Цветы ненастья Глава 9 Предрассветная дымка

наполнили чары. 
        – Давайте, Серегу помянем! – Дима тяжело поднялся. – Светлая память!
        У Марины на глаза навернулись слезы. Она горько всхлипнула, отвернулась. Долго сидели в безмолвии. На душе стало тягостно. Все хорошо понимали, по какому сложному вопросу собрались. Начинать разговор никому не хотелось. Валя не сводил глаз с расстроенной плачущей хозяйки. Дима уткнулся взглядом в скатерть. Тяжелое молчание нарушил Иваныч:
        – Как ни трудно о таком говорить, но вопрос неотложный. Вы знаете сложившуюся обстановку. Знаете, с чего все это началось. Знаете, кто начал! У меня имеются данные о нахождении Славы. Он в Москве. Остановился в гостинице «Украина» по чужому паспорту. Непонятно, чего он выжидает. Встречался там кое с кем, но так, по мелочи. Судя по всему, хочет уезжать из страны. Хотя не факт! Покушение на Летяя говорит о том, что он на что-то надеется. И, между прочим, опасность еще не миновала, – он строго посмотрел на Диму. – Ты, Валя, тоже не расслабляйся. Заказ на вас никто не отменял. Если киллер залетный, в чем я сомневаюсь, то, скорее всего, его нет в городе. А если свой, местный или кто-нибудь из Славиного окружения, – тогда риск велик. Все вопросы разрешит лишь одно: когда не станет заказчика!.. Давайте будем думать и однозначно решать. Все издержки беру на себя. Финансовый вопрос обсудим позднее. Есть возможность устранить проблему в ближайшие дни. Давайте послушаем, кто что скажет. Думаю, все понимают, что Марина имеет полное право высказать свое мнение. Я позицию озвучил. Валя, что скажешь ты?
        – Валить, суку! – он с безмерной жалостью и состраданием смотрел на Марину. – Да за одну ее слезинку! – у него перехватило в горле. Он закашлялся и отвернулся, поспешно закурил сигарету.
        – Дима?
        – Иваныч! Я знаю, он не успокоится, пойдет до конца! Может, это он Флинта и заказал? От обиды, от собственного позора? Гордыня непомерная! Он думает, если нас с Валюхой грохнуть, вот ему и зеленый свет. А то, что город его уже не примет, такое ему даже в голову не приходит. Барин! В общем… – он смотрел на плачущую Марину. – За одного только Черкеса раздавил бы падлу!
        Все вопросительно смотрели на нее. Она промокнула платком слезы, обвела всех напряженным взглядом. Вздохнула глубоко и горестно:
        – Что вы говорите! Мы вот сейчас сидим и спокойно человека к смерти приговариваем! Ну, разве можно так? Вправе мы делать это? Пусть он во всем и виноват, пусть он убийца. Но мы! И мы тоже убийцы? Ведь у него и жена, и дочка совсем маленькая. И родители. А мы к казни приговариваем!.. Есть же Бог, что же он не видит ничего, что ли? Неужели нет другого пути? Ну, пусть его посадят в тюрьму. Ведь найдутся доказательства, наверно? Я ненавижу его, мне отвратительны мысли о нем и его чудовищных амбициях, у меня истерика случилась, когда узнала о покушении на Диму!.. И все-таки не могу я спокойно рассуждать, достоин он смерти или нет. Я не хочу, чтобы он жил. Тем более, если он опасен. Но, и… убивать его не могу!.. – она зарыдала в голос, тесно прижалась к Иванычу: – Зачем, ну зачем ты собрал нас? Лучше бы сам все решил!.. – на нее было невыносимо больно смотреть. Валька в смятении шагал из угла в угол. Дима нервно курил сигареты. Иваныч, обнимая племянницу, как мог, успокаивал, поглаживая ее шелковистые вьющиеся волосы.
        – Прости, Марина!.. Я такие вопросы не могу решать в одиночку. Тем более, что это касается всех нас. - Он немного помолчал, вздохнул тяжело.
