Остановив «Альбатрос» Антон открыл люк и, едва автолестница коснулась борта, сбежал на землю. Он увидел как со стороны военного городка приближается гравикатер. Едва катер замер из кабины выпрыгнул молодой солдат. Его форма была измята и вся в пыли, один рукав разорван, в прореху виднелась длинная ссадина, с запекшейся по краям кровью.
- Господин капитан, - вытянулся он, отдав честь, - полковник Ламбер приказал немедленно доставить вас на КП.
- Поехали.
Полковник встретил Черешниченко на улице. Выбитые стекла, сорванные с петель двери говорили о том, что и здесь было жарко. Выглядел Ламбер неважно. Лицо обожжено, левая рука на перевязи. Одна из групп нападавших пыталась захватить командный пункт. Полковник, пять офицеров и дежурная смена забаррикадировав вход отчаянно отстреливались. Сначала атакующие пытались взять их живыми, но затем обстреляли ручными ракетными установками и пошли на решительный штурм. Подоспевшие десантники перебили атакующих и успели вытащить из горящих развалин полковника и двух солдат. Остальные защитники погибли.
Антон направился к полковнику с докладом. Тот выслушал и кивнул.
- Молодец, капитан. Все сделал правильно. Основной удар был направлен на ангар с космолетами. Если бы не ты…
- Господин полковник, а что слышно из жилого сектора?
- О жене волнуешься? Понимаю. Узел связи пострадал, не работают ни сотовые, ни проводные телефоны, так что бери мой катер и вперед. С тобой пойдут два радиста. Их задача восстановление связи, твоя – выяснить и доложить общую обстановку.
- Есть, - Антон повернулся и отправился к выходу.
Катер быстро несся к жилой зоне, и чем ближе она становилась, тем тревожней становилось на душе Антона. Они пронеслись через научный центр. Здесь следов боевых действий не было, однако выбитые двери, разбитые окна и следы пожара ясно говорили, что мародеры здесь побывали. Космодром подвергся массированному нападению, это понятно, но кто и почему напал? Если целью были военные объекты почему пострадали гражданские здания? Больше всего Антона мучила мысль, что с женой. Успела ли она укрыться в безопасном месте.
На центральной площади он вышел из катера и поспешил домой. В квартире никого не было и Антона опять начали обуревать мрачные предчувствия. Он прошелся по соседям, но дом оказался пустым. На настойчивые звонки в двери никто не ответил. Черешниченко выбежал на улицу и направился к центру. Вокруг было пустынно, здания, за редким исключением, не пострадали, но людей нигде не было видно. Городок был небольшой и через двадцать минут он уже выходил на главную площадь. Гул голосов заставил Антона ускорить шаг. Люди собрались перед театром, между ведущей к входу анфиладой ступеней и фонтаном. Антон бросился к ним, высматривая в толпе лицо жены, но ее нигде не было видно.
Протолкавшись сквозь толпу Антон увидел несколько тел, аккуратно сложенных в ряд перед ступенями театра. И тут у него все поплыло перед глазами, а мир, казалось, потерял реальность. Третья слева лежала Галя. Время словно остановилось. Шум толпы отдалился и стал едва слышен, будто ушел на грань восприятия, в голове словно загудел колокол, во рту появился металлический привкус. Антон с трудом преодолел несколько шагов отделявших его от тела жены и опустился перед ней на колени. Галя была застрелена. Безжалостная очередь вспорола ей грудь, пройдя по диагонали снизу вверх. Антон обхватил любимую, положил ее голову себе на плечо и замер в страшном напряжении каждой мышцы. Из горла вырвался страшный нечеловеческий крик и спрятав лицо в волосах жены Антон зарыдал не стесняясь, не обращая внимание на происходящее вокруг.
Через какое-то время он почувствовал что его осторожно потряхивают за плечо. Повернув голову он увидел рядом двух мужчин в медицинской форме. Один из них стоял чуть поодаль, держа в руках носилки, второй, наклонясь к Антону, пытался привлечь к себе его внимание.
- Простите, - произнес он, - нам нужно забрать тело.
- Зачем? - с трудом выдавил Черешниченко.
- Таковы правила, мы должны доставить убитую в морг. Кем она вам приходится?
- Жена.
- Я попрошу вас проехать с нами для официального опознания. Завтра вы сможете забрать ее для похорон.
Антон поднялся, не выпуская тело Гали из объятий, сам отнес ее в машину скорой помощи, сел рядом и скорая поехала в направлении больницы.
Процедура опознания заняла несколько минут. Затем Антон вышел на улицу и потерянно замер, глядя на спешащих куда-то людей, и не понимая, как можно быть чем-то занятым, когда она лежит там, на столе, холодная, неподвижная. Ноги сами понесли Антона прочь от морга, и лишь несколько минут спустя он понял, что идет по тому маршруту, по которому они гуляли с Галей в день приезда. Он шел как сомнамбула, едва замечая препятствия, толкнул плечом какую-то женщину, она повернулась, открыла было рот, но, увидев искаженное горем лицо Антона, молча зашагала дальше. Антон даже не заметил этого. Перед глазами плыли картины прошлого.
Вот два молодых лейтенанта стоят в парке родного города, сверкая золотом новеньких погон. Первая встреча с девушками возле фонтана. Галя – рыжеволосая, зеленоглазая, умные, добрые глаза, нежная улыбка. Кафе, зоопарк, прогулка по городу, а утром срочный вылет на место службы. Изнуряющие тренировки, полет в пояс астероидов, бой с неведомым врагом, унесший жизнь друга. Новое назначение. Вот вернувшись с орбитального комплекса «Венера» он спешит по улицам родного города на встречу с любимой. Галя выбегает из проходной института, глаза сверкают, на губах радостная улыбка. Скромная свадьба. Вот они на борту самолета, несущего их в Египет, страну самых древних богов в истории человечества. Прогулки по Каиру, опера, и срочный вылет в лагерь ассоциации.
