не приходилось. Если это действительна помощь, то не зря она придумана в это бешеном мире. Значит этот «нож» может как-то сберечь меня. Хотелось бы в это свято верить, а другого и не остается.
 Я схватил этот