Отступник

студентов, учителей, школьников старших классов, уличных бандитов, членов молодежных банд, с презрительной гордостью демонстрирующих цветные татуировки на специально оголенных руках. Бандиты постарше и покруче занимали отдельные кабинеты, где, скрытые плотными портьерами проворачивали свои незаконные сделки. Солидная публика выбирала рестораны и культовые ночные клубы, в которых иногда можно было встретить пресыщенную знаменитость в окружении звероподобных телохранителей, скрывающих взгляд за темными линзами скан-стекол очков, позволяющих видеть сквозь одежду. Рваные вспышки рекламы, бегущие строки, фейерверки цветов, взрывы сменяющихся в калейдоскопическом ритме картин утомляли глаза и опустошали душу. Машины текли по мостовым непрерывным потоком, ослепляя встречных водителей ярким светом фар. Корпоративные тп-небоскребы надменно возносились на Нижним городом, тонкими шпилями, украшенными гирляндами красных огней разрезая угольно черные облака, медленно наползающие с севера.

Для любого IT-специалиста, добровольно запертого в элитном гетто и отважившегося покинуть пустынные, стерильные проспекты родного улья, это буйство красок и образов немедленно вогнало бы в душевный ступор и заставило бежать в привычно тихий и спокойный уют знакомой и безопасной квартиры, защищенной от разрушительного воздействия пещерных инстинктов и желаний суетящихся толп плебеев непробиваемыми стенами полицейских крепостей. Для Зимина же это была знакомая и понятная обстановка. Кипение ночной жизни заставляло его ощущать себя живым, живущим, двигающимся, имеющим некую цель и оправдание существования на свете. Возвращаясь утром обратно, он представлял себя навек застывшей в капле доисторической смолы, забытой всеми и самой судьбой букашкой, обреченной пережить вместе с превратившейся в янтарь смолой века и века. Штатные психологи называли такое состояние профессиональной деформацией и боролись с симптомами болезни с помощью лекарств и сеансов психотерапии. Зимин, исправно проходил курс лечения, хотя для себя давно уже определился, что лечить его надо скорее от умственного коллапса здесь, чем от чувственных всплесков там.

Покинув карантинный туннель, Зимин привычным движение надел шлем и вслед за тем включил монитор бортового компьютера. На темном экране проявилась паутина городских улиц, заполненных разноцветными точками. Желтые отображали людей, красные - патрульные машины Высшей полиции, находящиеся одновременно с ним на дежурстве, ярко-синие показывали патрулирующие Нижний город экипажи вспомогательной тп-милиции, белые - вертолеты-роботы, оснащенные мобильными видеокамерами, катапультами, метающими обездвиживающие преступников сети, вооруженные автоматическими пулеметами и ракетными установками, заряженными ракетами с усыпляющим газом и с-напалмом, зеленые - автомобили техно-плебеев. Прелесть всей картины была в том, что одним, чуть заметным движеньем пальца, оснащенным встроенными в перчатки сенсорами, полицейский мог выбрать интересующую его цветную точку и получить исчерпывающую информацию о владельце машины или о человеке, находящимся сейчас на улице, либо в своей квартире. Правонарушитель, пытающийся скрыться от преследователей, попадал под перекрестное наблюдение камер, расположенных на улицах, в домах, общественных зданиях и вертолетах. Сканирующие системы были скрыты в каждом бытовом приборе, каждой ручке, каждом предмете обстановки, каждом столовом приборе и каждом рулоне туалетной бумаги.

Данные с них стекались в гигантские подземные вычислительные комплексы, где на каждого техно-плебея собиралось в течении всей его жизни подробное досье. Мощные суперкомпьютеры сортировали, классифицировали и раскладывали на молекулярные полочки невообразимые массивы информации для того, чтобы в нужный момент времени сотрудник правоохранительной системы мог получить исчерпывающую информацию по интересующему его объекту оперативной разработки. Точно такие же комплексы отслеживали жизнь IT-элиты, только доступ к данным регламентировался весьма суровыми законами о защите личного пространства.

Зимин еще раз взглянул на схему города. Красные точки перемещались в границах строго определенных квадратов патрулирования. Единственный, кто находился вне предписанного суточным заданием сектора был сам Зимин. Он ехал по проспекту Лунных колонистов. Проспект шел через весь Нижний город по прямой с запада на северо-восток. Через три квартала Зимин должен был повернуть налево и он крутанул руль влево, автоматически зафиксировав время поворота. До назначенной встречи оставалась чуть меньше часа. Зимин ехал чуть быстрее, чем обычно, но не так быстро, чтобы диспетчерская служба не заметила в его действиях ничего подозрительного. Он должен был сохранять осторожность и стараться не выбиваться из графика. Любое отклонение от обычного поведения (обычного с точки зрения работающих в ОВК параноиков) могло послужить основанием к отстранению от службы и возбуждению служебного расследования. Патрульный, не участвующий в погоне, занятый в рейде либо облаве и при этом едущий слишком тихо, или слишком быстро, становился для ОВК приоритетным подозреваемым.

Зимин усмехнулся. Уж он-то был подозреваемым номер один без всяких исключений и оговорок. Семь дней назад он встретил Доктора. В ту ночь Управление промышленной безопасности проводило операцию по зачистке банды "диких хакеров". Употребление слова "хакер" применительно к техно-плебеям само по себе является подстрекательским и подрывным. IT-элите со школьной скамьи известно, что техно-плебеи, в силу их ограниченного разума, не способны к логическому мышлению, тем более к мышлению конструктивному. Пользоваться продуктами промышленного прогресса их еще можно научить, но заставить постигнуть принципы и законы,положенные в основу технологического процесса или действия какого-либо прибора нельзя. Так вот, это утверждение, мягко говоря, не является абсолютно истинным.

