Мир из окна автомобиля. Фантастический рассказ

    Один из основных инстинктов человека — стремление к безопасности. Одно из первейших мечтаний, сознательных или неосознанных — обретение идеального убежища.
Заполучив его, человек бывает счастлив. Нет, не некоторое время, а постоянно и с перспективой, простирающейся в бесконечность. Правда, частично, то есть, относительно всего лишь одного вектора своего существования. Все прочие векторы остаются ожидать своей реализации, но они зачастую практически не важны.
    У меня есть такое убежище. Это мой автомобиль, в котором я живу, не покидая его уютное нутро ни на секунду уже несколько лет. Автомобиль не простой — бронированный и оборудованный всем необходимым, герметичный и автономный, с замкнутой и самовозобновляющейся системой жизнеобеспечения, с замкнутой и самообновляющейся системой технического обеспечения. В такой штуке можно прожить века, тысячелетия, а возможно, и эоны лет, даже дрейфуя в абсолютном вакууме.
    Это для меня настолько важно, настолько основополагающе, что заслоняет все остальное. Поэтому я счастлив практически абсолютно и не желаю для себя ничего другого. И я вечно буду благодарен человеку, сподвигнувшему меня на этот образ жизни.
    За то, что я теперь смотрю на мир из окна автомобиля.
    Вот набережная. На парапете сидят две хорошенькие девчонки, что-то рассказывают друг другу взахлеб, размахивают руками, хохочут. Одна из них от смеха опасно наклонилась назад, потеряла равновесие... Я не увижу, упадет ли она в воду, и, если упадет, вылавливать ее будет так же кто-нибудь другой. Если будет.
    Вот двери бара. Драка. Кто-то от удара отлетел на пару метров. Кто победит, кто останется жив, чего именно не поделили, я не узнаю. И хорошо.
    Бедно одетая старуха бросилась под колеса, но не успела, бампером ее отшвырнуло обратно на тротуар. Что с ней стало, мне никто не сообщит.
    Свадьбы и похороны, потери и приобретения, проблемы и счастливые случаи... Я счастлив, что нахожусь вне этой круговерти. Машина несется вперед (она никогда не останавливается), включен автопилот, а я отдыхаю или бодрствую, слушаю музыку, читаю, изредка ловлю по видео новости. И смотрю на мир из окна автомобиля.
    И люди, и инопланетяне, и животные “достали” меня. С детства. Начиная с их желания, к примеру, укусить тебя, выбить снежком тебе глаз и измерить иголкой толщину твоих рейтузов, и завершая их намерением попробовать “на зуб” прочность твоей карьеры и привязанности твоей жены и друзей. Драки, драки, драки — физические, интеллектуальные, даже астральные — с младенчества и до глубокой старости... Тьфу! Откровенно говоря, я просто устал.
    И ведь нельзя сказать, что я зол на весь мир оттого, что ничего не имел. Имел. И любящих родителей, и любимых жену, детей и домашних животных; и успешный бизнес, и политический пост, и творческую славу, и научную репутацию; и виллу, и машину, и состояние... Все у меня было, а вот спокойствия души и счастья не было.
    А вот теперь я смотрю на то, что у меня было, и на весь остальной мир из окна автомобиля. И счастлив.
    Человек рожден для одиночества, как птица для полета. Не помню, кто сказал. А Урсула Ле-Гуин сказала, что одиночество человека есть его предназначение.
    Ложусь на спину и все четыре свои конечности подымаю — “за”. Было бы их больше, поднял бы их больше.
    Ученые давным-давно установили, что супруги, которые галдят друг с другом более получаса в сутки, истощают тем самым свою нервную систему до такой степени, что у них “едет крыша”.
    Все пророки всех религий, всех времен, народов и планет, включая Иисуса Христа, свои откровения получили в пустыне. Истина нисходила к ним только в одиночестве. Я бы сказал, что само одиночество есть величайшая истина.
    Одиночество — внутреннее свойство человека. Полная духовная близость невозможна; стена непонимания, хоть самая тоненькая — есть всегда, и самые близкие, любящие друг друга люди отлично сознают всю непоправимую неполноту и иллюзорность взаимопонимания.
    Человек одинок среди людей и других сапиенсов. Безо лжи прожить невозможно, а ложь порождает отчужденность и одиночество.
    Человек одинок и в духовном плане. Религия лишает свободы выбора и познания, предлагая лишь слепо верить; наука занимается только разнокалиберными группами.
Искусство многие сотни лет вопиет об одиночестве и невозможности его преодоления. Петрарка, Шекспир, Бах, Гендель, Гете, Шиллер, Бетховен, Пушкин, Достоевский, Толстой, Чехов, Рахманинов, Булгаков...
    “Бывает ли что-нибудь иное, кроме одиночества? Нет... Для всего иного слишком мало почвы под ногами”. Это сказал один из самых пронзительных поэтов одиночества Э. М. Ремарк.
    Да не надо ни вопиять, ни воспевать. Надо только, чтобы форма соответствовала сути. Как получилось у меня. И Слава Богу.
    Небесное спокойствие и безмятежность; никто не засоряет ни разум, ни душу, ни ауру своей суетой, своими сиюминутными проблемами, своей хвастотней, нытьем, трепологией из желания развлечься за счет твоего времени, сил, ума, возможностей, предназначенных для одиночества и духовного роста... Также никто не замутняет бытие величайшей человеческо-инопланетянско-животной грязью — похотью...
    Я вечно буду благодарен человеку, загнавшему меня в это счастье, хотя бы и железной рукой.
    А вот и он.
    Пш-ш-ш...
    Он очень любил изредка ходить пешком по мостам и эстакадам. Это он отнял у меня все, за исключением автомобиля. Теперь то немногое, что от него осталось, лежит внизу между опор моста. Вакуумный заряд хорошего калибра не оставляет шансов.
    Я давно заметил, что большинство философов, и классиков, и ныне здравствующих, и маститых, и “кухонных” (особенно “кухонных”) создают свои системы, попросту подводя теоретическую базу под свои физические данные, жизненные обстоятельства, и т.д. Я — не исключение.
    Вся эта вышеизложенная апология одиночества — утешение, самооправдание, душевная опора для ставшего изгоем против воли. И, разумеется, маска для телепатов-сканеров.    Этого типа неплохо охраняли.
    Больше ни с кем он свои фокусы не проделает, хоть это слабое утешение. Ясное дело, меня поймают, и тогда будет конец всему, но с этим уже ничего не поделаешь.