Крысографика.

-1-


  Беда не приходит одна. Обычно прихватывает с собой пару-другую неожиданностей, да еще и по обыкновению не совсем приятных. А ты уж сам  потом разбирайся, какого черта это все на тебя навалилось….

 Утро Хосепа началось с того, что он   потерял правую руку. Вернее почти потерял. Рука-то на месте! Только вот как чужая. Не слушается. Болтается, и только…. Вначале подумал: «Отлежал». Решил подождать. Ничего. Висит  плетка-плеткой и не думает оживать. Попытался растереть её левой  -  без изменений.
 Хосеп побледнел.  Тут же опережая друг друга, в тело проникли страх и злость. Всюду, кроме  правой руки. Хосеп схватил  со стола вилку и с силой воткнул в онемевшее плечо. Никакой боли. Только кровь тихонько четырьмя маленькими струйками  устремилась вниз к локтю, где, соединившись в единый ручеек,  полилась на пол. Не переставая чертыхаться, Хосеп взял кухонное полотенце и как мог, затянул рану. Если рука не оживет - беда. Именно она -  правая рука, была его самой большой ценностью наравне с глазами. Его главным инструментом, его незаменимым помощником, его кормилицей….
Как не хотелось, но пришлось идти к врачу. Страховку он не платил, давно махнув рукой на здоровье, и вот теперь пришла пора расплачиваться  за  скупость и  беззаботность давно минувшей молодости.
-Евро шестьдесят сдерут, пройдохи, не меньше! – бурчал Хосеп, спускаясь по лестнице.- И это ведь только за один осмотр! А еще  всяких таблеток да мазей повыписывают! А это уже никак не меньше сотни! Живодеры!
То, что он сам пытался содрать на Рамбле  за простенькие пейзажики, накиданные за пару часов, по сорок, а то и по семьдесят евро, Хосеп конечно не думал. Думал лишь об одном – что делать, если рука вновь не начнет работать.  Конечно, на первое время хватит - около ста готовых картин ждут - не дождутся своих счастливых обладателей. А что потом? Левая рука категорически отказывалась рисовать. Даже не умела держать кисть. Бездарность, одним словом. А ведь ему уже за пятьдесят. Ни жены, ни детей. Накопленного хватит  в лучшем случае года на два.  А дальше?  Нищенская пенсия по инвалидности и мучительное ожидание  своих собственных похорон за счет муниципалитета?
Хосеп который раз попытался заставить двигаться правую руку – безрезультатно….
- Черт с ними с деньгами! Руку надо лечит, сколько бы ни содрали! Лишь  бы вернуть подвижность….

-2-

  И зачем, спрашивается,  он провел полдня у этого шарлатана?! Охи, вздохи, сомнения, покачивания головой и никакого точного диагноза!  Чек за услуги на семьдесят (семьдесят!) евро, пара рецептов на ту же сумму, направление на рентген и сочувственное похлопывание по здоровому плечу - вот все, что получил Хосеп от великой Медицины в лице доктора Мануэля. Как в семнадцатом веке, ей богу!  Вымогатель!
Не переставая бурчать,  Хосеп все же зашел в фармацию  и купил лекарства.
«Если не поможет – гореть тебе в аду, жулик белохалатный!»
 На рентген он пойдет завтра, а пока  домой -  лечиться.  О  Рамбле  не могло быть и речи. Не тот день, и не то настроение. Да и пару дней, пожалуй, стоит  посидеть дома  и хорошенько обдумать, что делать дальше.   Надо будет позвонить Раулю, сказать, что бы пока на его месте поработал. И парню доход, и никто чужой не сунется. Место у Хосепа  хорошее, прибыльное. По деньгам - почти на вершине местной иерархии. Да и сам он человек заслуженный, авторитетный. Почитай четверть века на Рамбле! Картинки берут охотно - меньше чем по триста- триста пятьдесят евро в день никогда не получалось.  Конечно, почти половину приходиться  раздавать разным нахлебникам, но в  остатке   всегда  хорошие деньги, и на жизнь и на всякие неожиданности.
«К черту такие неожиданности!»
  Придя домой, Хосеп принял все микстуры, натер руку мазью и целый час провалялся на кушетке, пытаясь поймать хоть какие-нибудь ощущения. Ни зуда, ни покалываний. Ничего.
Хосеп  вздохнул. Что ж. Теперь может всю оставшуюся жизнь придется  жить одноруким. Значит надо как-то приспосабливаться.

