Последнее желание (главы 16-22)

провалами в памяти. И страшные головные боли его донимали, оттого Яшка и пил горькую. Говорил, что водка на него действует как обезболивающее. А Клавка, когда сын из госпиталя вернулся, всем растрепала, что Яшку, дескать, на корабле контузило и что списали моряка на берег. Люди верили.
- Ольга Петровна, - не унималась я, - а как вы все-таки узнали про Яшу-то?
Старуха снова поправила очки, собираясь с мыслями, а потом вдруг расхохоталась:
- Ну, конечно! Клавдия привезла Якова домой, всего обгоревшего, и кинулась искать клинику, где бы сына поставили на ноги. Видно, кубышка у Яшки все же имелась, потому что вскоре Уразовы засобирались в путь. А в тот день, буквально через полчаса, как они уехали, и появился милиционер. Не местный, приезжий откуда-то. Совал всем под нос какой-то дурацкий рисунок и расспрашивал про Якова. Ну, Елизавета и выдала ему! Дескать, опоздал, пусть земля Яшке будет пухом! Она хотела сказать: «Скатертью дорога!», да оговорилась. А лейтенантик козырнул и исчез с глаз долой, словно его тут и не бывало. Когда Клавдия вернулась, мы с Лизкой, понятно, ее обо всем расспросили. Она и покаялась. А мы что? Ничего. Докладывать не побежали. Понимали, что Яшка не для себя старался. Для племянницы. Вики, дочери Леонида. Девчонка после смерти отца в детдом угодила, потому что Клавдия наотрез отказалась стать опекуном. А Яшка здорово переживал. Он ведь отдельно жил, к матери в гости раз в году приезжал, и о Викином сиротстве узнал много позже!
- Что же, Якова и на похороны дяди не вызвали? – удивилась я.
- А в тот момент Яшки в стране не было, - пояснила Петровна. – Он уезжал на какие-то там соревнования в… Вот куда – не спрашивай! Где-то по морю плавал! Долго… Вернулся с подарками, а дома – сюрприз: дядя Гриша в очередной раз «сидит», дядя Леня дубовой доской прикрылся, мать с сердечным приступом в больнице, а Вика, племянница, снова в приюте. Уж как он Вику-то искал! Сколько поездил, а толку… Девчонка словно сквозь землю провалилась! Верно, тогда он и решил грех искупить, посылая деньги на счета детских домов. Чтобы хоть немного другим сиротам помочь.
- Ничего себе «грех искупил»!
- А ты прямо праведница, чтобы осуждать человека! – вызверилась старуха. – Ну, да, на воровство пошел. Так в этом, думаю, гены виноваты. Вспомни Гришку-то! А для Яшки Григорий был любимым дядюшкой, примером для подражания.
- Ольга Петровна, - спросила я, - вот вы сказали, что после смерти Леонида Вику отдали под государственную опеку, а мать куда делась? Жена Леонида?
- О, это целая драма, – стекла очков активистки сверкнули на солнце, - душещипательная история! Наталья была женщина сверх меры чувствительная, чуть громче слово скажешь – уши закрывала и глаза закатывала, дескать, неприятно ей крики слышать. Ленька, наверно, дома всю дорогу шептал, сердечный, жене потакая. Это потом мы узнали, что болела она, постоянной мигренью мучилась. Какой-то спазм в голове ей мешал жить нормально. От этого спазма она и скончалась. Сразу, как про аварию, в которой Леонид разбился, узнала. Побледнела вся, как мел, и упала. Кинулись к ней – а она уже мертвая. Вика совсем маленькая была, в школу еще не ходила...
Так, за разговором, мы добрались до офиса компании «Счастливое детство».

Глава 21

Первым, кого я увидела, войдя в просторный зеркально-мраморный холл офиса, был тучный охранник, который, сидя за письменным столом, со скучающей физиономией разгадывал кроссворд. Он даже головы не поднял, чтобы посмотреть на посетителей. А вторым - черноволосого южанина с горбатым носом и родинкой под глазом! Людмилин кавалер, отдавший концы в библиотечном гардеробе, усмехался с большой фотографии, висевшей на стене прямо над головой ленивого секьюрити. Уголок снимка обхватывала траурная лента.
