Капитан Брамы

подумал я, – неужели они прорвали завесу!
Словно подтверждая мои мысли, отец Василий посмотрел куда-то вверх и влево. Глаза у него потемнели и как-то неестественно округлились:
– Последний раз спрашиваю, – вопросил он нас дрожащим от ярости голосом, – намерены ли вы отрястись от праха жидовского и встать под знамена царя, а?!
– Отдай Антиминс, – снова повторил отец Иван.
– Да свершиться суд Божий, по молитвам грозного царя! – страшно прокричал отец Василий и кинулся к Иконостасу. В руках у него оказалась «рыбка».
Отец Иван среагировал мгновенно. Быстрым ударом ноги он выбил «рыбку». Плоский вытянутый диск с глухим стуком упал на пол. Внутри диска задребезжало, как будто что-то сломалось.
Отец Иван обхватил отца Василия за шею и повалил на топчан, лицом вниз. Упершись коленом в спину иеромонаху, он схватил двумя руками его ногу и стал тянуть к своему колену. Я вспомнил, что когда-то в юности будущий батюшка занимался самбо; и то, что он сейчас делает – это классический болевой прием, словно с учебника списанный.
– Будь ты проклят, поп антихристов! – хрипел отец Василий.
– Отдай Антиминс! Ногу выкручу!
– Жидовское отродье, не получишь… ой, больно! Что ты делаешь?
– Отдай Антиминс!
– Не отдам! Ой! Ногу сломаешь, сатана!... Будь ты… Ой! Больно! Под подушкой! Возьми!
Не отпуская ногу отца Василия, отец Иван быстро просунул руку под подушку и вытащил оттуда свернутый Антиминс.
– Ну вот, так гораздо лучше, – сказал он и отпустил ногу отца Василия.
Иеромонах остался лежать на топчане без движений. Появился Пестрый. Вид у него был встревоженный:
– Друзья, что происходит? Крики, шум! Как ураган. Я был внизу. Тут почувствовал присутствие духа с кургана. Короткое, но сильное… как черный ветер. Пока сюда бежал, дух исчез. Как что-то спугнуло.
Взгляд Пестрого упал на валяющийся на полу диск:
– О, дастардар-у…, оружие народа гор.
Пестрый протиснулся в келью и поднял с пола «рыбку»:
– Ого, эта штука заряжена. Если уметь ей пользоваться, всех нас легко можно перебить.
– Кто здесь? – спросил отец Василий, не отрывая лица от подушки.
– Не переживайте, – сказал Капитан, – это… это… страж. Благое существо. Хотя Вы и повинны в крови этого народа, который, кстати, не сделал ничего плохого Вам. Но Вас искусил демон. Мы понимаем.
– Демон, – повторил отец Василий, по-прежнему не отрывая лица от подушки. – Да, конечно, демон. Несложно догадаться, раз Николай из Брамы здесь, то и демон где-то рядом.
– Что ж, поделом мне. Наказуя наказуеши мя Господи. Я оказался недостойным. Я приму наказание…. Нет, Господи, я не могу сейчас умереть! Будь ко мне милосердным! Я должен увидеть царя!.. Глупец, малодушный глупец. Что эта бренная жизнь по сравнению с Вечностью…
– Отец Иван, ты ему ничего не повредил? – спросил я. – Кажется, он бредит.
– Упаси Господи! Я же аккуратно. Только ногу, обычный болевой прием.
Пестрый склонился над лежащим отцом Василием:
– Неужели я его так напугал?... Или так тяжка утрата того, во что верил?
Пестрый положил руку на плечо лежащего иеромонаха:
– Послушай, человек, я не собираюсь тебя мучить или убивать. Ты поступил плохо. Но я не сужу тебя. Ты был сам не свой, под чарами пришельцев.
Отец Василий оторвал лицо от подушки. Посмотрел отсутствующим взглядом на Пестрого, потом оглядел всех нас.
– Матрица, – тихо сказал он, – да, да, матрица. Фильм такой… был. И у меня было такое ощущение, что все вот так произойдет… Вы все явитесь. Да, явитесь. В Матрице… Поэтому, поэтому вас нет. Я сплю…
Отец Василий уронил лицо в подушку:
– Я сплю, – повторил он, – сплю. А когда проснусь, все будет, как и должно быть. Я увижу свою прежнюю келью. И отец Ферапонт…
Отец Василий пробормотал что-то совсем неразборчивое и, кажется, заснул.