Как мало времени судьба дала им провести вместе. Он сам выбрал нелегкую жизнь космолетчика и никогда не жалел об этом. Никогда, до сегодняшнего дня. Гибель Гали словно оборвала в душе какую-то струну. Впервые он задумался о том, как жил раньше, и что ждет его в будущем. Если бы он не пропадал сутками на службе Галя могла остаться жить. Эта мысль раскаленной иглой жгла и жгла одурманенный болью утраты мозг.
Антон не заметил как ноги снова принесли его к дому. Страшно и дико было подниматься в квартиру зная, что любимая уже не выйдет на встречу, не спросит как прошел день. Зная, что уже никогда не увидишь блеск ее глаз, не ощутишь вкус губ. Постояв возле подъезда Антон все же пересилил себя и вошел в подъезд. Квартира встретила его оглушающей тишиной. Черешниченко не разуваясь, даже не закрыв дверь, прошел на кухню. В холодильнике стояла литровая бутылка русской водки, привезенная ими из Александрии. До сих пор как-то не было случая ее распечатать. Они хотели съездить на пикничок, но все не получалось, у Антона был слишком плотный график.
Достав бутылку и прихватив стакан Черешниченко перешел в спальню. Не столько сев, сколько упав в кресло, он налил полный стакан и залпом выпил. Антон всегда был очень воздержан в употреблении спиртного, считая что время можно потратить с куда большей пользой, чем в пьянках. Если приходилось участвовать в застолье, ограничивался парой рюмок коньяка или бокалом вина. Даже этого непривычному организму хватало чтобы захмелеть. Однако теперь он не почувствовал вкуса спиртного, словно в бутылке была не водка, а вода. Антон выпил второй стакан, затем третий. Хотелось выть, биться от стену, тоска железными когтями рвала душу. Глаза остановились на большой фотографии. Перед отъездом в Египет Галя потащила его в парк, к фонтану, где они встретились в первый раз. Там они и сфотографировались стоя на том самом месте. Вид счастливо улыбающейся, смотрящей прямо в объектив жены исторг из груди Антона мучительный стон. Он вытащил из кобуры пистолет и посмотрел в дуло. Одно движение пальца и все закончится, они снова будут вместе.
Антон закрыл глаза и потянул курок. Резкий удар по руке заставил выронить пистолет, а второй, по лицу, буквально выбросил его из кресла. Ошарашенный Антон открыл глаза и увидел перед собой разъяренного Шалманова.
- Ты что творишь?! – с красным от ярости лицом проревел Слава. – Ты что, мать твою, творишь?
- Гали больше нет… - полупростонал полупрорыдал Антон. – Ты это понимаешь? Гали нет.
Антон поднялся, подобрал отлетевший стакан и направился к креслу. Из опрокинувшейся бутылки медленно выливались остатки. Черешниченко схватил ее и поднес горлышко к губам. Новый удар выбил бутылку и она, ударившись о стену, осыпала все вокруг осколками.
- Ты что, с ума сошел? Какого черта? – в Антоне начала просыпаться злость.
- Сейчас и по морде снова получишь. Слюнтяй, баба, дерьмо. Ты не командир, ты чучело. Пойди на себя в зеркало посмотри, чушило.
Побледневший Антон сжал кулаки и шагнул к другу.
- Ты что себе позволяешь? – прошипел он сквозь сжатые зубы.
- Угомонись, идиот, - уже успокаиваясь произнес Шалманов. – Ламбер собирает всех командиров. Меня послал за тобой. Я захожу, а ты в такой позе.
- Слава, Галю убили. Мне теперь на все наплевать.
- Встряхнись, старик, Галю не вернуть, но не ужели ты думаешь, что она это одобрила бы? Посмотри на нее… - Шалманов подвел Антона к фотографии, - посмотри ей в глаза. Неужели она простила бы тебе такое малодушие?
Антон замер, глядя на фотографию. По щеке прокатилась слеза.
- Ты прав, - глухо произнес он. – Я сейчас.
Антон прошел в ванную, умылся, пробежался по щекам бритвой.
- Я готов, - произнес он возвращаясь в комнату. Друзья покинули квартиру и направились в командный центр.
Здание уже начали приводить в порядок. Убрали мусор, расставили по местам уцелевшую мебель, однако щерящиеся осколками выбитых стекол окна, проемы сорванных с петель дверей и выщерблины на стенах все еще напоминали о недавних событиях. Офицеры собрались в конференц-зале. Друзья успели вовремя. Как только они заняли места и поздоровались с сидевшими поодаль на трибуну поднялся Ламбер и в зале установилась тишина.
- Приступим, господа, - Ламбер откашлялся обводя взглядом поредевшие ряды командиров. Два офицера погибли, еще несколько были госпитализированы с ранениями различной тяжести. – Несколько слов о нападении. С пленными работают спецслужбы. На нас напала группировка «Звезды – творение Аллаха». Каким-то образом программа полета нарушает каноны их религии. Чтобы подобное не повторилось на базу переводится рота космического десанта. Ранее они тренировались в своем лагере, но отныне, и до момента старта, на них возлагается обязанность охраны. Покидать лагерь теперь можно только по служебной необходимости и крайне важным случаям. Помните, корабль должен стартовать по намеченному графику, что бы не случилось.
Ламбер продолжал постановку задач отдельным группам и командирам. Черешниченко слушал, делал пометки в планшете, задавал вопросы, а в голове набатом билась мысль: «корабль должен стартовать что бы не случилось».
