Алексей Мальчик
Уроки Егора Панкратовича
1
Егор Панкратович Голенищев вел у нас в восьмом и девятом классах историю и граждановедение. Его уроки трудно было назвать шедеврами: историю мы в основном изучали сами по учебникам, потом пересказывая учителю содержание параграфов, а на граждановедении Егор Панкратович рассказывал нам анекдоты, забавные истории или же случаи из своей богатой событиями жизни. Тем не менее, многие мои одноклассники, да и я сам, относились к Голенищеву доброжелательно, а некоторые (преимущественно девочки) даже с большой симпатией. В то время нашему учителю было лет двадцать пять. Он был среднего роста, хорошо тренирован, с открытым добрым лицом, с невинными голубыми глазами и светло-русыми волосами. Как и многие культуристы, Голенищев носил короткую стрижку. На уроках Егор Панкратович чаще всего появлялся в джинсовом костюме, что делало его похожим скорее на тренера, чем на учителя истории.
Будучи молодым специалистом государственной школы, Голенищев получал немного — всего 100 сомов. Этих денег нашему учителю, конечно, не хватало, и уроками в школе его рабочий день не заканчивался: с 4 до 6 часов вечера он вел занятия по культуризму, а с 7 часов вечера до полуночи торговал в коммерческом ларьке. В 7 часов утра Егор Панкратович был уже в школе. Зная о его распорядке дня, мы не переставали удивляться его оптимизму и неисчерпаемому чувству юмора. За эти качества мы не могли его не уважать. К тому же, Егор Панкратович, видимо, отлично понимая, что его уроки далеки от совершенства, не предъявлял к нам высоких требований. Поэтому отношения между нами и учителем были близки к полному взаимопониманию.
Как известно, в советские времена с приближением конца учебного года у учителя становилось веселее на душе. А как же иначе? Ведь учитель прекрасно знал, что вовремя получит отпускные и за лето сможет отдохнуть от школы и её обитателей. Теперь, когда заканчивается очередной учебный год, у учителя уже нет такой радости, но некоторое облегчение он все-таки испытывает.
Егор Панкратович Голенищев не был исключением из общего правила, только реагировал он на конец учебного года по-своему. В этот период времени чувство юмора нашего учителя не знало границ: его шутки летели направо и налево. Так было и в один из теплых майских дней, за неделю до конца 1995/96 учебного года.
— Привет, народ! — громко поздоровался с нашим классом Голенищев, входя в кабинет. — Почему сидим? Учитель, кажись, вошел... Ну, ладно, садитесь... Батонов, а ты чего стоишь? Папаня что ли выпорол? Сесть не можешь?
Обижаете, Егор Панкратыч, — нахмурился двоечник Батонов, и не спеша сел на свое место.
Да не скромничай, знаю я тебя, — погрозил ему пальцем Голенищев, и продолжил тем же шутливым тоном: — Да, бате привет передавай. Скажи ему, что в ЦУМе новый ремень импортный появился, пускай купит... Разнообразить же надо, сам понимаешь... А ты, Ярцева, двоечница знатная, почему покраснела? В Батонова, небось, влюбилась?
Ой, да нужен он мне! — возмутилась наша ударница и, внимательно посмотрев на себя в зеркальце, с гордостью добавила: — И получше имеются.
— Ишь ты! — тут же отреагировал Егор Панкратович. — И куда родители только смотрят? Бесстыдница какая! Помню мы в ваши годы какими скромными были... Кстати, Базаркулов, а что ты там читаешь?
Газету, Егор Панкратович, — ответил ученик с последней парты, отрываясь от чтения.
Очень хорошо. Неси её сюда.
Несколько минут Егор Панкратович внимательно изучал номер газеты, а затем снова обратился к нам: — Между прочим, в рубрике "Знакомство" довольно интересные объявления. Не хотите послушать?
— Хотим! — раздались голоса.
—Тогда слушайте. Первое объявление... "Дамы и господа! Нужен ли вам недорогой и молодой, энергичный и квалифицированный, эрудированный и приятный в общении…сторож? Шурик ждет ваших предложений. Будьте уверены: благодаря мне и автомату Калашникова у грабителей останутся незабываемые впечатления".
—Второе объявление:
"Молодой, неискушенный в жизни и любви мужчина... 92 лет ищет спутницу с хорошей жилплощадью, некурящую и непьющую (хватит и меня), способную позаботиться обо мне и платить за квартиру. Старухам от 50 до 80 лет себя не предлагать".
Ну, ладно, побалдели и хватит, — сказал Голенищев, когда смех в классе наконец-то стих. — Сегодня я вам вообще-то хотел годовые оценки выставить. Журнал у тебя, Цой?
— Нет, — ответила староста, — его учительница по литературе заполняет.
— Очень жаль, — вздохнул Егор Панкратович. — А сколько у нас до конца урока осталось?
— Десять минут.
— Ладно, бездельники. Раз такое дело, я вас отпускаю. Только не шумите, чтоб меня потом завуч за "хорошую" работу не похвалил.
Вот так прошел один из уроков Егора Панкратовича. В этом же году Голенищев ушел из нашей школы, и после этого в Бишкеке я его долго не встречал. Одни говорили, что Голенищев уехал, а другие уверяли, что он активно занялся коммерцией.