– Матри-у-ца, – повторил Пестрый и аккуратно положил руку иеромонаху на затылок. – Пусть будет Матри-у-ца. Сон. Отдых. Спи.
Пестрый тихо запел. Через пять минут отец Василий спал глубоким сном.


Исток

Все шло отлично. Немного, правда, рисковали, пока бежали по открытой местности – холмы защищали мало. Особенно непросто пришлось возле холма с брошенным человеческим поселением. Здесь дорога была прямой, без поворотов. Их счастье, что никто из гномов не догадался применить «рыбку». Цепкий глаз Клена сразу заприметил, что «рыбки» были у Гришки и еще двух его соплеменников.
Достигнув Брошенного леса, стражи с облегчением вздохнули. Здесь они в своей среде. Боялись только, что гномы вдруг повернут обратно. Но нет, четко, как человеческие машины, они исполняли приказ «игумена»: «догнать и убить!»
Со страшным треском дети гор вломились в заросли Брошенного леса. Стражи повели их на юг, в сторону моря. Вели голосами, поэтому шумели, как только могли. Гномы следовали по пятам, не отступая. Через полчаса показались небольшие, круглые холмы, похожие на причудливые походные шатры. Они миновали огромный ствол поваленного дерева, виденный Серебряным в тонком сне. Священная пещера была совсем рядом.
Вот и поляна, а на ней отдельно стоящий холм, чем-то напоминающий гигантский гриб, со съехавшей шляпой. Священная пещера здесь. Остается найти вход, тщательно спрятаться и обманными голосами заманить гномов в пещеру (самая трудная часть плана).
Вход должен быть с восточной стороны. Там, где «шляпа» холма резко задрана вверх – ровная каменная стена и в ней вход в пещеру.
Они обогнули холм, и тут Клен закричал:
– Вход, вход завалили!
В отчаянье стражи кинулись разбирать завал руками. Завал был свежий, сделанный наспех, – ветки, небольшие стволы деревьев, песок. Все это можно легко раскидать, при наличии времени, но его-то как раз и не было. На поляне уже показались гномы.
– Отступаем в лес, – сказал Белодрев, – быстрей!
Он и Клен кинулись под деревья. Остался Брат.
– Брат, отступай! – крикнул Клен.
– Ведите их вокруг холма, – Брат распрямился, показывая рукой куда вести, – я успею разо…
Он не договорил. В воздухе что-то низко прогудело, как будто пролетел огромный шмель. Брата резко качнуло, словно молодое дерево при сильном порыве ветра. В районе груди, наискосок, прочертилась черная полоса, вспыхнула багровым пламенем. Брат упал разорванный почти пополам.
Из-за дерева показался Гришка с «рыбкой» в губах. Клен с Белодревом метнули в него свои золотистые шарики. Выронив «рыбку» Гришка замахал руками и свалился, лишившись чувств. Второй гном поднес к губам «рыбку». На его голову стремительно обрушилась большая белая чайка. Чайка возникла будто из ниоткуда. Гном отчаянно замахал руками, прогоняя птицу и потерял свою «рыбку». Белая чайка метнулась в кусты.
Оставшиеся гномы подняли боевые топоры, готовясь к атаке. Дальше произошло нечто невероятное; гномы на мгновение замерли, развернулись и кинулись обратно, подхватив Гришку.
Белодрев и Клен бросились к убитому стражу. Брат лежал неестественно вытянувшись, разорванная плоть еще дымилась. Белодрев нагнулся и прикрыл ему глаза:
– Да будет благословленным для тебя путь на другой Берег.
Из-за кустов показался взволнованный Отшельник:
– Опять убийство! – воскликнул он, – проклятые «рыбки»… Я предупреждал, что они опасны.
Белодрев и Клен почти не видели и не слышали Отшельника, они пели грустную песню над убитым Братом.
– Друзья, – настойчиво перебил их Отшельник, – не время петь песни. Брат молод, его душа еще не успела прикипеть к этой земле. Она легко найдет дорогу на Другой Берег. А мы, если будем распевать здесь песни, потеряем остальных, в том числе человеков.
