Почему слушающий засыпает, а говорящий нет?
Слушающий больше устаёт.
М. Жванецкий
Утром во время завтрака к Дорожной Пыли подошел администратор Митрич.
- Заходил ваш знакомый и велел передать, что будет ждать вас в церкви.
Дорожная Пыль поблагодарил его, не спеша доел завтрак и направился в церковь. Точнее сказать, это была не церковь, а храм чудесной красоты: золотые купола, цветные кирпичные кладки подчеркивали его величие.
Басмача он нашел внутри храма, когда тот слушал проповедь. Начала проповеди Дорожная Пыль не застал, появившись в тот момент, когда батюшка цитировал первые строки евангелия от Иоанна. Он нашёл икону Александра Невского, помолился, поставил свечку этому великому воину и хотел присоединиться к слушающим, но в это время проповедь закончилась. Дорожная Пыль и Басмач вышли в церковный дворик.
- Какой удивительный храм! - восхитился Дорожная Пыль.
- Вы ещё более удивитесь, если узнаете, что иконостас здесь изготовлен из фаянса, внутри по периметру может в ненастную погоду проходить крестный ход, часовня встроена в храм, а исповедальни устроены так, что вы не можете узнать, кто исповедовался перед вами. Здесь множество всяких особенностей и другого толка, так что я рекомендую вам повнимательнее присмотреться к этому шедевру.
- Да, интересно и необычно. Кстати, хочу у вас спросить. Давно об этом думал, и проповедь напомнила мне вновь. Я никогда не мог понять смысл начала евангелия от Иоанна: «Вначале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог». Согласитесь, очень странное заявление? Как может средство коммуникации быть вначале, когда ещё никого нет и нет никакой коммуникации? И потом, ведь слово обозначает понятие, а мира ещё нет и нет, стало быть, никаких понятий. В этом случае слово суть пустой символ. И совсем непонятно, как слово может быть Богом? Я читал различные поясняющие комментарии, но они всегда трактуют этот текст иносказательно, что напускает ещё больше тумана.
- Вы правы. Здесь очевидная неточность перевода греческого слова «логос». Помимо наиболее употребительного значения «слово», есть ещё одно значение: «намерение». Несмотря на частотности употребления, именно второе значение следует использовать здесь. Буквально текст выглядит так: «Вначале было Намерение, и Намерение было у Бога, и Намерение собственно и было Богом». Множество витиеватых двусмысленных интерпретаций начала евангелие от Иоанна только подтверждает, что здесь ошибка перевода. В евангелие вообще нет никаких двусмысленностей и метафор. В те времена люди были не склонны к подобного рода выкрутасам. Когда тебе надо выбить текст на камне или написать его на воловьей шкуре (предварительно разобравшись с волом и его шкурой), ты очень сильно подумаешь, что именно собираешься написать. Значение "намерение" полностью снимает проблему двусмысленности. Намерение создать конечно предшествует создаваемому, как бы не выглядело то сознание, которое вознамерилось создать. Естественно здесь сразу возникает вопрос: "Если мира ещё не было, но было намерение на его создание, то само существование Бога разве не являлось на тот момент собственно миром?" Так вот, эта фраза и уточняет, что существование Бога до создания мира собственно и ограничивалось этим намерением создать. Чистое намерение породило мир, как модель системы аксиом. Кстати, когда маги говорят о смирении, о необходимости слышать шепот силы мира, они фактически говорят о необходимости чувствовать намерение мира и соотносить свое намерение, с намерением мира, то есть о необходимости слышать Бога, иметь связующую нить с ним. Поэтому требование магов победить свою силу попросту означает, постоянное поддержание связи с Богом, жизнь в Боге, что ничем не отличается от смысла жизни монаха. Когда мы говорим, что созданы по образцу и подобию, то конечно речь не идёт о руках, ногтях и тому подобное. Речь идёт о том, что мы тоже можем намереваться и, значит, творить. Мы можем принимать решения и тем самым участвовать в формировании мира. И, являясь сотворцами, мы обязаны всегда соотносить свое намерение (как продукт работы души) со всеобщим намерением, то есть с Богом. Короче говоря, при таком переводе представления Иоанна в точности совпадают с концепцией магов. Впрочем, другого и быть не могло. Конечно, слово возникает потом, по мере развития модели мира у воспринимающих существ.
- Вы знаете, мне уже не раз говорили в мире магов о языке и всегда не очень почтительно. Я даже слышал идею о том, что язык был навязан нам извне с целью воспользоваться нашей энергией осознания. Очень странные утверждения! И всякий раз я не получал достаточных разъяснений на этот счёт. Как будто какая-то тайна окутывает тему. В нашем мире философы тоже давно мучаются этим вопросом. У нас даже один философ, Людвиг Витгенштейн, сказал, что границы нашего языка означают границы нашего мира.
- Да нет здесь никакой тайны, уж поверьте. И, конечно же, границы языка не определяют границы нашего мира.
Недавно я был на концерте для ветеранов войны. Они слушали песни, стихи и часто плакали. Я слушал те же песни и стихи - и не плакал. Границы нашего языка были одинаковы. Но я никогда не был на войне, и по этой причине, полагаю, границы моего и их мира были совершенно разные. Их прожитый индивидуальный опыт плохо выразим в языке, но он выразим в искусстве.