Я вздрогнула, шарахнулась к выходу, но Петровна больно схватила меня за руку и поволокла по длинному коридору в поисках нужного кабинета, читая таблички на дверях.
И тут я остолбенела: прямо на нас шел покойник собственной персоной. Черноволосый. Носатый. И с родинкой на щеке! С трудом я подавила желание убежать и покорилась судьбе: видно, привидение бандита будет преследовать меня всегда и всюду, не только во сне, но и наяву. А моя спутница растянула в сладкой улыбке губы и пропела:
- Здравствуйте, Владимир Сергеевич! А мне бы заказик оформить! И образцы посмотреть…
Призрак кивнул и промолвил:
- Ступайте в сто четырнадцатый кабинет, Елена Павловна вам все покажет.
Надо же, черноволосый оказался обладателем сочного баритона, совсем не похожего на голос моего преступника – я хорошо его запомнила! Более того, сейчас, подгибая колени, чтобы спрятаться за спину нашей активистки, я получше разглядела мужчину и поняла, что, во-первых, он из крови и плоти, а значит, не может быть привидением, а во-вторых, и нос у него не такой горбатый, и родинка расположена значительно ниже, не под глазом, как у Людкиного любовника, а почти съехала на скулу. Дикий ужас на меня нагнал совершенно посторонний человек! Но как похож!
Ольга Петровна еще пару секунд поулыбалась этому Владимиру Сергеевичу и двинулась в поисках сто четырнадцатой комнаты. Я посеменила за ней. И тут запиликал сотовый.
- Не отставай, - пригрозила парторгша, уже открывая нужную дверь.
- Отвечу на звонок и подойду, - нашаривая в кармане телефон, сказала я. – Вдруг что-то важное!
Не успела я приложить трубку к уху, как была оглушена громкоголосой Оленькой.
- Лариса, – заверещала она так, что у меня заболели барабанные перепонки, - на работу можешь не спешить, нам с тобой начальство даровало отгулы до конца недели! Я, уж извини, взяла на себя бразды правления и позвонила в управление культуры, должны же там знать, что делается во вверенном им объекте, - передразнила Ольга покойную Веру Степановну. – Они, оказывается, уже в курсе! Наверное, из полиции сообщили. Короче, пока дух мертвечины из кабинета заведующей не выветрится, я лично в библиотеку ни ногой! Нам обещали сделать ремонт! Косметический, конечно. И только в кабинете старой грымзы. Когда правоохранители разрешат. А пока – гуляй в свое удовольствие и спи спокойно.
- Правда, - загрустила коллега, - я сама нормально спать не могу. Валерьянку глушу стаканами, а не помогает. Вспомню, как она там висела… Бр-р-р! Хорошо, что Слава рядом, не так страшно. А ты как ночевала? Кошмарами не мучилась? Нет? Ну, ты у нас героическая личность.
Я не стала разубеждать Ольгу. «Героическая личность» за ночь несколько раз просыпалась в холодном поту. Потому что проклятые покойники в очередь встали, чтобы пообщаться со мной! То во сне являлась баба Клава и укоряла, что я не уберегла ее сыночка. То Яшка-моряк протягивал ко мне бледные худые руки и просил позаботиться о несчастной племяннице: «Отдай Виктории клад! Помни, ты поклялась, что выполнишь мое последнее желание…» А то отсеченная голова Людмилы начинала кружить вокруг меня, как гигантская сороконожка, используя вместо многочисленных жутких лапок спутанные пряди волос. И носатый, бессовестно ворвавшийся в сновидения, махал перед моим носом кулаками и требовал «отдать чужое».
