НОСТАЛЬЖИ

особенностей, присущих той или иной нации? Мерзость и стыд за малодушие рвали меня на части, съедали живьём, оставляя горький осадок в памяти. Чтобы как-то отвлечься, я схватил фонарь и вышел на улицу. Там, за бетонным забором пыхтела ночная Москва, а здесь в строящейся высотке каждый уголок жил своей жизнью, готовясь принять новосёла.
       - Ну что, Чип, пойдём прогуляемся, - я погладил собаку, положив перед ней два увесистых бутерброда с колбасой.
       Собака. Какое удивительное создание! Что она чувствует, как понимает мир, что знает? Есть ли у неё проблемы? Неужели, будучи беззащитным замерзающим щенком, она тоже использовала свой шанс, появившись на стройке в полуобморочном состоянии?
       Чип проглотил еду, благодарно лизнул мою руку и громко залаял, упёршись в топливный бак Газели. Через пару секунд, оказавшись внутри фургона, я приподнял брезент:
       - Ничего страшного, старина - это утеплитель, - успокоил я собаку и спустился вниз. - Прости что пьян.
Однако Чип не успокоился, настаивая на более тщательном осмотре. Под двумя слоями утеплителя располагались слитки правильной трапециевидной формы по пять-шесть килограммов каждая. Это был цветной металл, несколько тонн, но даже при свете фонаря я не смог определить что это: алюминий или какой-нибудь другой металл.
       Борис сладко спал, причмокивая губами. Счастливчик, человек воспитавший трёх сыновей, дед с пятью внуками. Ждал ли он своего шанса, изнуряя себя на двух работах или ждал помощи от государства? Кого Борис видел во сне? Может, жену. Интересно: молодую или состарившуюся? Сохраняется ли любовь с годами? Если так, то прекрасно, а если умирает вместе с иссохшим лицом и дряхлым телом, то мерзко и обидно.

       Время приближались к часу. На полу лежал ментовский телефон. Я испугался мысли, которая вдруг появилась, но все части моего тела работали слаженно, как никогда, активизируя организм к действию. Из телефона-автомата, находившегося за два квартала от стройки я набрал номер старого приятеля. Когда пошли гудки вызова, сознание ещё не успело сформировать мысль, которую требовалось донести до абонента:
       - Это кто? - в трубке прозвучал раздражённый мужской голос.
       - Привет, Вадик! Это Артём.
       - Я искренне благодарен твоему звонку во втором часу ночи.
       - Извини. Есть товар.
Вадим принимал цветные металлы и всегда пополнял вес моего кошелька за счёт одного-двух килограммов меди из старых кабелей. Он тоже ловил свой шанс, косвенно участвуя в краже того, что плохо лежит.
       - Утром неси, - отрезал приятель, собираясь прервать разговор.
       - Вадим, у меня машина...
       - Какая такая машина? - апатичный оттенок речи собеседника как рукой сняло.
       - Наверное, алюминий... целая машина.
       - Ты с ума сошёл?

       Через двадцать минут я завёл Газель и благополучно выехал за территорию стройки. Права были всегда со мной, даже не знаю для чего - наверное грели душу, напоминая владельцу о его родной стихии. Боясь попасть в поле зрения камер наружного наблюдения на улицах и попасться гайцам в нетрезвом виде, я закрыл нижнюю часть лица тряпкой и благополучно миновал ментовские посты.
       На территории пункта сдачи металла Вадим холодно пожал мою руку, забрался в фургон и через несколько секунд закашлялся, подавившись слюной:
       - Это серебро. Артём .Я никогда не спрашиваю своих клиентов, откуда "дровишки", но сейчас не тот случай - расскажи вкратце.
Я выдержал небольшую паузу и взглянул на часы:
       - Вадик, у нас мало времени. Машину оставил снабженец на объекте, а утром обещал забрать. Естественно, ничего не сказав о начинке. Это шанс.
       - А ты чего туда полез?
       - Собака лаяла...
       - На серебро? Странно...Тебя видел кто-нибудь?
       - Не думаю. Так ты берёшь или нет? - я повернулся к машине.
Вадим цепко схватил меня за руку:
       - Подожди...ты понимаешь что товар будут искать? Надо направить ищеек по ложному следу.
       - Что ты предлагаешь?
       - Есть у меня конкурент, который однажды подло подставил меня. Я знаю номер его сотового, надо позвонить ему с территории твоего объекта. Только с чужого телефона.
И тут я вспомнил о ментовском сотовом.

