Инкарнация совести

нисколько не изменился с тех пор, даже одежда была той же. Сергей Егорович осторожно приблизился и потрогал фантом за рукав – ощущения были реальными, призрак оказался осязаемым. Дроздов в смятении вздыбил волосы на голове и, исподлобья взглянув в лицо старому товарищу, вдруг обнаружил, что тот сквозь прищуренные веки наблюдает за ним.
Внезапно Сироткин расхохотался и весело произнес:
- Старик, ну и нажрались мы вчера с тобой, ничего не помню – хоть убей… Как мы оказались в этой халупе, ума не приложу… Видимо ты расстарался.
- Неужели ничего не помнишь, Саня? - Сергей постепенно начал приходить в себя… «Не-ет… Это не сон. Это помешательство, - думал он, нервно щипая себя за руку, - дом-то действительно не простой и старику Хуану было от чего бежать. Если Сироткин реален, он должен помнить все события до своей кончины, не более…», - как после прихода в Новороссийск в кабаке отвисали, как потом на мол ходили прогуливаться?
- Кабак помню, мол – нет… Дай опохмелиться, что ли. Напоил меня, завез в какой-то пансионат, и похмелять не хочет… Друг называется. Откуда здесь пальмы-то, мы что недалеко от Сочей?
- Сейчас, сейчас, - засуетился Серега, - опохмелю другана… Не переживай, - Дроздов поспешно встал и направился к бару, на котором стоял массивный бронзовый канделябр, - вискарь будешь, алкаш? – крикнул он неестественно бодрым голосом.
- Пожалуй что и буду, - не оборачиваясь пробубнил гость.
Левой рукой извлекая из бара бутылку шотландского виски, а правую с канделябром пряча за спину, он осторожно со спины приблизился к Сироткину, поставил на пол бутылку со спиртным и, замахнувшись, что есть силы с выдохом опустил канделябр на Санину голову. Из проломленного черепа хлынула кровь, Сашка хрякнул, обмяк и повалился на бок.
- Сейчас, сейчас… опохмелю, - подхватив под мышки безжизненное тело товарища, он потащил его наружу к канализационному люку, - бедняга, доколь же тебе смерть принимать суждено? - Голова несчастного болталась из стороны в сторону и тут Дроздов с ужасом открыл, что страшная рубленная рана на его черепе на глазах затягивается, волосяной покров восстанавливается… «Надо поторопиться, - в горячке подумал он, чувствуя, что этим дело не кончится и все только начинается». Свалив в люк Сироткина, Сергей Егорович закрыл его массивной чугунной крышкой, затем выгнал из гаража машину и, наехав задним колесом на люк, заглушил мотор. «Полежи до вечера, друг, - прошептал он, - а там что-нибудь придумаем». Стараясь подавить дрожь в теле, злоумышленник направился в холл, убрать следы преступления, но, перейдя порог дома, услыхал знакомый голос.
- Ну, чё ты там вошкаешься, где обещанный вискарь? Неужели так долго копаться надо? - Сашка как ни в чем не бывало сидел на диване, почесывая свежий розовый шрам на темечке. Крови нигде не было… На коленях у него, щурясь от удовольствия вальяжно развалился Инкарнатор. При появлении хозяина кот укоризненно – так показалось Дроздову – посмотрел на него, затем по змеиному зашипел и, прижав уши, кинулся вон из холла. Бутылка с виски стояла на прежнем месте - на полу позади дивана…
- Несу, несу… Невтерпеж, что ли, - Серега постепенно начал включаться в роковую игру, неизвестно кем навязанную ему. Они выпили по полстакана обжигающего гортань напитка и продолжили разговор, - Ты, Саня, хоть отдаешь себе отчет, где находишься? И какой сейчас год?
- Подкалываешь? Не до такой уж степени я пьяным был, чтобы потерять ощущение времени.
- Слушай, Санек… Ты меня прости…Твоя доля у меня на счете… Я готов тебе ее хоть сейчас возвратить, только ради Бога, оставь меня в покое.
- Какая доля, старик, ты о чем… Не пойму…
- Неужели не помнишь, как в окрестностях Солнечного берега мы нашли клад?
