начали судорожно расстёгивать пуговицы его рубашки. Не кончив расстёгивать пуговицы, а остановившись, холодные белые руки вновь заёрзали по плечам Педро, эти руки почти душили его, а он не обращал внимания – он что-то тихо-тихо говорил, так тихо, что никто не слышал, даже сам Сатана за спиной. Эти слова слышал только Бог. Да, и Он их услышал.
Перед глазами Педро проносилась вся его жизнь: детство, юность... Ничего вокруг себя он не замечал. А Сатана, бывший за спиной, остановил свои ледяные руки.
- Вы не могли придумать ничего лучше, как смерть, - прозвучал голосок Долорес, - Вы боитесь меня. А я боюсь вас. Мы с вами враги. И мне пора возвращаться.
Долорес улыбнулась, дотронулась до ещё не остывшего мертвеца своей белой ручкой, и её тонкие пальцы вцепились в волосы покойного.
- Какая сила! – восторженно воскликнула она, - О, я поражён! Да, вы неоспоримо достойны Мира Лучшего! Вы заслужили!
Разжав, наконец, пальцы, Долорес дьявольски расхохоталась и исчезла. Недолго в воздухе оставалось беловатое облачко.
* * * *
Вечером в один участок привели девушку, совершенно нагую. Её задержали за нарушение общественной нравственности. На допросе она молчала, а на утро и, вообще, исчезла. Зато на кладбище, рядом с разрытой могилой, нашли тот самый труп девушки, что недавно пропал. На этом трупе совершенно ничего не было.
* * * *
Прошло несколько дней. В церкви св.Т. старый отец Бенедикт отпевал умершего от рака головного мозга отца Педро. Печально глядя на тело в гробу, священник думал: «А мне всегда казалось, что это он меня отпевать ещё будет...»
На похоронах присутствовал весь приход церкви св.Т. В этой чёрной толпе можно было различить голубоглазую девушку, Фриду. Она сидела молча, печально глядя в пустоту. Щёки её были мокрыми от слёз.
Справа от Фриды сидел её брат. Он опустил голову и тупо смотрел в пол.
Среди столбов, поддерживающих своды храма, медленно проплывали рокочущие звуки органа. Они перемешивались с запахом ладана и сиянием сотен свечей, окружавших святыни. Всё это, в частности раскаты органа, наводило на мысли о Вечности.
Вечность? Вечность – это то, чего на Земле быть просто не может. Земля не достойна Вечности – она слишком грязна. Вечность находится выше. Да, Вечность находится именно Там. Но где? Может, Вечность – это вселенная? Но вселенные умирают. Они просто разрываются на куски, превращаются в пыль. Значит, Вечность не вселенная. Вечность – что-то самостоятельное, а что именно, никто не знает. Но Она есть!
Подобные мысли проплывали в голове Фриды, накрытой чёрном кружевным платком. Девушка смотрела в пустоту и тихо плакала. А она же так мечтала о том, что наденет белоснежное платье с пышной длинной юбкой, возьмёт в руки букет таких же белоснежных роз и вместе со своим возлюбленным, Диего, предстанет перед отцом Педро, который проведёт обряд бракосочетания. Но один только маленький комочек тканей способен изменить всё, сломать все надежды, стереть все мечты... Только из-за него столько скорби. Только из-за него вместо долгожданного белого платья на Фриде надето чёрное...
* * * *
Придя в этот раз на кладбище, Маргарита, увидела такую картину: всё та же раскопанная могила, всё тот же раскрытый гроб, но только в этом гробу лежит труп её дочери. К великому удивлению Маргариты, на трупе Долорес нет ни единого синяка, ни одного кровоподтёка.
Увидев всё это, Маргарита села на землю рядом с гробом, сорвала с головы платок и безумно рассмеялась. От этого ненормального смеха содрогнулась кладбищенская тишина, с деревьев в воздух поднялись чёрные стаи воронья. Эти страшные птицы закаркали. Их карканье и смех обезумевшей женщины слились воедино, к ним примешался собачий вой, и все эти ужасающие звуки поплыли над кладбищем.
Заключение.
Вот так я заканчиваю свою новеллу. Четыре главы – это многовато. Ну, многовато для меня. А вообще, «четыре» в японской мифологии – число смерти, если мне не изменяет память. Но вспомнила я об этом только тогда, когда уже начала писать заключение.
Если было трудно читать, есть какие-то недочёты - вы, дорогой Читатель, пишите мне об этом, а я, в свою очередь, всё, что надо, исправлю. Конечно, на сколько мне понятно, самая бездарно написанная часть сего произведения – это введение. Заключения и введения, если что, для меня всегда составляли самую сложную часть работы над произведением.
Надеюсь, что у Вас, дорогой Читатель, получилось осилить сей бред до конца. С наилучшими пожеланиями,
О. Г.