        Разгрузка в ангаре заняла не более двадцати минут: я подавал слитки, а Вадик принимал, взвешивал и перегружал в свой "каблук". Хотя свет в ангаре был слабым, я заметил свежие пятна крови на дне кузова. Стало понятно почему лаяла собака.
       - Тут ровно полторы тонны, - приёмщик металла вытер пот с лица.- Артём, я всегда был честен со своими поставщиками и теперь поступлю так же: за товар я должен тебе ровно половину моей прибыли.
       - То есть как должен?
       - Где я тебе в два ночи достану восемь миллионов рублей?
Я выпучил глаза, не веря в сказанное:
       - Восемь деревянных лимонов?!
       - Именно так. За пару дней я найду тебе эту сумму.
Мы загрузили машину металлоломом, накрыли утеплителем, пожали руки и расстались. Шёл третий час ночи.

       За час моего отсутствия картинка не поменялась, только Борис поменял позу: теперь он лежал на другом боку, а к причмокиванию добавились нечленораздельные слова. Я надел матерчатые перчатки и набрал номер телефона, который дал Вадим. Сонного женского голоса пришлось дожидаться почти минуту:
       - Здрасьте! Это ночь в музее?
       - Нет, это ночь в металле.
Для полного алиби оставалось опорожнить недопитую бутылку и улечься спать.

       В пять утра Чип громко огласил первого посетителя: им оказался снабженец. Намеренно покачиваясь, я открыл ворота:
       - Привет, Никитыч! Кто рано встаёт тому Бог даёт?
       - Дал бы мне Бог сегодня..., - снабженец направился к машине. - Артёмка, там всё нормально?
       - А когда у нас было ненормально?
Никитыч завёл машину:
       - Скажи честно: сколько выжрали с Борисом?
       - Мусора наведывались.
Снабженец ухмыльнулся, протирая сонные глаза:
       - Чего же они хотели?
       - Отмечали день рождения.

       К девяти утра, когда мы собирались смениться, на территорию ворвалась свора ментов во главе со снабженцем и прыщавым старлеем.
       - Что вы делали ночью? - офицер раскраснелся как перезревший помидор.
       - Как обычно - спали, - тихо ответил Борис, опустив глаза.
       - Не спали, а проспали машину с грузом, - визгнул старлей.
       - Что-то не так? - вмешался я. - Кстати, снабженец не сдавал груз по описи.
Прыщавый фыркнул и направился к нелегалам.

       На следующий день меня увезли в отделение. Как оказалось, круг подозреваемых сузился до двух человек: меня и мента-садиста, владельца оставленного в нашей сторожке сотового телефона. Бориса не тронули как не имеющего водительских прав. Следователь сходу предъявил мне некачественную двухминутную видеозапись с дешёвого телефона.
       - Тебе не повезло, Петров, - ухмыльнулся капитан. - Будешь отрицать свою причастность к преступлению?
       - Конечно буду - я был пьян в стельку.
       - Сержанта Мордобоева проверит СБУ. Но я уверен, что его алиби подтвердится. Ввиду опеки над родственником-инвалидом отпускаю тебя под подписку о невыезде.

       В течение месяца прошло два судебных заседания, на которых сторона обвинения настаивала на своих доводах. Бесплатный адвокат не "ловил рыбы", советуя подписать признанку и получить по минимуму. Судья тоже особо не баловал своим вниманием - тиски правосудия медленно сжимались, готовые прижать подсудимого к нарам.

