Отступник

Дверца шкафа с лязгом захлопнулась, открыв патрульного Громова, неизвестно как оказавшегося рядом с Зиминым.

- Привет, Зимин, - сказал Громов подозрительно ласковым голосом.

- Привет, Громов, - Зимин, глянув вскользь на Громова, занялся проверкой снаряжения. Постучав по грудной пластине ИБКП (индивидуального бронекостюма полицейского), проверяя, плотно ли прилегает жилет к телу, Зимин поинтересовался:

- Ну, как дела наши скорбные?

- Хреновые наши дела, - Громов прислонился плечом к шкафу. - Снова ОВК (Отдел внутреннего контроля) рогом роет землю.

- На предмет?

- Предмет старый. Установление личности Доктора и выявление служащих, контактировавших с означенным преступником.

- Даже дурак знает: Доктор личность легендарная. У каждой касты в нашем мире есть свои легенды.

- Пойди и скажи это людям из ОВК. Они-то как раз так не думают. Особенно после исчезновения Расова.

- Расов пропал? Говорили, он получил повышение.

- Правдоподобное отрицание, Зимин. Превентивное пресечение деморализующих слухов. Расов получил повышение, только теперь все хотят знать, куда.

- Вот пусть ОВК это дерьмо и разгребает.

- Оно и гребет. Так гребет, что шерсть клочьями летит. Возможно закатят общую проверку личного состава. Ладно, Зимин, спокойного дежурства. Я тебя предупредил. Кстати, мне уже прожарили задницу на медленном огне.

- Принял к сведению, Громов. -Зимин хлопнул закованной в перчатку ладонью по плечу Громова.

Громов поморщился от боли.

- Тише, черт, - сказал он, потирая ушибленное плечо.

- Не ходи тихо, Громов, я человек нервный. С перепуга могу и лицо попортить.

- Дерзкий ты, Зимин. Дерзких у нас обламывают, по полной программе. В ОВК и ломают. Намек ясен? Проще надо быть, Зимин, проще.

- И еще, - сказал Громов пристально глядя глаза в глаза Зимину. - Почаще оглядывайся назад, Зимин. Громов шагнул назад, коротко хохотнул. - Совет за совет, патрульный.
Глядя в спину удаляющемуся Громову, Зимин процедил сквозь зубы:

- C-c-cволочь.

Развернулся и пошел в гараж.

Новая технотронная эра разделила людей на две неравные части. Меньшая, определявшая направление технического прогресса, обособилась в отдельное социальное образование, получившее со временем название IT-элита. Большая (по сути оставшаяся часть человечества), не сумевшая удержаться в потоке стремительно нараставшей информации, превратилась в так называемых техно-плебеев, людей, способных только потреблять предлагаемые IT-элитой технологичные вещи. Цивилизация, завершив очередной эволюционный виток, вернулась фактически в эпоху средневековья, только на более высокой ступени. Зримо это разделение проявилось даже в планировке городов. IT-элита заселила Верхние города, отгородившись от Нижних городов, мест обитания техно-плебеев, непрерывной линией полицейских управлений. Руководство миром техно-плебеев осуществляли выборные и назначенные органы власти, имевшие в своем составе одного или нескольких кураторов из IT-элиты.

Высшее управление принадлежало Конклаву консулов-защитников, избираемых пожизненно Распорядительным Советом кланов. IT-элита была организована по клановому принципу. Полицейские, сотрудники спецслужб, астронавты, исследователи, конструкторы, технические работники, инженеры, испытатели, врачи, предприниматели не мыслили себя вне соответствующих кланов. Впрочем, кланы не являлись структурой закрытой и застывшей. Переход из клана в клан не запрещался, главное, чтобы молодой человек на определенном этапе своей социальной специализации проявил определенные таланты в избранной им области общественной деятельности. Сын полицейского мог стать врачом, сын астронавта - ассенизатором. Решение принималось советом клана, в случае несогласия кандидат мог обратиться с прошением о пересмотре дела непосредственно к консулу-защитнику.

Зимин был потомственным полицейским. Юношей он больше интересовался машинами и компьютерами, школьный наставник пророчил ему карьеру испытателя, однако отец настоял, чтобы Зимин стал полицейским. Хотя, "настоял", слишком резко сказано. Отец просил его подумать, прежде чем обращаться в Совет клана. Зимин подумал и согласился с доводами отца. Он сомневался потом в своем выборе, но быстрый патрульный автомобиль и значительная доля риска в работе специального полицейского в Нижнем городе, незаметно развеяли его сомнения, как первые солнечные лучи без остатка разгоняют плотный утренний туман. Нижний город был большой гниющей клоакой, таившей опасность в каждой частице своего больного тела. Причем для полицейского, выходца из Верхнего города, защищенного особым бронекостюмом, изготовленным из сверхпрочной и сверхлёгкой металлокерамической брони, с ускоряющим движение экзоскелетом, напичканного вживленными в тело электронными гаджетами и чипами (реагирующими на вспышки импульсного излучателя, выстрела, инфразвукового иммобилизатора воли, брошенного ножа, камня, цветочного горшка, кирпича), увешанного с ног до головы оружием, о существование которого техно-плебеи даже и не знают, патрулирование улиц за пределами кольца, образованного зданиями полицейских управлений Высшей полиции, больше похожими на хорошо укрепленные замки псов-рыцарей и баронов-разбойников, представляло не меньшую опасность, чем для служащих вспомогательной тп-милиции.

