Почему цапли на одной ноге стоят?

оторваться от воды. Перед собой птица видела острые оскаленные клыки и чёрные злые глаза. Она сделала какой-то невероятный кувырок в сторону. Хищница прыгнула, её мелкие зубы клацнули совсем близко. Лисе удалось ухватить Цаплю за самый кончик, за перья крыла. Она дёрнула птицу вниз, та снова извернулась, ударила зверя клювом куда-то в морду и вырвалась из пасти хищницы.
Лиса бежала вслед за тяжело поднимающейся над землёй Цаплей, тявкая то ли от боли, то ли от злости, лязгая клыками и мотая головой, чтобы освободиться от застрявших в зубах перьев, и ожидая, что раненая, обессилевшая птица, врезавшись в ветки, рухнет ей прямо в пасть. Край полянки, с деревьями, стоявшими стеной, стремительно приближался к Цапле. Вот совсем близко подлесок – грузная птица, вильнув в сторону, уклонилась от жёлтой ольхи, и должна была неминуемо врезаться в колючую ель.
И тут, вдруг, срывая с деревьев листву, налетел порыв ветра. Он отбросил Цаплю от тяжёлых игольчатых лап, поднял над ёлкой, над лесом - выше, выше, и понёс, подхватив под крылья - от озерца, от полянки, от плутавшей в чаще , тявкающей злой хищницы.
В глаза ей ударили лучи восходящего солнца. Ветер вскоре ослабел, и измождённая болью и борьбой Старая Цапля опустилась на выгон у края деревни, откуда и доносились под утро кукареканье и лай. Туман здесь над избами, над полем, местами рассеялся, а частью поднялся вверх, и розовыми облаками, уплывал неспешно по золотисто-голубому небу к серебряному месяцу, сиявшему над тёмно-синим, противоположным от алого светила, краем земли. Обессиленная, Цапля легла на траву.
Она видела, как из ближайшего дома выбежал румяный, белобрысый малыш, с показавшимся огромным, в его детских руках котом. Мальчик поставил кота стоймя на скамейку. Поддерживаемый малышом, кот начал прогуливаться на задних лапах, хлопая вместе с поводырём в ладушки, передними. Кот напоминал маленького, смешного, волосатого человечка, и гордо урчал, видимо, поэтому, от удовольствия, держа хвост пистолетом. Но вот малыш заметил пошевелившуюся за жердями забора Цаплю. Он очень удивился, бросил своего товарища по игре, и с криком:
- Там птитька, птитька! Больсая птитька! – побежал в избу.
Цапле повезло, она приземлилась около дома деревенского священника. Вскоре появился и он сам и его жена, с ними высыпали два мальчика и две девочки.
- Это перелом, - объяснил священник детям, осмотрев и ощупав ногу у притихшей Цапли. - Надо обязательно наложить шину.
Хозяин дома вместе с матушкой осторожно прикрепили к птичьей голени две узкие, тонкие дощечки и обмотали их бинтами. Дети, как могли, помогали взрослым, а затем на руках дружно понесли птицу в тепло, в дом.
С неделю Старая Цапля жила в избе священника. Маленькие братья и сёстры, приученные жалеть и любить животных, наперебой и с радостью ухаживали за ней. Батюшка и его жена целыми днями пропадали на постройке новой церкви. Там были возведены стены, подняты купола, навешены колокола, шла отделка внутри храма. Скоро, совсем скоро, на деревенском празднике предстояло торжественное освящение церкви, и все очень спешили и волновались. Одновременно с храмом открывалась и церковно-приходская школа, где должны были преподавать священник и матушка. Пока же деревенские дети не ходили на занятия. И в доме целый день всем заправляла старшая сестра – большуха. Хотя она тоже была ещё маленькой, ей было всего десять лет, но это была очень строгая и серьезная девочка. Крошечная большуха присматривала за младшими, вместе с ними ухаживала за домашними животными и птицей, возилась в огороде, прибиралась в избе, мыла посуду и даже помогала, прибегавшей покормить детей маме, топить печь, разогревать и готовить еду.
Цапля очень привыкла к весёлому и доброму малышу, который её нашёл, и полюбила его.
- Мы с тобой длузья, - говорил он Старой Цапле, осторожно поглаживая по бинтам птичью ногу.
Цапле было страшно, она боялась, что малыш нечаянно причинит ей боль, но она, зажмурив глаза, терпела. И всё всегда, к счастью, обходилось. Она за это время, научилась твёрдо стоять на одной лапе, поджав хворую, и даже пробовала делать шаги.
И вот настал день, когда священник взял подлеченную птицу на руки и вынес её на выгон. Вся семья вышла вместе с ним.
- Крылышко совсем зажило. А как отдохнула наша Цапля, отъелась, выздоровела - белая, красивая! – поставил он птицу на траву. - Ну что ж, решай, оставаться у нас или лететь на зимовку на юг.
Младший ухватил Старую Цаплю, с которой он так подружился, за здоровую ногу и твердил, размазывая кулаком по щекам слёзы:
- Сапля, сапленька.
Отец ласково отцепил его маленькую тёплую ладошку от жёлтой морщинистой лапы-тросточки, поцеловал птицу в чёрную шапочку, погладил её хохолок и слегка подбросил вверх. Она помогла и ему и себе, оттолкнулась от земли здоровой, и чуть-чуть даже, заживающей, перевязанной ногой, взмахнула, изо всех сил, крыльями, и взлетела. Малыш засеменил за ней и упал, плюхнувшись носом в траву. После этого он уже заревел совсем громко, в голос.