Действительно, основная масса населяющих нижние города людей полностью и стопроцентно отвечает закрепленному в учебниках определению, однако среди этой ни на что не годной массы, словно неограненные бриллианты появляются личности, равные, а то и превосходящие по интеллекту IT-специалистов. Поиском и изъятием таких феноменов занимается Агентство демографии и планирования семьи, правда не всегда успешно. Избежавшие недреманного ока Агенства талантливые полукровки сбиваются в банды, становясь самыми опасными преступниками, могущими причинить непоправимый вред инфраструктуре IT-общества. УПБ использует применительно к ним термин "дикие". Когда агенты УПБ выходят на такие банды в самом начале их деструктивной деятельности, совместно с Агенством производится селекция и изъятие, зачастую выборочное. Если же банда устоявшаяся, с широкими криминальными связями и успевшая совершить серьезные преступления, УПБ попросту ее зачищает.

Эта кибер-банда подлежала зачистке без исключений из-за своей особой опасности. На памяти Зимина она предприняла самую удачную попытку взломать оборону Верхнего города. Ей почти удалось получить доступ к головным серверам энергораспределительной централи. Достигни "дикие хакеры" своей цели, Верхний город перестал бы существовать.

УПБ проводило операцию своими силами, полицейские лишь обеспечивали внешнее кольцо оцепления. Зная возможности агентов УПБ, патрульные обычно не слишком напрягались. Зимин, скучая, стоял у машины, когда с крыши ближайшего дома, по пожарной лестнице на тротуар быстро спустился человек. Нервно оглянувшись (в свете уличной лампы блеснули линзы очков) и увидев полицейского, человек бросился бежать. Надеяться спастись от полицейского, чьи силы многократно усилены экзоскелетом бронекостюма, может только наивный простак, впервые нарушивший закон, но мальчишка (судя по росту и комплекции), даже и не подумал остановиться. Зимин, решивши поймать беглеца у перекрестка, догнал его только через три улицы, сумев поравняться с ним и резко толкнуть локтем от себя. Мальчишка со всей силы ударился о стену и затих, распластавшись на асфальте. Зимин , не торопясь подошел к нему, и присев на корточки, похлопал парня по щеке, приводя в сознание.

Парнишка открыв глаза, смотрел дерзко и держался независимо. Зимин впервые не знал, что ему делать с задержанным. Надо бы его поднять, заковать в наручники и передать агентам УПБ, но Зимин продолжал сидеть, осознавая всю нелепость сложившейся ситуации. Молчание затягивалось. Зимин глупо таращился на парня, мальчишка нагло ухмылялся. Наконец, задержанный подозреваемый прервал возникшую паузу:

- Ну, что, дядя, вязать будешь или отпустишь?

Зимин поднялся на ноги. Он еще не решил, как поступит. Не понимая, почему, он был скорее склонен отпустить мальчишку, чем возиться с ним, надевая наручники и таща его к оставленной машине. Глянув вдоль улицы, нет ли свидетелей (а видеокамеры на что?) Зимин, подумав, поднял мальчишку за ворот, развернул от себя и толкнул в спину, задавая вектор движения.

- Свободен. И не бегай больше от полиции.

- Спасибо дядя, - весело крикнул мальчишка. Затем вдогонку, кинул блестящий цилиндрик Зимину. - Лови, дяденька!- пока Зимин пытаясь сообразить, что же это такое, рассматривал подарок, - сказал: - Семь дней у тебя, дядя, и одно желание. Как решишь, что ты хочешь, приходи на это место. Загадаешь желание, нажмешь на кнопку и желание твое сбудется. Запомни, последний срок: седьмой день, до двенадцати ночи, только здесь и всего одно желание. Прощай, дядя!

Парнишка исчез, словно его вообще не было, а в руке Зимина осталась зажигалка пьезоэлектрическая, заводская штамповка по цене пять рублей за десять штук.

Следующую неделю Зимин провел в мучительных раздумьях. Он сомневался в реальности произошедшего с ним во время рейда, если бы не лежавшая в кармане куртки зажигалка. Она уж точно не была плодом его буйного воображения. Зимин подолгу вертел ее в руках, разглядывая так и сяк, стараясь найти в ней некий изъян, а может знак, указывающий на принадлежность попавшей к нему вещи к... К чему, собственно? К иным мирам? Магическим пространствам, инструментам колдовских обрядов? Он пытался найти таинственному и необъяснимому проишествию логическое объяснение. Логика подсказывала, что его обманули. Обвели вокруг пальца, кинули, перехитрили. Рассуждая здраво, он напоролся на парня, обладающего сильными суггестивными способностями, проще говоря, гения-гипнолога, использовавшего свой талант для спасения. Отыгравшись на Зимине, мальчишка сейчас сидит в какой-нибудь подпольной норе полукровок и весело издевается над дураком-полицейским, пытающимся открыть тайные возможности обыкновенной зажигалки.

Однако существовало и другое объяснение. Если, хотя бы на мгновение, уйти от всякой логики и признать правдивость рассказов о Докторе, то получается, что Зимин встретился с самим Доктором во плоти. Косвенным подтверждением такой встречи можно считать то, что Зимин до сих пор находится у себя дома, а не отвечает на весьма неприятные