При слове «человеки» стражи вскочили.
– Почему они повернули? – тревожно спросил Клен Отшельника.
– Разве вы не почувствовали присутствие пришельца с кургана? – вопросом на вопрос ответил Отшельник.
Стражи отрицательно помотали головой.
– Дух был здесь, – продолжил Отшельник, – видимо, смог пройти завесу. Очень сильный дух, наверное начальник всех пришельцев с кургана. К счастью завеса сильно ослабила его силы. Однако их ему хватило, чтоб перестроить мысли рабов Василия. Он внушил им срочно возвращаться.
– Опередите их! Они тащат Гришку, значит, движутся медленней. Попробуйте их еще раз заманить к пещере. Я найду Топа, видимо, сын гор заблудился в лесу. Топ разберет завал. Если не получится заманить, бегите навстречу Пестрому и человекам. И на Поющую Косу. Я, как отыщу Топа, тоже туда. Попытаюсь попросить помощи на море.

***
Шедший впереди нас Пестрый внезапно остановился. Лицо у него побелело:
– Брат, – прошептал он, – Брат покинул тело. Они убили его. Друзья, беда, надо торопиться… Белодрев говорит, что дети гор движутся в нашу сторону.
У меня опять похолодело под сердцем. Воображение тут же нарисовало картинку бегущих нам навстречу гномов с огромными топорами. Нас рубят «в капусту». И все. Конец. Кто и что будет здесь искать? Миссия окончена.
– Отец Василий спит, но дело его живет, – мрачно пошутил отец Иван.
Пестрый «добавил оптимизма»:
– Бежим! Надо как можно быстрее достичь Брошенного Леса. Если столкнемся с ними здесь, на открытой местности… сами понимаете.
Это мы понимали. Поэтому со всех ног кинулись вслед за Пестрым.
Достигли спасительного леса и бессильно повалились под раскидистую липу, с трудом переводя дух. Мы оказались гораздо слабее гномов и стражей. Пока переводили дух, все время прислушивались – не топочут ли где «духовные дети» отца Василия.
– Тревожная обстановка, – сказал, немного отдышавшись Капитан, – но наш поход движется к концу. И силы тьмы стараются помешать будущему союзу. Хорошо хоть, с отцом Василием обошлось.
– Да, с отцом Василием все, слава Богу, – откликнулся отец Иван. – Я думал, будет гораздо хуже… Пусть лучше поспит. Сон тоже лечит. Там, дай Бог, примет правильное решение. Я сразу к епископу не буду торопиться.
– Батюшка, еще отсюда надо выбраться, – напомнил я. – О гномах забыл?
– Стражи не допустят нашей гибели, – заверил Капитан.
– Да, жалко Брата, такой прекрасный народ гибнет ради нас. Неужели этот союз так важен…
– Друзья, отдохнули? – перебил меня появившийся Пестрый, – он ненадолго отходил в сторону, чтобы мысленно связаться со своими.
– Обходим холмы и идем на юго-восток. К Истоку. Поющая Коса уже рядом.
Со стариковским кряхтением поднялись и двинулись дальше, за Пестрым. Теперь холмы были от нас постоянно по левую руку, лес – по правую. А прямо, уже недалеко, нас ждало безбрежное море.
Море… Я ушел в воспоминания. Вспомнился день прибытия на эти земли. Ранняя весна, голые поля и лесопосадки, стаи чаек, запах  моря и вспаханной земли…
Гномы появились внезапно. Выскочили из-за кустов, буквально в тридцати шагах от нас. «Духовных воинов» Василия было, кажется, раза в два меньше, чем мы видели на поляне, перед катакомбами. Однако это служило слабым утешением. Гномы выглядели весьма устрашающе – огромные топоры наперевес, почерневшие лица и маленькие, сверлящие нас глазки, горящие азартом охоты.
Важный рыжебородый гном поднял руку:
– Стоять, бесо-о-поклонники! Покаяние или смерть! – и гном устрашающе взмахнул топором.
Шедший впереди нас Пестрый остановился, так же, как и гном, поднял руку и приложил ее к сердцу:
– Сыны гор, послушайте меня, а потом можете убить. Мы нашли вашу священную пещеру! Вы ведь именно ее искали. Вспомните!
–