Цапля поднялась над землёй, сделав круг, осмотрела освещённые солнцем наступившего бабьего лета жёлтые и зелёные нивы, серую дранку на крышах изб и свежую, золотистую на куполе церкви, цветастый лес, край земли вдали, и, снизившись к людям, трескуче крикнула на лету «фраарк, фраарк!» - по-другому она не умела.
Старшая сестра поняла её, схватила малыша на руки и стала успокаивать его:
- Она вернётся! Она вернётся весной! Цапля пообещала! Смотрите, как она хорошо летает! И ножка, смотрите, ножка у неё совсем не висит! Она нас благодарит за спасение! Пожелай ей доброго пути! – утешала она плачущего братца, и вместе с ним махала его маленькой ладошкой, вложив в неё белую, лёгкую косынку.
Цапля снова набрала высоту, качнула на прощание крыльями: «фраарк!» - «до свидания!» И, ещё раз, поблагодарив мысленно, добрую, гостеприимную семью, повернула на юг – туда, куда всегда устремлялись осенью все перелётные птицы, и куда звало её вековечное птичье чутьё.
Старой Цапле пришлось преодолеть немалое расстояние. Тепло бабьего лета помогло ей. Вначале под её окрепшими крыльями проплывали ярко раскрашенные осенью леса, жёлтые, чёрные и зелёные – скошенные, распаханные и озимые поля. Они становились всё обширнее, и обширнее, и, наконец, сменились бурыми, бескрайними степями. За ними вновь потянулись леса, но только южные, густые и вечно, вечнозелёные. Везде, где она останавливалась, Цапля ловила живность, затаившись на мелководье на одной ноге, лишь иногда, едва-едва, опираясь на больную лапу.
Она добралась до южных широт. Там, в топких, тёплых болотах, Старая Цапля встретила стайку, с которой начала осенний перелёт. Вначале она сердилась и обижалась на бросивших её птиц, но затем простила их. «Ну, и что же, что они оставили меня? – убеждала она себя. – Зачем же нам надо было погибать вместе?»
Старая Цапля никому не говорила, что у неё сломана нога. Она прекрасно знала, что животные и звери враждебно относятся к больным и старым. И что птицы могут даже до смерти заклевать раненую или немощную подругу. «Наверное, поэтому, мы и есть – животные, звери и птицы. А они – люди», - с любовью и благодарностью вспоминала Цапля заботливую семью священника.
- Это у меня такое новое, самое современное кольцо! – показывала она повязку на лапе молодым, любопытным и бойким подругам.
В те годы учёные, для изучения жизни пернатых, начали их окольцовывать. И блестящие железки на лапах считались украшениями, и были даже предметом гордости для помеченных ими птиц.
- А стою я на одной ноге, чтобы другая отдохнула. Это мне учёные так посоветовали. Попробуйте сами – очень удобно! – поневоле приходилось Старой Цапле обманывать своих бессердечных соплеменников.
И многие, подражая, современно окольцованной подруге, пробовали. И у них получалось – лапы у цапель широкие и устойчивые, а поджатая нога, и в самом деле, могла немного расслабиться. Цаплям это очень нравилось. Конечно же, они не были настолько внимательны, чтобы заметить, что отдыхает у модницы всё время одна и та же нога. Но и на этот случай предусмотрительная Цапля приготовила подходящий ответ. Она объяснила бы самым подозрительным , что, по условиям опытов, ей велено почаще прятать уж очень ценное и дорогое кольцо в сухие перья и пух.
Постепенно нога у Цапли совсем зажила. Взлетая, она, заново научилась лихо отталкиваться от земли. Но всё равно Старая Цапля часто поджимала вылеченную лапу, чтобы от болотной сырости не постанывал по ночам и на плохую погоду сросшийся перелом. Бинты к тому времени совсем истрепались. И Цапля, забравшись ночью в заросли лилий, кувшинок, камыша и осоки, содрала их клювом. Подругам она объяснила, что посетила учёных, и они сняли кольцо для дальнейших изучений и опытов.
Подошла весна. Как и все птицы, Старая Цапля начала тосковать о родном доме, о гнезде на сосне в болотце, откуда впервые поднялась она в лазурное северное небо, где вылупились из светло-голубых яичек её братья и сёстры и появились на свет её дети. Очень скучала Цапля и по семье священника и мечтала свидеться с ней. Особенно часто вспоминала она румяного, весёлого и доброго малыша, который нашёл её, и с которым они так подружились. Когда начался перелёт на север, Старая Цапля отправилась, пусть медленнее, чем вся её стая, к родной стороне.
В семье священника тоже очень ждали Цаплю и были уверены, что весной она обязательно заглянет к ним в гости. Братья и сёстры за прошедшие полгода чуть-чуть подросли и повзрослели, но младший по-прежнему называл цаплю «саплей» и «сапленькой». Весной он каждый день выходил на крыльцо и подолгу смотрел в небо на вереницы и клинья птиц.
- Это наша сапля летит? – спрашивал он у старших. - Сапля! Сапленька! Ты не забыла про меня? Мы же с тобой длузья! – звал малыш и махал взятым у сестры платком, всем подряд, пролетавшим под облаками крупным птицам  - журавлям, аистам, гусям и цаплям.
Но малыш так и не дождался своей Старой Цапли, им не суждено было свидеться ещё раз. Цапля, научившая своих подруг стоять на одной ноге, умерла той весной по пути к родному дому. Нет, она не погибла! Как и прошлой осенью, когда на неё обрушились несчастья, она не сдалась, до конца дней своих Цапля летела. Она умерла от старости. А от этого, когда-нибудь, умирают все птицы на свете.