        – Обстановка в городе следующая: – работают две комиссии из Москвы, рвут и мечут! Землю рогами роют. Ситуация по Черкесу и покушению на Диму понятна, это Слава. Кто убрал Нугзара, Калгана и Флинта, пока неясно. Есть версия, что ставят во главе ключевых точек своих людей, которые пока что в тени и проявятся позже. Может быть, это будет кто-то из местных, даже, скорее всего. За ними стоят люди, видимо, из нашей структуры. Они прикрывают и исполняют серьезные заказы. Это моему поколению ничего особенного не надо. А вот молодежь, капитаны да майоры, вот у них аппетиты! Пользуются служебным положением, будущее для себя обеспечивают. Втемную естественно. Менты также под себя грести пытаются. Но у них духа не хватает. Скорее всего, «Парадиз» явился точкой соприкосновения и раздора. И опять Слава!.. Если бы он не начал отход от Черкеса, все было бы сложнее. Чекисты шума не любят, действуют по-тихому, используют людей осторожно, чтобы самим не светиться, своего интереса не выдавать. Такая волна сейчас по всей стране идет. Весь серьезный бизнес уже давно поделен, никого со стороны не пускают. Вот и влезают потихоньку в игровой да шоу-бизнес, и то пока на местном уровне… Зазвонил сотовый телефон. Иваныч долго и внимательно слушал собеседника.
        – Хорошо, сейчас выезжаю.
        – Вот и до моего отдела добрались. Генерал уже там. Ну что, до встречи?.. – прощаясь, посмотрел на Валю и Марину. – Сегодня не приеду, – он кивнул Диме. – Проводи меня. Они спустились вниз.
        – По Славе вопрос решили?
        – Да, Иваныч!
        – Ну все, дальше дело техники. Пока, Дима. Будь осторожен!
        – Пока, – он смотрел, как машина скрывается за поворотом. «Как тяжело на душе!» – то, что они поступают правильно, сомнений не было. И все же трудно принимать такие решения, лично участвовать в процессе. Поднялся по лестнице на второй этаж. Валька стоял у окна, тяжело опустив плечи. Марина тихо и безутешно плакала:
        – Что же мы, ребята? Как все получилось? В кого мы превращаемся? Да разве стоит это, она обвела рукой вокруг, чтобы за него убивать? Ведь мы никогда не будем счастливы, если на наши души ляжет убийство!.. Дима! Что ты молчишь? Неужели вы с Валей так зачерствели? Неужели месть важнее человеческой жизни?
        – Марина!.. – Дима подошел к ней, сел рядом, обнял вздрагивающие плечи. – Ведь дело не в мести... Он опасен, как опасна взбесившаяся собака, потерявший рассудок монстр! Он познал вкус крови и если его не остановить, смертей будет больше. Ты разве не понимаешь, что остается в живых он, либо мы с Валей? И еще Аркан... Тоже одна из главных фигур для него. Остальные мертвы. И вопрос тут не в деньгах. Здесь амбиции, чудовищное самомнение и высокомерие. И извращенное чувство справедливости. Да, нелегко принимать такие сложные решения, но надо же и в будущее смотреть. Весь город на уши поставил! Успокоиться все не может!
        – Валя! – она тревожно смотрела на него. – Ты также считаешь, что все решается убийствами? Ты понимаешь, что другого выхода нет? Ты тоже готов всем глотки перегрызть, но не отдать ничего? Ты тоже видишь решение вопроса в стрельбе? И тебе чужая жизнь как камень под ногами? – слезы лились без остановки. – Я что, не соображаю разве, какая смертельная опасность угрожает вам обоим, пока он жив? Я что, глупая девочка? Я только хочу знать, неужели другого выхода нет? Неужели нам придется окунуться в самое страшное? Как мы потом будем смотреть в глаза своим детям, своим любимым, друг другу, наконец, когда между нами будет это? Как? Валя, как? Дима, не молчи!.. – она горько рыдала, в изнеможении закрывая лицо, всхлипывала тяжело и горестно. Валентин с угрюмым мрачным лицом, напоминающим застывшую каменную маску, неожиданно опустился перед ней на колени: 
        – Марина! Я не знаю, что мне сделать, чтобы ты не расстраивалась. Хочешь, позвоню Иванычу и мы все отменим? – он взволнованно, снизу вверх смотрел на нее потемневшими увлажнившимися глазами. – Я все, что могу! Только не надо, Марина! Скажи и ничего не будет. Я… – что-то внезапно дрогнуло в голосе, он обессилено опустил голову, уткнулся в ее колени, замолчал надолго. 