Зимин вырулил из гаража, тормознул перед блок-постом, опустил тонированное стекло, предъявляя охраннику на воротах удостоверение и открытое лицо для сравнения. Охранник, держа на сгибе локтя левой руки тяжелый шестиствольный МУК (мобильный ударный комплекс, в на полицейском жаргоне "мудак"), правой принял развернутое удостоверение, внимательно разглядывая стереофото и оригинал лица, наконец, вернул пластиковую карточку, кивнул головой и махнул рукой: "проезжай". Ворота, беременной слоновьей тушей, не спеша поползли вбок, открывая черный прямоугольник карантинного тоннеля, освещенного цепочкой мертвенно-белых светильников. Зимин вдавил в пол педаль газа. Взревел мотор и патрульная машина вынесла IT-полицейского в Нижний город.

Максимально комфортные условия жизни, созданные в аристократических кварталах для IT-элиты, обеспечивались за счет полной изоляции от негативного воздействия отравленной природной среды. Жилые комплексы представляли собой абсолютно замкнутые на себя системы, позволяющие их обитателям забыть о проблемах внешнего мира. Экологически чистое пространство было привилегией элиты, но и оно не защищало полностью. Вынужденное существование в ограниченных пространствах приводило к массовому распространению фобий. Клаустрофобия или боязнь замкнутого пространства уже не считалась психическим отклонением, дети страдали клаустрофобией чуть ли не с самого рождения. Ребенок, не боящийся оставаться в своей спальне с закрытой дверью, имел больше шансов оказаться на приеме у врача, чем ребенок, чувствующий себя хорошо только в больших помещениях. Необходимость проводить значительную часть жизни за стенами своих убежищ заставила IT- элиту озаботиться обеспечением индивидуальной безопасности. Частичная адаптация достигалась за счет широкого применения нейро и нанотехнологий. Типичный представитель IT-элиты имел "многократно модифицированное тело, оптимально приспособленное к функционированию в условиях постоянного депрессивного воздействия окружающей среды на организм индивида". Что после этого оставалось человеческого в человеке, и насколько люди отдалялись после такой модернизации от своей природной сущности и приближались к разумной машине - вопрос философский. Задать его мог бы философ, но среди IT-элиты не было философов. Пустое умствование считалось признаком плебейства. Люди, заселяющие Верхние города, были людьми действия, математически точно выверенного и проверенного опытом.

Однако разрушающие твердо установленный порядок мысли все же проникали в их сознание. Прав был Зимин, утверждавший, что у каждой касты есть свои легенды. Вредные течения безжалостно искореняли, изымая носителей и наиболее активных распространителей подстрекательских идей. Борьбой с предателями и пораженцами занимались практически все спецслужбы: от Управления промышленной безопасности до Отдела внутреннего контроля Высшей полиции. Проникновение их в частную жизнь было тотальным, не прилагая больших усилий они знали о каждом гражданине практически все, благодаря, в том числе и внедренным в организм поднадзорных микро и нано устройствам. Тем не менее, полностью искоренить умственную заразу спецслужбам не удавалось.

В полиции новичкам рассказывали о Докторе. Доктор был сущностью, исполняющей желания. Точнее, единственное желание. Он являлся полицейским и никому, кроме полицейских. У него не было постоянного образа: кто-то описывал его как неряшливо одетого, субтильного юношу-очкарика, кто-то уверял, что он бездомный бродяга, а кто-то говорил о нем, как о весьма обеспеченном техно-плебее, господине в возрасте за пятьдесят. Одни сталкивались с ним во время рейдов или облав, и он предлагал исполнение желания в обмен на освобождение, к другим Доктор обращался сам, являясь перед избранными в облике богача-плебея. Рассказывавшие о Докторе непременно подчеркивали, что слышали эти истории от полицейских, встречавшихся с ним, либо от тех, кто непосредственно знал таких людей. Отсутствие живых свидетелей ставило под сомнение реальность существования Доктора, но ОВК разглядела в призрачной фигуре прямую угрозу безопасности и взялась за уничтожение распространяющихся среди личного состава полиции нездоровых вымыслов, будоражащих сознание и подрывающих моральные и нравственные устои защитников правопорядка. Помимо усиления электронных методов слежения, ОВК принялась расширять штат добровольных осведомителей, попутно проводя выборочные проверки полицейских управлении. Всякие открытые разговоры про Доктора прекратились, теперь о нем говорили только в проверенных компаниях и с большой оглядкой...

Ближе к ночи порок выплескивался из пропитавшихся мочой, блевотиной, дешевой парфюмерией и безнадежным отчаянием подвалов и мрачных углов на широкие улицы Нижнего города. Раздвигались плотные занавеси борделей и в огромных окнах, застекленных пуленепробиваемым стеклом извивались в соблазнительных позах жрицы профессиональной любви, завлекая в объятья продажного счастья изнывающих от желания клиентов. Их уличные товарки, прогуливались парами у края тротуаров, готовые обслужить любого, у кого не хватило денег на приличные заведения. Залы игральных автоматов и казино сверкали призывно огнями, обещая быстрое обогащение. У популярных ночных клубов собирались длинные очереди желающих приятно оттянуться, очереди поменьше выстраивались перед конторами разрешенных тотализаторов. Открывались ночные бары, таверны и куртины, боровшиеся за каждого клиента снижением цен на выпивку и предоставлением постоянным посетителям существенной скидки на спиртное. Они собирали публику попроще. Здесь можно было встретить работяг, расслабляющихся после дневной смены, муниципальных чиновников,