2
Каждый мой одноклассник, наверное, до сих пор с улыбкой вспоминает нашего учителя истории и граждановедения Егора Панкратовича Голенищева. Не знаю как другим, но мне забыть Егора Панкратовича, а тем более его веселые шутки и каламбуры, было бы сложнее, чем решить какую-нибудь задачу по геометрии. Помню как-то на уроке граждановедения Голенищев объявил новую тему:
— Хлопцы! Тема нашего урока — "Проблема возникновения человечества"...
—А вы, Егор Панкратыч, как считаете, откуда взялся человек? — спросила самая любознательная ученица нашего класса.
—Что за вопрос, Остроносова? — искренне удивился учитель, — ну, ни из капусты, ясное дело, ни из морковки и огурчика базарного. От мартышки доисторической взялся.
—А почему? — прицепилась Остроносова.
—Почему, да почему! — возмутился Егор Панкратович. — Вон на Митьку Батонова посмотри! Рожи такие строит, что любая обезьяна, цивилизованная с непривычки в обморок упадет. Ему только хвост пришить и все тут: мартышкой будет типичной, доисторической.
—Да вы че это такое говорите! — обиделся Батонов, — на себя посмотрите!
—Да ты не обижайся, Митька! — стал успокаивать его Голенищев, — это я по-дружески, а ты сразу в штыки.
—Егор Панкратович! — обратился к Голенищеву мой сосед по парте.
—Он дома! — оживленно отозвался учитель. — Чего тебе, Сафиулин?
—А как обезьяна палку в руки взяла?
—Взяла-то как? Вчера, кстати, я одну газету читал, авторитетную очень в бандитских кругах. Вот там это так описано. Шла, значит, обезьяна по дороге, до нашей эры это было. Идет себе, веселая такая, банан жует, кока-колой запивает. А сама заросшая вся, лохматая, потасканная... ну что с неё взять-то? Обезьяна и есть. Другими словами и не назовешь. Так вот, идет эта обезьяна, а тут лев голодный выбегает, увидел её — облизнулся. Ну, обезьяна перепугалась, на дерево залезла, а ветка под ней и обломилась. Ещё бы! С её весом по деревьям только лазать... В общем упала дуреха льву на голову. Ветку взяла и начала льва по морде хлестать. Хлестала, хлестала — лев разъярился и слопал обезьяну... Палка эта, то бишь ветка одна, только осталась.
Такая версия происхождения первого человека, конечно, никого не могла оставить равнодушным, и наш 9 "Г" встретил рассказ учителя дружным хохотом.
В том же 1996 году Егор Панкратович ушел из нашей школы. Долгое время в Бишкеке я его не встречал, и даже стал думать, что Голенищев куда-нибудь уехал. Однако, к счастью, я ошибался. В этом я убедился в один из апрельских дней 2000 года, когда увидел Егора Панкратовича, выходящим из центрального входа ЦУМа. Художник Р. Мамытбеков Голенищев ничуть не изменился: выглядел молодо, был хорошо сложен, коротко подстрижен, а одет был в свой любимый джинсовый костюм. Рядом с Егором Панкратовичем шел его знакомый, судя по внешности типичный интеллигент: молодой худощавый человек в очках, одетый в серый пиджак и брюки.
—Эх, Егор, — жаловался попутчик Голенищева, — если бы ты знал, что у меня за жизнь. Жена у меня змея... Нервы все вымотала, работу ей подавай. Дома сидеть не хочет, скучно ей видите ли.
—И это все? Только это? — спросил Егор Панкратович удивленно.
—А что?
—А то, Андрюха, что бывают случаи и похуже. У меня, например, жена как начнет готовить, так тараканы от вони задыхаются, к соседям бегут.
— Да ну?!
Вот-вот, как я сам увижу, что Манька на кухню идет, так сразу противогаз надеваю... Так что не все у тебя так плохо. Да и у меня тоже, не надо зато отраву для тараканов покупать… А если серьезно, то горю твоему помочь можно. На прошлой неделе мы с приятелем магазинчик продуктовый напротив "Тысячи мелочей" открыли и как раз реализатор требуется. Завтра утром можешь даму своего сердца к нам привести.
Художник Р. Мамытбеков —Ну, спасибо, Егор. Даже не знаю, что бы я без тебя делал!
Как только Голенищев распрощался со своим знакомым, я подошел к нему поближе.
—Здравствуйте, Егор Панкратович!- поздоровался я, снимая солнцезащитные очки.
—Я за него, — отозвался Голенищев.—А ты кто?
—Неужели не узнаете? Помните 9 "Г"?
—Да, припоминаю... А ты, если не ошибаюсь, Соколов Сергей, да?
—Правильно.
—Ну, знаешь, Серега, тебя уже не так легко узнать. Темные очки, черный костюм — вылитый Джеймс Бонд. Уж не в разведке ли ты работаешь?
—Да что вы, Егор Панкратович, я на журналиста учусь, в Славянском.
—Престижная профессия, ничего не скажешь. Если уцелеешь, то, может быть, будешь хорошо зарабатывать... Ты уж извини, Сережа, мне надо бежать. Если хочешь меня навестить, то приходи в продовольственный магазин, что напротив "Тысячи мелочей". Мы его с приятелем на прошлой неделе открыли. Скидку тебе сделаю по старой памяти... До встречи! — и, пожав мне руку, Егор Панкратович зашагал энергичной походкой в сторону фонтана.