        Дима видел, какая буря чувств бушует у друга в груди. Он поднялся, опять закурил, чувствуя необъяснимое смятение в душе. На Валю и Марину старался не смотреть, понимая состояние друга. Не знал, что ответить ей. 
 С одной стороны было абсолютно правильным принятое решение, он в этом нисколько не сомневался. Не было жалости, сострадания к бывшему компаньону. Он сам выбрал этот скользкий предательский путь и пошел по нему до конца. Отступников всегда презирали, лишь гордыня да напыщенная заносчивость мешали им осознать и увидеть это. А потом уже поздно, либо стрелять, либо стреляться самому! С другой стороны, Дима остро чувствовал, понимал состояние Марины. Не отпускала мысль, что они делают что-то не так. Не по логике, не по здравому смыслу, а по каким-то высшим законам такое делать никак нельзя. Противоречия боролись в душе, он уже не мог здесь находиться, душу жгло каленым железом, страшные слова Марины разрывали сердце…
        – Валя, дай ключи, я к матери поеду! Через пару часов вернусь.
        Валька бросил ключи от машины. Не сказал ни слова. Напряженно, не сводя встревоженных глаз, смотрел, как безудержно заливается слезами любимая женщина. Смотрел и молчал…
        Дима гнал джип «Чероки» на максимальной скорости. Хотелось отвлечься, забыть, расслабиться, не думать ни о чем. Вокруг стояла полная тишина, лишь рев мотора разрывал ночь. Желтая луна стояла впереди, напоминая печальное человеческое лицо. Темная дорога стелилась поворотами, серой призрачной лентой убегая вдаль. Показались стоящие могильные оградки. Чудилось, будто их стало еще больше. Кладбище незаметно разрасталось, поглощало лесной массив, жило своей загадочной мистической жизнью. Ждало… Взгляд притягивали надгробные памятники, быстро летящие навстречу. Пригрезилось будто кто-то в белом пробирается среди могил. «Ольга?» – сердце сжалось, похолодело. Нет, ничего не видать. Жуткое место осталось далеко позади. Впереди мерцал огнями город. 
        Дима въехал во двор своего дома. Здесь он провел детство и юность. Да и после армии вернулся сюда. Отец умер давно и они с матерью дружно жили здесь на шестом этаже. Он поднял голову, – в окне горел свет. «Ждет, мама!» – напряжение отпустило, стало легче. Дима вышел из машины, закрыл дверь. 
        – Дима! Димочка!.. – почудился тихий Ольгин голос. Он удивленно оглянулся… 
        Страшной силы звонкий режущий удар обжег затылок. Он явственно слышал громовое эхо выстрела, видел светящееся окно, ощущал нестерпимую боль… 
        – Мама!.. – еле слышно шепнули мертвеющие губы, и черная холодная пустота заполнила все вокруг.
                                                                               * * * * *
        Тревожное тиканье настенных часов совершенно не давало забыться, спокойно уснуть. Ударами тяжелых металлических молотов отдавалось в висках, беспокойным биением пульсировало в воспаленной, раскалывающейся на мелкие частицы, голове. Он медленно открыл вязкие непослушные веки. Ослепительное сверкающее пятно ударило по глазам. Будто в густом тумане просматривались какие-то мутные контуры. Перед глазами плыли, мерцали яркие вспышки. Постепенно начали проступать очертания потолка и горящих зеркальных ламп. Чуть повернув гудящую голову, Дима увидел сидящую рядом, смутно знакомую женщину в белом халате. Зеленые глаза взволнованно и удивленно смотрели в его лицо. «Кто же это?.. – из глубин памяти всплывали знакомые образы. – Елена Сергеевна! Это она!» – он сделал заметное движение.
        – Очнулись, Димочка! Слава Богу! – ее