Петр Иванович

только оно будет принято, вас сразу же уведомят письменно. У вас все? Тогда попрошу освободить кабинет у меня прием. Еще много людей ждет.
  Проводив взглядом помятого до двери, Петр Иванович почувствовал себя совсем скверно. Сначала тот странный тип, теперь этот нытик. Так ужасно не проходил еще не один день в продолжение всей его службы.
  Остаток дня прошел как обычно. Мелькали одна за другой физиономии посетителей, всем им давались стандартные ответы настолько заученные, что не требовалось никаких умственных усилий, чтобы выдать их. Наконец наступило шесть часов - нужно было спешить домой. В 18.03 Петр Иванович уже находился возле выхода.
  Выйдя за двери здания, Петр Иванович вдруг ощутил, что ноги стали какими-то ватными, а руки наоборот очень легкими. Такими легкими, что они не смогли удержать в общем то легкий портфель и отпустив его порхнули вверх к воротничку рубашки. Буквально через мгновение как будто раскаленная докрасна тяжелая чугунная сковорода упала на грудь. Дышать стало совсем невозможно. Звуки улицы умолкли, свет стал меркнуть, как будто на небо надвинулась огромная туча. Еще через мгновение свет угас совсем.
 
2

 
  Лежа с закрытыми глазами на кровати в реанимации Петр Иванович с удивительной четкостью воспринимал все окружающее. Его восприятие окружающего мира настолько обострилось, что, казалось, если он захочет, сможет услышать, что происходит не только в его палате, но и в соседних, и в коридоре за закрытыми дверями. Действительно, в зависимости от того, на чем сосредотачивалось его внимание, он мог слышать те или иные звуки. Он слышал, как струится вода из стакана в вазон с цветами, расположенный за окном соседнего помещения и как капает она вниз, рассыпаясь множеством брызг. Как легкий ветерок шевелит страницы забытой кем-то на улице книги. Он слышал, как бубнил ведущий выпуска новостей в телевизоре стоящем где-то в соседнем здании.
  Затем его внимание переместилось к двери его палаты. Вдруг он отчетливо услышал разговор двух человек. Один голос дрожащий от волнения и беспокойства принадлежал несомненно его жене Любаше: "Доктор, как вы думаете, есть ли хоть маленькая надежда?" Второй голос ответил: "Ничего не могу пока сказать конкретно, но советую готовиться к самому худшему".
  "О ком это они интересно?" - подумал Петр Иванович. Его внимание сосредоточилось на своем собственном теле. Он вдруг услышал, как громко бьется его сердце и в такт ему где-то снаружи попискивает какой-то медицинский прибор. Было забавно слушать этот дуэт, в котором сердце играло первую скрипку и, следуя за ним с некоторым опозданием, аппарат выигрывал тот же ритм. Два музыканта как будто состязались друг с другом, все наращивая и наращивая ритм, который через несколько мгновений превратился в бешеную пляску. И вот наступила кульминация, а за ней полное молчание, а за ним полная темнота и беззвучие.
 
3

 
 
