применяемое лечение к вам, не помогло, а довело вас до аритмии?
- Да!
- Отлично! Завтра оперируем!
- Как это оперируем? Мне сказали - это лечится.
- Увы, вас ввели в заблуждение. Вот печень, - Дэн нажал в правое подреберье, - воспаленную безмерным алкоголем, мы могли бы еще поправить. Если вы бросите пить. Однако, вам это уже говорили, собственно, как и о легких.
- Что, тоже алкоголь?
- Зря иронизируете. Вы дымите, как паровоз, причем крепкие, дешевые папиросы. А еще простатит. Беспокоит недавно, от этого вы ненавидите всех женщин, а они не виноваты. А язвы у вас, господин больной, никогда и не было!
- Так что вы собирались оперировать?
- Ну, вы же настаиваете! Мы посмотрим, так сказать, вблизи! Анализам же вы не верите. Или признаетесь, честно, кто вам заплатил за мнимые болячки?
- Я вызову охрану!
- И я дам заключение, что необходим консилиум, переведем в другую клинику, закрытую для посещений. В кардиологии вам делать нечего, не смотря на перечисленное мной, ваше сердце, как и сосуды – юнца! Это же, сколько денег надо, чтобы так невзлюбить себя?! Вы хоть думали, на что шли? Хорошо, что удосужились лечь сюда, где врачи дотошны и щепетильны. Вы хоть на миг задумайтесь, а лучше спросите любого интерна, к чему могло привести вас ненужное лечение! Так как, скажете по секрету, сколько стоит харакири? По-другому я и назвать не могу то, что вы хотели с собой сделать?
- Я настаиваю, оставьте меня в покое! Мне плохо, я больной человек. И денег мне никто не платил. – Он отвернулся к стене. Ев попробовала еще раз его вразумить.
- А может мне подать иск, за клевету? – Задумчиво, тихо произнес Дэн поднимаясь с кровати.
- Что будет, если я признаюсь, что не был в клинике? – Сел и вымученно смотрел на них. Дэн обернулся, поднял руку к подбородку:
- Вас подлечат.
- И все?
- Да. И мы обещаем, не выдвигать обвинений. Страна не возбудит конфликт.
Неожиданно его прорвало, словно упала заслонка, держащая его разум. Мужчина заговорил, очень быстро, на своем родном языке. Ев не могла уловить смысла и оставила его в покое. Дэн же включил диктофон, который держал при себе всю их беседу и выключил, собравшись уходить.
Вернувшись в кабинет главврача, Дэн прокрутил запись.
- Чистосердечное признание. – Кивал Йозеф. – И как вам удалось?
- Мы особо и не старались. Только я не поняла, что он имел в виду, говоря «его попросили»?
- Мне показалось, он получил за это вознаграждение, сумму скрывает, это-то понятно, видимо не малые деньжата.
- А кто заплатил?
- Говорит, какой-то Федор. Он ему был немного должен, да еще премию выделил.
Проговорив еще немного, около трех часов дня, они покинули лечебный центр.
- Все! Ты справился? И теперь мы можем заняться более приятными делами?
- На сегодня – да! А завтра, милая, я буду занят. Я же говорил.
- Но я думала…
- ОН? Это было промежуточное звено. Ев, сокровище мое, две недели я буду решать массу вопросов – скучных, нудных, невеселых.
- Зачем столько синонимов одному действию?
- Какая ты умненькая. Ев, правда, чисто рабочая атмосфера, с массой медицинских проблем. Ты мой Гений! Честное слово! Я думал, с этим пациентом на неделю застряну. Спасибо, радость моя. Но клятвенно обещаю – исчезать рано и появляться по возможности, пораньше. Так, что вечера оставляй нашими.
- О нас! Сашка уже дома.
- Намекаешь что у меня сегодня одинокая ночь?
- Размечтайся! Я Ольке не изменяю!