       В восемь часов я обнял отца и рванул к вино-водочному. Но выпить не удалось: патруль ППС как будто намеренно караулил меня. Спасли паспорт и повестка в суд. В итоге я прибыл на место к девяти утра, аккурат к открытию храма Фемиды. У входа красовалась моя мечта - Land Rover Sport. Я задержался у внедорожника, зашёл внутрь и, благополучно миновав охрану, поднялся на второй этаж. Знакомые двери, за месяц ставшие почти родными, были приоткрыты. Я вошёл в зал и быстро откупорил бутылку. Вдруг, из совещательной комнаты вышел жгучий брюнет высокого роста в мятой рубахе:
       - Хортица - хороший выбор! - заметил незнакомец.
Я торопливо закупорил крышку и вернул алкогольный продукт в портфель. Мужчина извлёк из кармана ключ, запер дверь изнутри и неожиданно вырвал портфель из рук.
       - Я не хотел...я волнуюсь, - моё бормотание превратилось в едва различимый шёпот.
Брюнет цепким движением выловил бутылку в просторном отцовском саквояже, открыл, бесцеремонно опустошил почти на четверть и кивнул на улицу через окно:
       - Извини, братец - машину вчера с друзьями обмывали. Ты кто?
Дрожащими пальцами я извлёк повестку и протянул мужчине:
       - Артём Петров.
Брюнет закрутил крышку, но водку не вернул:
       - Ты не Петров, не Иванов и даже не Сидоров - ты - мой ангел-хранитель!
Мы переместились в соседнюю комнату с оргтехникой и под солёные огурчики из холодильника накатили по рюмашке.
       - Так это ваша машина? - алкоголь не только успокоил нервы, но и добавил смелости.
       - Артём, давай на "ты" - Андрей - мужчина протянул руку. Машина моя - друзья посоветовали.
       - Неплохие друзья и прекрасный выбор. Поздравляю!
       - Вижу по глазам - ты заядлый автомобилист.
       - Профессионал, но, к сожалению, не владелец. Такая тачка, как у тебя - моя мечта - она даже во сне преследует меня.
Андрей разлил спиртное по рюмкам и залпом выпил свою порцию:
       - Самое главное - душа, а бабло - дело наживное - сегодня есть, завтра нет, и наоборот. Знаешь, Артём, говор у тебя не местный. Ты не москвич, ведь так?
       - С Архангельска, а в Москве с начала нулевых.
Андрей сильно ударил в ладоши и заключил меня в объятия, обнажив два ряда крупных белоснежных зубов:
       - Земляк! Я из Солонбалы.
       - Вот так дела, - я расплылся в улыбке, - мы на Советской жили, в девятнадцатом доме.
Андрей открыл рот, не скрывая удивления:
       - Ну надо же - мы в том же доме, девятой квартире.
Память мгновенно перенесла меня в далёкое детство:
       - Ёлки-палки, неужели Андрон Черномор?
       - Он самый, Артёмка-скороход, - мы обнялись и рассмеялись как дети. - Насколько мир тесен!
После короткой паузы я взглянул на часы:
       - Так я пойду?
       - Куда?
       - В коридор - сейчас судья придёт, не дай Бог увидит меня здесь, да ещё пьяного.
       - Петров, вынужден тебя порадовать: я и есть твой судья, - Андрей тут же извлёк нетолстую папку, надел очки и открыл дело. Через пару минут томительного ожидания я успокоился, наблюдая за работой друга детства:
       - Андрюш, так ты ещё не ознакомился с документами?
Судья в ответ усмехнулся:
       - В лучшем случае мы успеваем ознакомится только с пятой частью всех дел - решения по большинству нам спускают сверху. Например, твоё дело помечено литерой "А". Это значит, что необходимо удовлетворить сторону обвинения. Тут даже готовое решение напечатано, остаётся только подписать - Андрей продемонстрировал три бумажки, соединённые скрепкой. - С ума сойти - шесть лет строгача! Кто обвинитель? Соскина, кто же ещё.
Тело мгновенно онемело, покрылось липким вонючим потом:
       - Так наш суд вроде независим...
Судья неожиданно ударил кулаком по столу, гневно насупив брови:
       - Независим в демократическом государстве, а на дворе, как известно - феодально-вассальное устройство, отсутствие какой-либо морали, нравственности и духовной культуры, - его пальцы мелкой дробью прошлись по