К тому же, есть вещи, принципиально невыразимые словами. Границы языка меньше, чем границы нашей модели мира, по той простой причине, что границы воспринимаемого шире, чем границы обсуждаемого. Вашему философу просто немного не повезло в жизни, и он не встречал непознаваемое, а только непознанное.
- Что вы имеете в виду?
- Ну, вот, например, Бог - непознаваемая сущность. Вы не можете выразить это понятие через языковые средства, обозначающие другие понятия.
- Подождите, вы хотите сказать, что Витгенштейн, говоря о соотношении языка и модели мира, забыл о боге?
- Знать слово «Бог» ничего не значит. Учитывал он это слово и соответствующее понятие или нет, значения не имеет. Он непосредственно не воспринимал эту сущность, у него не было такого опыта. Маги могут непосредственно воспринимать непознаваемое, хотя это очень опасно.
- Ну, что ж, он не был магом, это верно.
- В вашем мире тоже есть люди, имевшие опыт непосредственного мистического восприятия Бога. Они не были сумасшедшими. Вопрос о соотношении языковой модели и модели мира в одном и том же человеке - это вопрос о соотношении его опыта восприятия познаваемого и непознаваемого.
- Но я не понимаю различий между этими моделями.
- Для того, чтобы это понять, надо сначала выяснить, что такое язык. Я обещал своему другу не отказывать вам ни в чём. Это обязывает меня удовлетворить ваш интерес, – с этими словами Басмач присел на скамейку и рукой пригласил Дорожную Пыль. - Исходными данными для построения модели являются наблюдаемые отношения между объектами, например, трофические отношения, когда мы наблюдаем, кто кого ест, или отношения родства или отношение обитания, когда мы фиксируем, какие животные проживают в каких регионах. Вся жизнь – это отношения между объектами. Мы могли бы фиксировать наблюдаемые отношения и запоминать эти результаты, создавая по существу модель мира в виде реляционной базы данных. Все ваши базы данных сейчас таковы. Всё красиво и просто: логика в виде реляционной алгебры лежит в основе системы запросов, зависимости данных – в основе структуры модели.
Всё так, пока мы не обращаемся к вопросу: как сам объект, входящий в отношения, представлен в базе данных. Каждый объект предстаёт перед нами или проявляет себя для нас через свои параметры: форму, цвет, размер, запах; короче, через всё то, что мы можем воспринимать. Объекты (даже однотипные) имеют различные значения параметров и, следовательно, представляются нам как различные. Поэтому, чтобы для реляционной модели осуществить предсказание поведения объекта, необходимо отождествить наблюдаемые значения параметров с теми, которые записаны в базе данных. Если они совпадут, можно предсказать, как поведет себя объект в данном отношении. По сути, реляционная модель позволяет делать предсказание только для единичного объекта и для тех событий, факт которых уже установлен. Например, все зебры имеют различное расположение полос, поэтому необходимо помнить отношения для каждой зебры. Разумеется, такая модель данных фактически не имеет предсказательных свойств и тем более не позволяет компактно хранить накопленные знания.
- Ну, для зебры расположение полос не является принципиальным. Я бы не считал их различными из-за полос. Другое дело, самка-самец, самка-беременная самка. Это существенные отличия.
- Во-первых, по расположению полос зебру узнают другие зебры. Вам это не важно, а ей и её окружению очень даже. Во-вторых, говоря, что полосы не важны, что вы имеете в виду? Относительно чего, каких событий они не важны? Вам необходимо осознать это. Не буду вас томить и отвечу за вас: полосы зебры не важны для большинства наблюдаемых нами отношений. Например, они не важны с точки зрения, какую траву любят зебры; они не важны с точки зрения, каких зебр любят львы; они не важны с точки зрения, как они расселяются по регионам обитания. Понимаете? Мы можем сгруппировать наблюдаемые объекты вместе, отбрасывая несущественные различия, исходя из тех отношений, в которые они вступают с другими объектами.
- Да, я вас понял. Но как технически группировать объекты? Ведь в конце концов для этого нужен какой-то алгоритм?
- О, это не так уж сложно. Каждое наблюдаемое отношение задаёт операторы замыкания, создающие на множестве наблюдаемых объектов систему понятий. Каждое понятие включает в себя некоторое количество объектов, которые ведут себя в некотором смысле одинаково в рассматриваемом отношении.
- Постойте! Что значит: «в некотором смысле»? Какой еще смысл вы имеете в виду?
- Хорошо. Давайте так: каждое отношение порождает в точности два оператора замыкания, поскольку в отношении участвуют два вида объектов. Название «оператор замыкания» используют математики. Для нас это операторы, которые просто формируют понятия. Например, для отношения обитания с одной стороны рассматриваются животные или растения, а с другой – регионы. Иногда эти два вида объектов могут совпадать. Например, в отношении родства с одной и с другой стороны рассматриваются люди, поэтому на множестве людей будет два оператора замыкания. Говоря о том, как объекты группируются в понятия, я имел в виду, что все объекты одного понятия на одном множестве объектов ведут себя одинаково в отношении с объектами понятия на другом множестве. Переход от отношения между объектами к отношению между понятиями создаёт ряд эффектов.
Понятия на одном множестве образуют структуру: они полностью входят в другие, более общие понятия или имеют с другими понятиями общие элементы. На другом множестве