- Ты имеешь в виду приют «благородных девиц» под Бургасом? Ну, если это ты называешь кладом, то у нас несколько разнятся представления о богатстве.
- А потом… Потом я тебя убил…- Сироткин тревожно посмотрел в глаза приятелю, приподнялся и заботливо пощупал его лоб, - не надо Саня… Я тебя и сегодня убил… Хочешь, пойдем покажу твой труп… Здесь во дворе в канализационном люке.
- Ты как-то нехорошо изменился, постарел что ли… Или действительно что-то произошло, – Сашка уже не иронизировал, он тревожно уставился на товарища.
- Ну, наконец-то начинаешь въезжать, - устало произнес он.
Сергея Егоровича вдруг осенило, что перед ним вовсе не Сашка Сироткин, а его материализовавшаяся память о друге, но почему-то осознающая себя, как индивидуальность. И, похоже, что это самостоятельное субстанциональное образование, иначе как его назвать, кем-то создано явно для того, чтобы заставить его, Сергея Дроздова, терзаться угрызениями совести - совести, которая уже совсем было угомонилась. Оно – это образование помнит почти все, что происходило с Сашкой до его смерти и, естественно идентифицирует себя с ним. Однако непонятно почему моменты, связанные со злыми поступками фантом забыл. И даже то, что произошло в течение этого часа, он зафиксировал в своей памяти лишь избирательно, выбросив из нее все зло. Ясно осознав это, Дроздов решил рассказать ему все… Покаяться, хотя покаяние самому себе и выглядело абсурдным.
- Произошло, старик, произошло. С того момента, когда мы с тобой возвратились на Навигаторе из Бургаса и гуляли в кабаке, прошло 10 лет…
- Да ну…
- Не перебивай, - вдруг заорал Серега, - ты многое поймешь… Но со временем… Сейчас ты находишься на Бермудах, на моей вилле, которую я купил, после того, как убил тебя… Чтобы не отдавать твою долю… Более того я предполагаю, что ты, Саня, не есть Саша Сироткин. Ты вообще не человек…
- Тогда кто же?
- Этого я и сам пока не знаю… Но вероятно ты – напоминание… Воплощенное напоминание мне о моем злодеянии. И задача твоя состоит в том, чтобы свести меня с ума… Только ты об этом и не подозреваешь, - проблемы прежнего хозяина виллы, которым Дроздов вначале не придавал значения, вдруг стали понятными, - ты будешь жить отныне, пока жив я. Ты мое продолжение… И мое наказание… Ну как тебе еще объяснить это. Смотри, - Сергей схватил со стола нож и резко полоснул Сироткина по руке. Тут же хлынула кровь, но Саня ни чем не выказал своей боли. Он только удивленно посмотрел сначала на товарища, а затем на глубокий порез, который мгновенно начал затягиваться. Кажется, он тоже начал что-то понимать.
- Что же теперь нам делать?
- Не знаю…
- Хорошо, старик, - Саша вдруг решительно встал и, глубоко вздохнув, подошел к окну, - если я тебе в тягость, я готов уйти…
- Куда? Ты так ничего и не понял. Ты не можешь уйти… Потому что ты – это я, моя реинкарнация… - неожиданно произнесенное слово ему что-то напомнило своим звучанием, он наморщил лоб и вспомнил: «Да кот… Его кличка Инкарнатор… Наверняка это неспроста… Перуанец его так назвал, испытывая в свое время по словам риэлтера примерно то же что и я теперь…», - да, реинкарнация, рассеяно продолжил он, - но не абсолютная а частичная. А настоящий ты давно обглоданный рыбами покоишься на дне Черного моря… Я и сам бы хотел возвратить тебя в Россию к твоим родным… Ведь перед ними я тоже бесконечно виноват… Но не в моих это силах. Скорее всего, о родне своей ты знаешь только то немногое, что знаю я…
- Да… Действительно…- Сироткин наморщил лоб, силясь что-то вспомнить, - я, ведь о себе ничего не помню… Откуда я, кто мои предки…- он схватился за голову и стал нервно тереть виски, - скажи, а ты хочешь избавиться от меня? Или все же мы сможем как-то сосуществовать здесь в твоем райском уголке?