 Во время обеда пришло решение. Хочешь – не хочешь, а левую руку надо тренировать. Пожалуй, стоит  начать с разведенной туши. В псевдояпонском стиле. Что-нибудь простенькое – пара крестьян убирающих рис,  да Фудзи на заднем плане.
 Хосеп  навел тушь, закрепил на мольберте лист белоснежной бумаги, и,  сев напротив, закрыл глаза. Сначала нужно полностью увидеть картину внутри себя и только потом приниматься за работу. Иначе ничего хорошего не выйдет.
Картинка сложилась довольно  быстро, и Хосеп непривычно потянулся за кистью левой рукой. Колонка для туши не оказалось. Лишь щетина для масла. Пришлось ползти в кладовку…
По пути зазвонил телефон.
-Пеп, старина! Ты даже не представляешь, как я тебе благодарен!
-С чего так?
-Твое место  и впрямь – золотая жила!
- Нисколько не сомневался. Но с чего так  орать?
- Представляешь, я и часа не просидел, а тут подваливает группа японцев,  и каждый  берет у меня  по картине! Весь «Готический Квартал» разобрали! Весь! Вся мазня за три года, ушла в один день!
«Хм. Действительно – мазня!»
-Четырнадцать работ по сорок пять, не торгуясь! Шестьсот тридцать евро за пять минут! Еще каждый поклон отвесил и  попросил разрешения сфотографироваться! Ну, дела!
-Повезло!
-Не то слово! Спасибо! С меня  ужин в ресторане! В любой день! Слово Рауля!
И повесил трубку…
«Вот черт! А ведь эти япошки могли быть моими! И заплатили бы не по  сорок пять, а по семьдесят!»
Найдя кисти, Хосеп  пошел в мастерскую, да так и застыл на пороге.
На мольберте, уставившись немигающим взглядом на лист, сидела  огромная серая крыса….

-3-

Первое, что пришло в голову, было снять тапок и запустить им в гадину.  Но Хосеп, как  стопроцентный правша, левой рукой попал бы во что угодно, но только не в крысу.  Оставалось взять швабру и ринуться в бой. Он уже было собрался вновь отправиться в кладовку, как вдруг крыса, аккуратно  обмакнув хвост в баночку с тушью, нанесла им короткий  резкий удар по бумаге. Затем еще один, еще и еще…
Хосеп замер в ожидании, что будет дальше.
Крыса придирчиво склонила голову набок,  затем  привстала на задние лапы и понюхала лист.  Похоже, ей что-то не нравилось.  Хосеп  был полностью с ней согласен. Что может быть хорошего в ужасной  чернильной  размазне?
В следующее мгновение хвост вновь на секунду нырнул в тушь и, вылетев из банки, принялся лупить направо и налево, оставляя причудливые полосы по всему листу.  Буйство длилось около минуты, после чего  крыса сделала маленький шаг назад, фыркнула и, подняв хвост, сиганула на пол.
Хосеп топнул ногой  и крикнул какую-то ерунду, в надежде напугать нахалку. Та, похоже, была очень удивлена подобным поведением хозяина  помещения. Села на задние лапы, передними забавно почесала щеки и лишь потом, напоследок фыркнув, юркнула под стеллаж с рамами.
Первым желанием Хосепа  было отодвинуть стеллаж и заделать дыру в стене. То, что она там была - художник не сомневался. Иначе как крыса могла проникнуть в комнату? Не жила же она здесь, в мастерской,  все это время?! Хосепа передернуло. Он терпеть не мог крыс, особенно после того, как  у  его соседа  по Рамбле крысы в буквальном смысле сожрали  пять готовых к продаже работ. Пять картин маслом, которые  тот писал почти полгода!
Лишь подойдя к массивному стеллажу, доверху груженому  толстыми рамами и старыми картинами,  Хосеп вспомнил, что правая рука ему больше не помощник.
«Вот черт! Даже крысоловку не поставить! Придется кого-нибудь звать…. Да хоть того же Рауля! Пусть отрабатывает свою удачу!»

