Одиночество может носить очень короткие или очень длинные имена. Сегодня его звали «яслучайнонашелтвойномертелефона». Это звонил Медардо, старинный приятель по самоубийству. На самом деле, будучи мальчишками, мы решили умереть вместе, подбадривая друг друга. И были в этом так решительны, что оказались в пиццерии, чтобы убиться пивом и «маргеритой». Почему мы хотели расстаться с жизнью, я почти забыл. В том возрасте все воспринимается преувеличенным: внешне и внутренне. Только собственные гадости остаются незамеченными.
Таких гадостей мы совершали великое множество. Однажды мы повесили одного. Чучело, конечно. Это были времена розыгрышей, телевидение отсутствовало, а с девушками мы не встречались. Сегодня розыгрышами занимаются только политики.
Жили мы в так называемом Доме студентов, и поскольку были работающими студентами, вывеска гласила: «Дом молодого рабочего», это служило предлогом выжать из нас бóльшую плату, потому что много ли мало ли, но мы зарабатывали. В розыгрыше нас участвовало трое. К нам двоим присоединился Париде, который шел всегда и у всех на поводу. Подшутить мы собирались над заместителем управляющего общежитием синьором Горла. Он был в сущности хорошим, но как все хорошие, немного дурак. Ходил короткими шажками, говорил «О, боже мой!», всегда носил галстук и, хотя был высокого роста, умудрялся на всех смотреть снизу. Он вызывал у меня умиление, но так подходил на роль разыгрываемого, что выбор не мог пасть на другого.
Мы одели чучело в безукоризненный костюм серого цвета и подвесили в одной из комнат. Потом опустили жалюзи и выкрутили лампочки, чтобы, включив свет, не дать сразу раскрыть наш розыгрыш. В полумраке повешенный висел мрачно и реалистично, так что впечатлил даже нас. Мы позвонили администрации (на современном итальянском языке «на ресепшн») и попросили прислать синьора Горла, потому что студент из такой-то комнаты почувствовал себя плохо. Спрятавшись под кроватями, мы ждали.
Открыв дверь, он прошептал «О, боже…». Последовал бесполезный щелчок включателя, и мы увидели ноги синьора Горла, подбегающего к повешенному. Потом была тишина. Его брюки в полоску оставались рядом со стеной, как будто он на нее оперся. Мы ждали, что он раскроет наш розыгрыш, и едва сдерживали смех. Однако, через некоторое время он, молча, вышел, даже не коснувшись чучела. Мы вылезли из-под кроватей оскорбленные, словно это над нами только что подшутили. Мы не видели синьора Горла несколько дней. Говорили, что он заболел.
По телефону Медардо жалуется, что все труднее быть родителем, в семьях нет больше диалога, и семья уже не имеет никакого значения, он не расист, но они распоясались в их стране, к тому же политики думают только о креслах, будущее за Интернетом, климат изменился, и Париде, если я его помню, женился на своей начальнице, потому что Париде, если я его помню, всегда и у всех шел на поводу...
Кстати, о идущих на поводу. Сейчас я припоминаю, почему мы с Медардо хотели совершить самоубийство. Это случилось через несколько недель после розыгрыша с чучелом. Говорили, что синьор Горла повесился, как это сделал его отец много лет назад.
Послесловие:
La burla (racc. full-mineo)
Pubblicato da Full il Lun, 18/11/2013 - 18:49
La solitudine può avere nomi molto brevi oppure lunghissimi. Oggi l’ho sentita chiamare: “hotrovatopercasoiltuonumeroditelefono”. Era Medardo, antico compagno di suicidio. Da ragazzi, infatti, avevamo deciso di suicidarci insieme per darci coraggio a vicenda. Tanto eravamo coraggiosi che finimmo in pizzeria a suicidarci di birra e margherita.
Perché volessimo ammazzarci me l'ero quasi dimenticato. A quell’età, tutto arriva amplificato, dall’esterno o dall’interno. Soltanto le proprie stronzate non le si notano.
Di quelle ne facevamo parecchie. Un giorno impiccammo uno. Un fantoccio, intendo. Era ancora l’epoca delle burle, dato che mancava la televisione e non si trovava una ragazza. Oggi, a prendersi burla, restano giusto i politici.
Abitavamo una sorta di casa dello studente, ma poichè eravamo studenti lavoratori, l’insegna diceva “Casa del giovane lavoratore” che era anche un pretesto per succhiarci una pigione maggiore, dato che una paga, bene o male, la pigliavamo.
Alla burla partecipammo in tre. A noi due s’era aggiunto Paride, uno che andava sempre a rimorchio.
Destinatario dello scherzo era il vice responsabile del pensionato, signor Gorla. Era essenzialmente un buono e, come tutti i buoni, un po’ pirla. Camminava a passetti brevi, diceva “oddio!”, vestiva incravattato e, per quanto alto, riusciva a guardare tutti dal basso. A me faceva tenerezza, ma era talmente perfetto per il ruolo di buggerato che la scelta non poteva cadere diversamente.
Vestimmo il fantoccio con un impeccabile abito grigio e lo impiccammo in una delle camere. Poi abbassammo le tapparelle e svitammo le lampadine per evitare che, accendendo le luci, lo scherzo balzasse subito all’occhio. Nella penombra, l’impiccato pendeva lugubre e realistico, tanto che impressionò persino noi.
Citofonammo alle ricezione (in italiano moderno, reception) e chiedemmo di mandare il signor Gorla perché un ragazzo della tal stanza stava male. Poi lo aspettammo nascosti sotto i letti.
“Oddio…” lo sentimmo mormorare quando aprì la porta. Seguì l’inutile clic dell’interruttore e vedemmo le gambe del signor Gorla correre alla tapparella. Poi fu silenzio. I suoi pantaloni gessati restavano accanto la parete come se lui vi fosse appoggiato. Aspettavamo che ci scoprisse per buttarla in ridere. Invece, dopo un po’, lui se ne andò in silenzio senza neppure toccare il fantoccio.
Uscimmo da sotto i letti bastonati come se lo scherzo l’avessimo subito noi.
Non vedemmo il signor Gorla per alcuni giorni. Malato, ci dissero.
Al telefono, Medardo si lamenta che è sempre più difficile fare il genitore, nelle case non c’è più dialogo e la famiglia non è più un valore, lui non è razzista ma se ne stessero al loro paese, intanto i politici pensano solo alla poltrona, Internet è il futuro, il clima e cambiato e Paride, se mi ricordo di lui, ha sposato la sua “principala” perché Paride, se mi ricordo di lui, era sempre andato a rimorchio…
A proposito dell’andare a rimorchio, ora rammento bene perché io e Medardo volevamo suicidarci. Successe alcune settimane dopo la burla del fantoccio. Dissero che il signor Gorla s’era impiccato. Come, anni prima, suo padre.
Спасибо, Галина!
))))