- Думаю сможем… Но, конечно мне будет тяжело… Нет, не обижайся, тебе я рад, но… Но я до конца своих дней буду медленно сходить с ума от твоего присутствия… Ты же помнишь, как мечтал о бамбуковом бунгало на берегу Нигера. Здесь-то не хуже. Служанка моя, тебя ублажит, когда пожелаешь… Все, о чем мечтал… Вот и живи…
Саня на глазах преобразился. Он повеселел и торжественно произнес:
- Ну тогда, старик, давай за это выпьем, - он разлил по стаканам виски и, не чокаясь, как тогда на Навигаторе, залпом опорожнил свой, - будем живы – не помрем, а про все, что было – забудь… Вычеркни из памяти… Не было этого и все.
Лазурный океан уже укрывался сумраком…
***
После этих событий Инкарнатор перестал донимать Дроздова своим навязчивым присутствием. Создавалось впечатление, что кот, выполнив свою миссию, успокоился и удовлетворенный содеянным, вернулся к прежнему образу жизни. Это натолкнуло Сергея Егоровича на мысль, что именно кот и был воплотителем образа Сироткина. Теперь стала объяснимой его необычная кличка – Инкарнатор, понятным его поведение в последние дни перед появлением Сашкиного двойника, когда кот неотрывным, пристальным взглядом следил за спящим хозяином. По всей видимости, во время глубокого сомнамбулизма, когда сознание спало, и происходил магический процесс извлечения из недр его открывающегося подсознания образа Сироткина и постепенная его материализация. «Но возможно ли такое? И почему все это началось только спустя 10 лет после моего переезда в эти края? Прежний хозяин, старый перуанец Хуан испытал подобное спустя всего три года после вселения в дом… И затем поспешил уехать. Он и предположить не мог, что причиной появления его покойной жены подле себя было вовсе не аномальная зона Бермудского треугольника, а обыкновенный кот со странным именем Инкарнатор. Выходит – не совсем обыкновенный… Интересно было бы узнать, избавился ли старик теперь от призрака супруги, или продолжает мучаться? А быть может его и вовсе уже нет в живых? А Сироткин… Если его можно так назвать. Почему он не помнит зла? Ведь, если, это воплощенная выборка из моей памяти, он должен знать все, что знаю я… - так, спустя месяц после появления в доме Сашкиного призрака, размышлял Дроздов, лежа в кровати под едва уловимый шелест океанского прибоя, доносившийся из раскрытого окна».
- Потому, Серега, что создавший меня не ставил целью наказывать тебя, как ты ошибочно предположил, а наоборот, хотел угодить, возвратив друга. И момент он выбрал подходящий, когда ты остался один в доме, - вдруг отчетливо услышал Сергей Егорович ответ на свой мысленный вопрос, он осмотрелся по сторонам, но никого не было вокруг, выглянул в окно и увидал на берегу сгорбленную фигуру одиноко сидящего на песке Сироткина. Саня сидел спиной к нему и казалось, смотрел вдаль в сторону горизонта, где брала начало искрящаяся бесчисленными мириадами лунная дорожка.
- А ты откуда знаешь? – опять мысленно спросил Сергей и тут же в голове его прозвучал ответ:
- Я тоже кое-что понял, старина… Мастер несомненно был в курсе какие воспоминания тебе приятны, а какие рождают страдания, и счел излишним запихивать последние в мою башку, - он не оборачивался, лишь немного поежился, - знаю, потому что наверное интуитивно и ты догадываешься об этом же… Твои мысли становятся моими… Хотя, как видишь, самостоятельно думать я тоже умею. Это как у сиамских близнецов, когда в одном теле две самости. Только близнецы не могут друг без друга, а ты, наоборот, вопреки замыслу Мастера, страдаешь от моего присутствия. Я вижу… Вижу все твои терзания и мучаюсь точно так же но только уже от того, что доставляю тебе их… Поэтому я принял решение уйти самостоятельно.
- Не надо,