Но самым чудовищным кошмаром стало явление заведующей библиотекой. Вера Степановна в белой кокетливой блузке с высоким кружевным воротом, заколотым любимой брошью с эмалью, держала в руке мертвую золотую рыбку и велела принести аквариум: «Абрамова, вы отвечаете за уголок релаксации посетителей», - вещала она. Потом директриса вскрикнула, дернула шеей, на которой я увидела веревочную петлю: «Хочешь, подарю? – спросила заведующая. – Говорят, веревка висельника приносит удачу ее обладателю…». Вера Степановна бросила мне конец удавки…
Остаток ночи я провела на кухне, глотая одну чашку кофе за другой.
Глубоко вздохнув, я спрятала мобильник и направилась за Ольгой Петровной. Та уже сидела на мягком диванчике и листала глянцевые страницы альбома, где были представлены образцы детских игровых городков. Напротив, за полированным столом, заваленным папками и бланками, заказчицу терпеливо ждала крупная, если не сказать огромная, пожилая дама с внешностью чиновницы со стажем: характерная стрижка, деловой макияж, неброский маникюр, строгий костюм – все выдавало в ней канцелярскую служащую какого-нибудь "общего отдела" городской управы.
- Вот!
Старуха ткнула пальцем в одну из картинок:
- Это подходит!
Я сунула в альбом нос. Хм, Петровна остановилась на довольно забавном образчике: детский городок представлял собой конструкцию, отдаленно напоминающую пиратскую шхуну из приключенческих кинофильмов про морских разбойников. Правда, эта «Черная жемчужина» была снабжена всевозможными горками и лесенками, турниками и качелями, скамеечками и канатами, словом, всем тем, в чем души не чает детвора.
- Берем! - категорично заявила парторгша.
Интересно, если Петровне мое мнение не требуется, зачем она вообще меня с собой потащила? От работы оторвала? Впрочем, я тоже теперь в библиотеку ни ногой. Пока «дух мертвечины не выветрится». Так, кажется, сказала Зубова?
- Выбрали? Чудесно.
«Чиновница» моментально заполнила бланк и, протягивая его Ольге Петровне, добавила:
- Бригада для монтажа оборудования приедет послезавтра. Это наши реквизиты. Как я понимаю, оплата по безналу?
- А как же, - горделиво выпятила грудь и тряхнула чехословацкой пластмассой баба Оля.
- Да, вот еще, - проговорила сотрудница «Счастливого детства», - вас просили зайти в двести восьмой кабинет. Это на втором этаже, в крыле дирекции.
- А как же, - снова тряхнула аляповатым ожерельем посетительница. – Ты, Лара, подожди меня на выходе, я скоро.
Мы вышли в коридор, и Ольга Петровна резвой козой помчалась по лестнице на второй этаж. Я посмотрела ей вслед, машинально отметив, что ежедневные утренние пробежки явно на пользу пенсионерке, и побрела в холл – там я видела премилую кушетку и журнальный столик с пачкой рекламных буклетов: есть, где присесть и что почитать.
Охранник уже разгадал кроссворд и теперь следил за летающей под потолком мухой. Физиономия у него была при этом такая… одухотворенная, что я немедленно вынула из сумочки блокнот, куда нет-нет да заносила наброски, и карандаш: может получиться неплохой шарж. Стражу порядка тем временем надоело наблюдать за насекомым. Он встал и, чтобы размять ноги, прошелся по холлу туда-сюда. Мимо меня, развалившейся на казенной мебели и вдохновенно рисующей портрет утомленного вахтой блюстителя. Секьюрити бросил взгляд в мой блокнот, тут же себя узнал и замер с открытым ртом. В его в голове явно боролись две мысли: или забить несносную карикатуршу дубинкой за надругательство над личностью прямо здесь и сейчас, или использовать художественные способности мерзавки в нужных целях, причем за «спасибо, что не покалечили».
- Это вы что себе позволяете? – возмутился охранник, багровея и нависая надо мной.
Я немедленно вскочила и оказалась нос к носу с обиженным мужиком. Вернее, его макушка теперь находилась на уровне моего подбородка. Видимо, такого поворота событий охранник не ожидал, потому что стушевался и отступил на пару шагов. Оно и понятно: какой самец, если его рост – метр с кепкой, будет терпеть рядом с собой даму-каланчу? Это же самая настоящая дискриминация