  В коридоре горел свет ламп дневного света, так знакомый любому работнику государственного учреждения. Петр Иванович стоял в полном недоумении и разглядывал бумагу, которая была в его руках. По виду обычный бланк, которые тысячами ежедневно плодятся любым уважающим себя учреждением. Изумляло больше всего то, что это была бумага, которую ЕМУ нужно было подписать у кого-то. Вот уже много-много лет он такого не делал. Это к нему стекались отовсюду просители за резолюциями. А здесь каким-то внутренним чутьем Петр Иванович ощущал, что ему жизненно важно получить резолюцию, потому что он должен куда-то попасть, есть какая-то точка назначения, в которой он должен быть. И только получив необходимое разрешение можно было попасть туда. Желание росло с каждой секундой все больше и больше, пока в груди не стало тесно - нужно было что-то делать. Но что? Еще раз взглянув на бумагу, Петр Иванович увидел цифры возле которых стояли линии как бы для подписи. Цифры не представляли никакой системы - просто какие-то номера. Служащий высокого ранга еще раз оглянулся вокруг - он стоял посреди длинного, насколько хватало глаз, коридора. Справа и слева на одинаковом расстоянии друг от друга располагались двери. На каждой из них был номер по порядку. Бывалого функционера вдруг осенило - так это же номера кабинетов! Мне нужно просто собрать подписи в кабинетах, которые указаны в листке и я смогу попасть туда, куда мне нужно. Так, посмотрим, что у нас идет сначала. Первой стояла ничего не значащая цифра 357. Почему нужно было начать именно с 357 кабинета - было неразрешимой загадкой. Ну что ж 357 так 357. Он пошел вперед, оглядывая номера на дверях. Оказалось, что к номеру 357 идти далеко. Не меньше десяти минут. Насколько Петр Иванович помнил, такой длины коридоров не было ни в одном из знакомых ему учреждений. Добравшись до двери 357, которая по виду ничем не отличалась от всех остальных он осторожно потрогал ручку и, не обнаружив в ней ничего необычного, нажал на нее и вошел.
  За дверью располагался обычная приемная почему-то похожая на его собственную. За столом сидела невыразительная женщина средних лет - по-видимому секретарь. Петр Иванович решил спросить:
  -Добрый день. У меня здесь бумага. Ее нужно подписать. Указан ваш кабинет.
  - Придется подождать. Прием еще не начался. У Владислава Георгиевича сейчас важный разговор с министерством.
  Все это показалось подозрительно знакомым. Но делать нечего - раз оказался в роли просителя, нужно соблюдать правила. Петр Иванович присел на стул и начал ждать. В приемной, как и полагается, не было ничего, на чем бы было радостно и интересно остановиться глазу. Неинтересная мебель, скучные цвета, однообразный рисунок на линолеуме. Такое впечатление, как будто все вокруг создано для того, чтобы сидеть здесь было скучно и неинтересно. После детального осмотра и запоминания каждой мелочи в кабинете Петр Иванович принялся за изучение бумаги, которая было в его руках. Раз двадцать прочитав ее вдоль и поперек он пришел к тому же выводу - обычная бумаженция для сбора подписей. Только для чего эти подписи непонятно. После часа-двух сидения ведомственный работник начал впадать в какое-то отупение оттого, что делать нечего, а уйти или заняться чем-то другим нельзя, потому что нужно дождаться вызова.
  Вдруг его вывел из оцепенения голос секретаря:
  -Входите, вас ждут.
  -А? - слова секретаря не сразу дошли до затуманенного сознания. - Да, спасибо.
  Войдя в кабинет, Петр Иванович оторопел. За большим дубовым полированным столом сидел давешний посетитель в деловом костюме и с занятым видом пересматривал бумаги, лежащие на столе аккуратными стопками. Вдруг он оторвался от этого увлекательного занятия и, строго посмотрев в сторону вошедшего, сказал:
  - А это вы. Прибыли за дальнейшими инструкциями. - Петра Ивановича чуть не начала бить судорога. Получался полнейший бред. Этот наглец, ворвавшийся недавно в его кабинет, нагородивший всякой нелепицы вдруг тут и продолжает разыгрывать тот же дурацкий спектакль.
  - Как, это снова вы? Что это за безобразие? Что здесь вообще происходит? - ведомственный работник исходил желчью. Самолюбие, совсем недавно задетое и с трудом успокоенное теперь выло и металось в грудной клетке требуя сатисфакции.
  Несмотря на гнев и крик вошедшего хозяин кабинета был убийственно спокоен. По всей видимости, такие бури эмоций были для него не в новинку и разражались в этом кабинете довольно часто. Он стал говорить спокойно и в то же время веско, как будто забивал гвозди. Каждая фраза, каждое слово действовали на Петра Ивановича как ведро холодной воды. С одной стороны они сбивали с него воинственный пыл, а с другой заставляли снова чувствовать себя очень неловко, как будто он вдруг оказался голым в людном месте.
  - Во-первых, молчите и слушайте. Во-вторых, забудьте о том, кем вы были в прошлой жизни. В-третьих, вопросы будете задавать, когда я скажу. Итак, вы отбыли. Отвечая на вопрос, который сейчас возник в вашей голове, скажу откуда и куда. Из обычной земной жизни в мир иной. То есть, проще говоря, умерли. Да-да не нужно делать большие глаза, это, так или иначе, случается со всеми. Ваши убеждения и верования о существовании или отсутствии загробной жизни не имеют никакого значения. Вы уже отправились и должны будете прибыть куда следует. Для того, чтобы прибыть в место назначения вам нужно подписать бумагу, которую вы держите в руках. Без всех подписей отправка не произойдет. Место назначения определяется ответственной комиссией после получения всех разрешений и резолюций. Это все. Можете идти. - Он опустил свой неприятный пронизывающий до глубины души взгляд и стал пересматривать бумаги на столе, показывая тем самым, что прием окончен. Не зная, что сказать в ответ на этот короткий монолог, который с одной стороны все прояснил, а с другой все перевернул с ног на голову, Петр Иванович, буквально раздавленный всем услышанным, поплелся к входной двери. Вдруг, сидящий за столом бросил в спину уходящему человеку последнюю фразу:
  - И вот что еще. Не пытайтесь меня искать. Мы больше не увидимся. Никогда. - Последнее слово прозвучало так веско, что не оставалось никаких сомнений - они не увидятся никогда.
 
 
4

 
  Выйдя из кабинета, Петр Иванович медленно побрел мимо невыразительной секретарши к выходу. Он пытался как-то переварить все услышанное, но это все никак не помещалось в голове. Смерть, отбытие, прибытие. Неужели он всю жизнь ошибался, думая, что жизни после смерти нет? Выходило, что так. А куда интересно он попадет в рай или ад? В ад как-то не хотелось, хотя попасть в рай тоже было маловероятно (по крайней мере, исходя из того, что Петр Иванович обо всем этом знал). А что же теперь делать? Его взгляд упал на единственный предмет, который был в его руках - бумагу, которую нужно было подписать. Вот он - ключ к тому, чтобы разрешить все терзания. Стоит только этот документ оформить - и тогда наступит полная ясность.
  Посмотрев еще раз в бумагу, он заметил, что цифры 357 там уже нет. Повернувшись к двери, из которой он только что вышел он увидел, что номер на ней тоже другой. Подергал ручку - заперто. Ладно, увидеть этого типа еще раз удовольствие сомнительное. Лучше заняться сбором подписей. Первым номером в списке теперь стоял 234. Снова этот кабинет оказался минутах в десяти ходьбы. Да, не очень удобно. Если все кабинеты, в которых предстоит побывать, расположены так же далеко друг от друга, то на сбор подписей придется, пожалуй, потратить несколько дней.
  Придя к указанному кабинету, Петр Иванович вошел в очередную стандартную дверь. Внутри все затрепетало - вот теперь первый шаг к избавлению. За дверью, как ни странно, оказалась точно такая же приемная, как и та, в которой ему уже пришлось побывать. Та же невыразительная секретарь, те же скучные стены, мебель и линолеум. Даже ждать снова пришлось почти столько же. Снова до отупения. Наконец кабинет. Там его встретил какой-то необъятных размеров толстяк, который все время потел, сморкался и громко дышал (видимо излишний вес не давал даже нормально дышать). Вел он себя крайне невежливо и оскорбительно. Не обращая внимания на посетителя, он долго занимался своими делами, а когда Петр Иванович попытался объяснить суть