Махнув с досады здоровой рукой, Хосеп сел напротив мольберта.
Лист  безнадежно испорченной бумаги уже подсох. Кляксы и полосы от хвоста  чем-то напоминали абстракции Кандинского, у которого вдруг закончились все краски, кроме фиолетово-черной.
«Кому рассказать – не поверит!»
Скомканная размазня полетела в мусорное ведро. Новый лист занял её место, в надежде на лучший исход…


                             -4-

Не сказать, что левая рука  оказалась намного лучше крысиного хвоста, однако Хосеп остался доволен.  Фудзи даже местами угадывалась. Вот с крестьянами – беда. Головы - в лучшем случае  пара кочек, а уж о телах и говорить нечего….
Ну да ничего! За полгода упорных тренировок – талант, опыт и «набитый» глаз сделают свое дело, и он снова вернется  на Рамблу, даже если правая рука откажет ему до конца дней.
Близился вечер. Художник покинул мастерскую, оставив   бумагу сохнуть.  Порывшись на полке, нашел ключ и закрыл  дверь комнаты. «Еще не хватало, что бы крыса стала разгуливать по  дому!»
После недолгих  раздумий решил позвонить  «кумиру японской нации» и  воспользоваться дармовым ужином, пока  «слово Рауля» не затерялось в каждодневной суете.
«Заодно поделюсь невеселыми новостями. Рано или поздно все равно придется…»
В медицину он больше не верил.

 Все-таки Рауль – толковый малый! Не тратя время на пустые причитания и сочувствия, тут  же предложил неплохой вариант: для всех Хосеп уезжает на пару месяцев в  «творческую командировку» - куда-нибудь в Севилью или Малагу, на самом же деле активно лечится и «договаривается» с левой рукой. Рауль пока  работает на его месте. Платит аренду и подоходный «контролерам», да еще честно отстегивает Хосепу  20% от оставшейся прибыли. За это время становиться  окончательно ясно, что с рукой. Ну а там видно будет. По крайней мере, вопрос ближайших месяцев снимается.
Соглашение закрепили весьма недурным коньяком.
После настала очередь истории про крысу. Рауль слушал с открытым ртом и наотрез отказывался верить. Хосеп даже пожалел, что выбросил каракули в ведро. Впрочем, если Рауль настаивает, то он может достать из ведра смятую бумагу, если, конечно, не побрезгует.
Тот не брезговал и подвыпившие приятели отправились к Хосепу, предварительно захватив бутылку «Карлоса Третьего*»

*- Популярный испанский бренди.


Рыться в мусорном ведре не пришлось. Когда Хосеп открыл дверь мастерской  и включил свет, перед глазами предстала следующая картина: крыса, не обращая внимания на людей,  придирчиво разглядывала «японские потуги» левой руки и лениво похлопывала фиолетовым хвостом по бумаге, внося  одной ей понятные коррективы.
Рауль первым пришел в себя и, выхватив из кармана камерофон, включил видеозапись….
Повозившись  несколько минут, крыса в последний раз обнюхала  получившийся рисунок и, соскочив с мольберта, под бурные аплодисменты Рауля скрылась за стеллажом.

 Пока Хосеп  ходил за бокалами и неуклюже одной рукой резал хамон, Рауль успел несколько раз пересмотреть видеозапись и теперь как заведенный метался по  мастерской, не находя себе места.

- Еще не известно, потерял ты сегодня или приобрел! Эта крыса – дар Господа, и твоя рука лишь малая плата за его щедрость!
- Тоже скажешь – дар! – усмехнулся  Хосеп и поставил тарелку с мясом на стол.-  Однорукий инвалид  с бездарной крысой в придачу!
-Э! Не скажи! Эта крыса за очень короткий срок принесет тебе много больше, чем  все твое творчество! И моли Бога, что бы не сбежала!
Хосеп засмеялся. Впервые за день. И  чем дольше разглагольствовал Рауль, тем веселее ему становилось.
-Ну что ж, если все так, как ты говоришь, то будь добр, окажи любезность - попробуй продать это гениальное  творение крысиного Пикассо!- сквозь смех